3 июля 1904 г. умиравший в возрасте 44 лет Теодор Герцль сказал свои последние слова другу, капеллану британского посольства в Берлине преп. Уильяму Хехлеру, не отходившему от его постели: «Когда будешь в Палестине, скажи им, что все до последней капли крови отдал за свой народ». В 1949 г. останки Герцля были перевезены в Израиль и захоронены в Иерусалиме, на горе, названной в его честь.
Герцль был человеком очень сложным — как, впрочем, почти все люди его масштаба. И его трудный, а может, и невыносимый характер зеркально отразился в трудной и почти невыносимой истории его семьи.
В 1889 г. он женился на Юлии Нашауэр. Брак изначально был несчастен, поскольку, в сущности, Теодор свою жизнь без остатка посвятил борьбе за идею сионизма и семьей почти не интересовался. В свою очередь, Юлию мало интересовали мечты мужа. Уже через два года он собрался разводиться с беременной женой. Они расходились, сходились снова, беспрерывно ссорились. Одинокая, больная и озлобленная на весь мир, считавшая, что сионисты сначала украли у нее мужа, а потом и детей, Юлия провела последние три года в санатории в Кёнигштайне, директор которого, раздраженный ее воспоминаниями о покойном муже, заметил: «было бы лучше, в интересах сионизма, чтобы г-жа Герцль исчезла из Кёнигштайна и из Западной Европы». Она умерла в 39 лет. Ее кремировали, но урна с ее прахом бесследно исчезла: считается, что 17-летний сын Ганс, который должен был забрать урну и подавленный смертью матери, забыл ее в купе поезда. Пожелание директора санатория свершилось.
Всего в браке родились трое детей. Понятно, что детство их было очень непростым; возможно, на это наложились и генетические психические заболевания, хотя формально они выявлены не были.
Старшая дочь Паулина страдала серьезным психическим расстройством и подолгу лежала в больницах, пристрастилась к наркотикам.
Средний сын Ганс учился в Лондоне и лечился у Фрейда, считавшего, что тот страдает эдиповым комплексом. Когда родился Ганс, решительно антирелигиозный Теодор Герцль отказался совершать обряд обрезания, но Ганс вступил в завет Авраама сразу после его смерти. Поначалу его раздражала безрелигиозность сионистских лидеров, он был привержен ортодоксальному иудаизму, но скоро последний перестал его устраивать. В двадцатую годовщину смерти Герцля он крестился в баптистской церкви, но вскоре перешел в католицизм — хотя уже в 1926 г. заявил Еврейскому новостному агентству JTA, что не считает себя больше католиком: «Я не принадлежу ни к какой церкви и отвергаю все символы веры. Я не могу быть членом синагоги, поскольку она отвергает мессианство Иисуса, являющееся для меня неоспоримым историческим фактом. Я не могу быть привержен никакой христианской церкви, поскольку не считаю Иисуса Богом. Я бы назвал свою веру национализмом», добавив в письме редактору одной из газет, что он считает себя «членом Дома Израилева». Впрочем, побывав католиком, он затем последовательно становился квакером, унитарием и, наконец, лютеранином — хотя в том же 1926 г. он определил себя «либеральным евреем», а либеральный иудаизм — «истинной религией». Ганс обычно посещал либеральную синагогу в Лондоне и просил Клода Монтефиоре принять его в Союз либеральных евреев, но тот отказал ему, поскольку Ганс не принадлежал ни к одной из иудейских конгрегаций.
В 1930 г. Паулина умерла в Бордо от передозировки героина. В день ее похорон Ганс застрелился, оставив записку: «Еврей остается евреем… Я не могу больше жить. Я потерял всю веру в Бога. Всю жизнь я искал правды, и в конце пути должен признать: у меня нет ничего, кроме разочарования. Сегодня я прочитал кадиш по моим родителям — и по себе, последнему потомку в семье. Никто не прочтет кадиш по мне». Свое последнее предсмертное письмо он отправил одному из сионистских руководителей Бордо, У.Столпнеру, где просил быть похороненным в одном гробу с Паулиной и добавил: «Если я умру, то по собственной вине. Мне некого обвинять. Я в любом случае уже мертв: если Бог хочет разрушить человека, Он сначала превращает его в безумца». Полиция была в затруднении, разрешать ли похороны на еврейском кладбище, поскольку определенной уверенности в том, что Ганс еврей, не было. Однако католический священник о.Дэй, крестивший Ганса в 1925 г., заявил, что последняя воля Ганса Герцля заключалась в том, чтобы быть похороненным рядом с сестрой на еврейском кладбище.
Паулину и Ганса похоронили на еврейском кладбище в Бордо, хотя не в одном, а в двух гробах. Похороны были гражданскими — ни раввин, ни священник не присутствовали. Единственным свидетелем похорон был У. Столпнер.
В 2006 г., по инициативе тогдашнего премьер-министра Израиля Эхуда Ольмерта и президента Всемирного еврейского конгресса Зеэва Бельского, останки брата и сестры было решено перевезти в Израиль и захоронить рядом с отцом, согласно воле Теодора Герцля. Идея была не новой: еще в 1949 г., а потом в 1956 г., чиновники Сохнута побывали на кладбище в Бордо, подтвердили принадлежность захоронений, но на этом дело и закончилось. Решение 2006 г. вызвало споры, объясняющие и прежнюю нерешительность властей. С одной стороны, сионистский истеблишмент не настаивал на переносе тел, поскольку конец брата и сестры не очень вписывался в героический нарратив об основателе еврейского государства. С другой, разлучить брата и сестру было невозможно, а похоронить по еврейскому обычаю самоубийцу и выкреста одновременно было невозможно согласно иудейским нормам. Но в итоге главный сефардский раввин Шломо Амар, после долгих уговоров, все же объявил, что Ганс был евреем, что он отрекся от христианства, а его самоубийство было итогом психической нестабильности — и его можно похоронить в Иерусалиме.
В ходе торжественной церемонии в Бордо, в присутствии официальных лиц Франции и Израиля, захоронение было вскрыто. И в нем был обнаружен только один гроб —Паулины. Гроб Ганса так и не нашли. Работники погребального братства просеяли землю и обнаружили две ручки (очевидно от гроба) и части скелета. Кости объявили останками Ганса Герцля, положили в гроб. Оба гроба были отправлены в Израиль.
В итоге два гроба, покрытые израильскими флагами, в присутствии премьер-министра, других официальных лиц и множества гостей были торжественно захоронены рядом с могилой Теодора Герцля.
Ганс и Паулина очень мало общались с младшей сестрой, Труди. Она вышла замуж, но страдала сильными приступами депрессии, подолгу лежала в больницах, на что уходили все средства семьи. Нацисты отправили ее с мужем в Терезиенштадт, где они и погибли: тело Труди было сожжено.
Стефан Теодор Герцль, сын Труди и единственный внук Теодора Герцля, был также единственным, причем страстным, сионистом в семье. Во время Второй мировой войны он служил в английской артиллерии, сменив имя на Стефан Норман, потом посетил Израиль и собирался принять активнейшее участие в создании еврейского государства. Уволенный из армии, без работы, он выступил на сионистской конференции в Лондоне, где председательствующий (Хаим Вейцман) сухо представил его как внука Герцля и во время его выступления сидел к нему спиной. Не слишком тепло встречали его и некоторые официальные лица в ходе поездки в Израиль.
В итоге он был назначен на незначительный пост в британской миссии в Вашингтоне. Туда ему и написала старая нянька из Вены, сообщившая, что его родители погибли в Холокосте. 26 ноября 1946 г. пребывавший в сильной депрессии Стефан Норман Герцль бросился вниз с Массачусетского моста. Его похоронили в Вашингтоне, а 5 декабря 2007 г. останки перевезли в Израиль и перезахоронили рядом с родными.
Семья воссоединилась.
