Популярный актер театра и кино о магии спектакля, своем еврействе и об отце — Семене Фараде.
– Мы с братом проводим интервью вместе, и у нас есть личный рейтинг российских актеров, первое место в котором занимает Михаил Полицеймако.
– Это, конечно, приятно, но может, не вполне заслуженно? Почему вы решили поставить меня на первое место?
– Вы замечательный актер и очень правильный еврей.
– Что ж, немаловажно, когда ты нравишься зрителям, а точнее не сам ты, а то, что ты делаешь. А насчет правильного еврея... Я думаю, что все евреи правильные. Бывают исключения, но они так редко встречаются. На самом деле я считаю, что быть правильным евреем сложно. Это постоянная работа над собой и над тем, что тебя окружает.
– Слушайте, а как вы так живете? Когда Кирилл по телефону договаривался с вами о встрече, вы то на сцене, то в «Сапсане», то на спектакле в Театре Надежды Бабкиной...
– Это такой образ жизни, и к нему привыкаешь. Вы же не удивляетесь образу жизни космонавта или пилота вертолета, который каждые полчаса летает над землей Израиля в целях безопасности? Это тоже работа. Я привык и получаю от этого удовольствие. От выхода на сцену, от выхода в кадр.
– Расскажите, во сколько начинается, как проходит и во сколько заканчивается ваш стандартный день?
– Это зависит от того, какой это день недели и где я нахожусь. К примеру, недавно я играл спектакль в Питере. Утром я отвез своих старших детей в школу, пешком дошел до Ленинградского вокзала, сел в «Сапсан». Там мы с моим другом актером Игорем Лифановым повторили текст, приехали в театр имени Акимова в Питере, выпили кофе, отыграли спектакль, который прошел блестяще, после этого я сел в поезд и вернулся в Москву.
– А что в вашем понимании блестяще сыгранный спектакль?
– Это когда зрители думают и затихают. Можно этот процесс сравнить с молитвой — общей молитвой, когда есть единение между людьми. В театре человек забывает обо всем — о своих проблемах, бедах и победах. В хорошем смысле слова — это зомбирование. То есть зал смотрит на тебя и дышит вместе с тобой.
– Скажите, не лучше ли ходить на работу в одно и то же место, получать стабильную зарплату, а уже к этому приложить что-то новое?
– Нет. Как сказал граф Калиостро, «на двух лошадях скакать — седалища не хватит». Надо заниматься чем-то одним. И потом мне очень дорога моя микросвобода. Хотя у меня после института был такой период — я работал в Российском академическом молодежном театре. Недолго.
– Почему?
– Потому что я не люблю, когда надо мной командуют. Это то, что происходило в этом театре. Творчество заканчивается тогда, когда говорят: ты должен. Я же люблю работать в партнерстве, в соавторстве. И, повторюсь, мне дорога свобода. Захотел — поехал на гастроли в Израиль, не захотел — не поехал. Но моя свобода вовсе не предполагает какую-то безответственность. Нет. Если я должен выпустить спектакль, я должен все силы направить именно на это.
– Можно несколько вопросов о семье?
– Да, конечно.
– Скучаете по отцу? Снится ли он вам?
– Конечно. Любой человек скучает по родителям, которые ушли. Я был у папы единственным ребенком, ну и, конечно, был очень обласкан его любовью. Мне не хватило общения с ним. Когда я поступил в институт, в котором проводил много времени, мы стали меньше общаться. Очень обидно мне сегодня об этом вспоминать. Но жизнь продолжается, и сегодня мои дети смотрят на меня моими глазами — так, как я смотрел на папу. И у меня абсолютно другая судьба. У меня детей четверо. Сыну девятнадцать лет, дочерям — тринадцать, десять и год. Я горжусь ими, они танцуют, поют, и при этом неизвестно, кем станут. Главное, чтобы у них было дело, которое они любят, хотя с этим сложно. Я наблюдаю сегодня тенденцию у молодежи — они в первую очередь смотрят на зарплату, а я считаю, что заниматься нужно тем, что ты любишь. И в этом смысле я готов снять шляпу перед врачами скорой помощи, которые работают, несмотря на низкую зарплату, потому что готовы спасать людей. Я просто готов обнять их. То же самое — израильские солдаты. Для меня это просто космос.
– И в заключение давайте вернемся к еврейскому вопросу. Когда вы ощутили свое еврейство?
– Это, конечно, папина мама — Ида Давыдовна, которая разговаривала с тетей Бэллой на идише. Это сестра моего деда — Льва Соломоновича. Тетя Бэлла приезжала из Вологды, и они с бабушкой на кухне разговаривали на идише. Для меня это язык детства. И помню — всегда в машине звучали сестры Берри.
– Вы счастливы, вам комфортно жить?
– Пока да...
Беседовали Андрей и Кирилл Эйфусы
СПРАВКА:
Михаил Полицеймако родился в 1976 году в Москве. Окончил ГИТИС (1997). В этом же году был принят в труппу Российского академического молодежного театра (РАМТ). Вырос в греко-еврейской семье. Сын актрисы Марии Полицеймако и актера Семена Фарады. Снялся в 94 кинофильмах.
