Фильм «Это не любовь» о запретном романе между офицером СС и еврейской узницей Освенцима получил приз на Международном фестивале «Докавив» в 2020 году. Франц Вунш спас Хелену Цитронову и ее сестру от ада, но приговорил их к жизни, полной вины.
В 1972 году в почтовый ящик Хелены Цитроновой на улице Алленби попало письмо от Теа Вунш: «Надеюсь, вы не шокированы тем, что я вам пишу, я в полном отчаянии. Я знаю от мужа, что в Освенциме вы были очень близки. Несмотря на ужас и горе, которые вы испытали, я надеюсь, что вы захотите помочь моему мужу, который сейчас на скамье подсудимых».
Были приложены фотографии: Хелена в одежде заключенной, и странный монтаж, сделанный ее возлюбленным Францем Вуншем: ее фото вклеено на жанровую фотографию сельской жизни.
38-летняя Сарфати говорит, что знает эту историю с детства. Ее учителем актерского мастерства была Мики Марин, дочь Розы Цитроновой, сестры Хелены. «Мы с Мики знали, что однажды я расскажу об этом миру. Я пыталась написать повесть, затем сценарий фильма, но поняла, что лучшим воплощением будет документальный фильм».
Пять лет назад к концу магистратуры по кинопроизводству Сарфати должна была поставить фильм. Ей удалось связаться с дочерью Франца Вунша, приславшей отрывки из дневника, который ее отец писал в Освенциме, и записанное на пленку интервью, в котором он рассказывал о своей еврейской подруге.
«Когда я получила эти материалы, я была в шоке, – говорит Сарфати. – Видео, на котором бывший офицер СС сидит в шортах и небрежно говорит о своем хорошем армейском друге Менгеле».
Дочь Вунша согласилась дать для фильма интервью. К ее изумлению, отец подарил ей кулон с двумя фотографиями – своей и Хелены, и признал, что никогда не знал любви, подобной этой. Долгие годы он мечтал воссоединиться со своей любовью, одержимо создавая фотомонтажи: на фото живописных природных уголков, совсем непохожих на Освенцим, вклеивал фото – он и Хелена.
Хелена Цитронова родилась в Словакии. Ей было 19 лет, когда она попала в Освенцим в 1942 году с первой партией женщин с ее родины. После 10 месяцев каторжных работ, унесших жизни многих ее товарок, ее отправили в так называемую «Канада-Коммандо» – группу, которая сортировала вещи убитых.
«Однажды был день рождения офицера СС, который руководил этой командой», – говорит Хелена в фильме.
Капо «стал спрашивать, кто умеет петь. Ему указали на меня. Девушки сказали: «Пой, может, они тебя оставят, а то завтра на смерть уйдешь». «Я думала, что лучше умереть, чем петь, но спела командиру немецкую песню. У меня потекли слезы. Человек, который для меня был убийцей, попросил меня спеть ее еще раз. Я услышала живой голос, а не рев зверя, и слово «пожалуйста»; подняла залитые слезами глаза, увидела форму и подумала: где же глаза убийцы?».
Они были ровесниками. Он безумно влюбился. С его помощью она спасла нескольких заключенных, а когда заболела брюшным тифом, он устроил для нее удобную кровать и ухаживал за ней.
В 1944 году сестра Хелены Роза вместе с мужем и детьми попали на порог газовой камеры. Хелена бросилась к ним, ее заметил сам Менгеле и чуть не застрелил. Одна из ее товарок успела позвать Вунша.
«Он схватил меня, начал кричать, повалил на землю, ударил для маскировки и тихо попросил меня назвать ему имя сестры», – рассказывала Хелена.
Хелена и Роза
Вунш спас Розу от смерти, но не успел спасти ее детей. Хелена несколько месяцев скрывала от Розы их смерть; отношения сестер на всю оставшуюся жизнь были отравлены болью и яростью.
В январе 1945 года с приближением Красной Армии нацисты начали эвакуацию Освенцима. Перед прощанием Вунш обеспечил свою возлюбленную и ее сестру обувью и теплой одеждой. Хелена и Вунш встретились в заброшенном бараке, чтобы попрощаться. Вунш описал это в дневнике.
«Мы сейчас одни, я смотрю ей в глаза... В последний раз хочу запомнить ее красоту. Она стоит передо мной, гордая еврейка. «Береги себя, Хелена, ты выживешь. Я очень тебя любил», – сказал я. В ее глазах стояли слезы. «Прошу тебя, Франц, не забывай меня». Она обняла меня в последний раз, мы поцеловались долго и нежно. Один последний взгляд, и она быстро вышла из барака».
Многие годы после приезда в Израиль и создания семьи Хелена не вспоминала о своем романе. «Атмосфера в Израиле 50-х не позволяла говорить об этом.
Местные жители с подозрением смотрели на всех, кто приехал из Европы – если ты здесь, что ты сделал, чтобы там выжить?»
В 1972 году после письма Теа, долгих размышлений и угроз по телефону со стороны осведомленных израильтян, опасавшихся, что она даст показания в пользу офицера СС, она все-таки решила поехать в суд. «Я хотела засвидетельствовать и рассказать все, хорошую и плохую правду. У меня уже не осталось любви, но прошлое преследовало меня».
В последний раз они увидели друг друга, не обменявшись ни словом, в зале суда в Вене. По пути к месту дачи показаний она прошла мимо, но не взглянула на него. Она рассказала присяжным о добре, которое он ей сделал, и о том, как он спас ей и ее сестре жизни, но не умолчала о его жестокой работе.
Суд оправдал Вунша, но Сарфати уверена, что не из-за показаний Цитроновой: «Вунш был признан невиновным из-за настроений в Австрии в те дни. Из 60 нацистов, которые работали в лагерях смерти и были найдены, только четверых привлекли к ответственности, и они были признаны невиновными. Суд над Вуншем был последним в этой серии».
В течение многих лет сестры Цитроновы были на расстоянии телефонного звонка от Сарфати, но к тому времени, когда она запустила свой проект, они уже умерли. Поэтому Сарфати использовала заснятые на пленку свидетельские показания Хелены из архивов «Яд Вашем» и еврейского архива Стивена Спилберга, снятое родственником интервью с Розой Цитроновой, интервью с Вуншем и фрагменты его дневника, полученные от дочери.
«Я поняла, что мне нужно найти больше», –говорит она. – Полтора года я с утра до вечера слушала свидетельства о Холокосте в «Яд Вашем». Искала свидетельства словацких женщин из первых транспортов в Аушвиц и женщин, которые работали в «Канада-Коммандо». Нашла восемь женщин, которые были еще живы; семь согласились на интервью, а восьмая сказала, что не в силах вспоминать те события; шесть сотрудничали с радостью, а седьмая с большим беспокойством – она боялась, что дети Вунша будут преследовать ее и мстить даже через 70 лет».
«Женский хор», – называет их она, объясняя, что для нее они были как хор в греческой трагедии. – Каждый из них нес какие-то фрагменты фактов и ощущений».
Самой большой проблемой для Сарфати было найти визуальный язык, который позволил бы ей создать фильм не только на основе «говорящих голов» и архивных материалов. Решение подсказали фотомонтажи Вунша.
Фото концентрационных лагерей и людей, взятые из архивных материалов, были совмещены и сняты в студии. Команда намеренно придавала монтажам грубый вид, как что-то, сделанное вручную.
Название фильма «Love It Was Not» было взято из немецкой песни, которую Хелена спела на том дне рождения Вунша: «Это никогда не было любовью, потому что, к сожалению, у тебя нет сердца».
