Одно из самых выдающихся семейств в еврейской истории — Варбурги, известные, пожалуй, не меньше, чем Ротшильды, а в чем-то и превосходящие их. Если Ротшильды прославились, прежде всего, как выдающиеся финансисты и филантропы, то огромный клан Варбургов подарил Германии, Америке и миру не только видных банкиров, но и выдающихся ученых в самых разных сферах, политиков, художников, музыкантов, медиков, дипломатов, знаменитых меценатов. Ранее мы уже рассказывали о нобелевском лауреате, биохимике Отто Варбурге из берлинской ветви знаменитого рода, а теперь коснемся гамбургской ветви, и, прежде всего, ее знаменитого представителя — крупнейшего искусствоведа и историка искусств Абрахама Морица Варбурга или Аби, как его всегда называли.
Отец Аби, Мориц Варбург, был директором гамбургского банка и официальным главой гамбургской еврейской общины, объединявшей 16 тыс. евреев. Он был женат на Шарлотте Оппенгейм, представительнице еще одного знаменитого клана. У них было семеро детей. Аби был старшим, следующим по старшинству был Макс. Макс и еще два брата, Пауль и Феликс, унаследовали от предков способности к банковскому делу и впоследствии стали видными финансистами в Германии и США. О каждом из них, об их родственных связях с Шиффами и Лёбами, об их финансовых карьерах написаны тома.
Семья, несмотря на просвещенность в европейском духе, отличалась консерватизмом в духе еврейском: дети воспитывались в строгом соблюдений религиозных традиций. Однако природу не всегда удается победить. Так, Феликс с детства был бунтарем и полагал, что ортодоксальная атмосфера дома шла скорее «от традиции, чем от убеждений». Его никак не устраивала установленные правила, когда учебники на субботние занятия приходилось тащить слуге, а во время путешествий и при выборе ресторанов он должен был придерживаться кашрута. Он любил красивых женщин, музыку, книжки, яхты, скачки и катал своих подружек по паркам на роскошном догкарте. Но ценил свою семью, своих четырех братьев и двух сестер, и подпись его в письмах представляла собой графическое изображение созвездия Большой Медведицы, где звездами были все семеро Варбургов.
Траектория устремлений Аби была совершенно иной, но тоже шла вразрез с домашними традициями. Переболев в шестилетнем возрасте брюшным тифом, Аби всегда отличался слабым здоровьем. Его рано стала отличать склонность к беспокойству, навязчивым идеям, депрессиям. Глубоко повлияла на него и тяжелая моральная травма детства, связанная с неожиданной и оказавшейся смертельной болезнью матери, которая свалила ее на австрийском курорте Бад-Ишль. Перед смертью мать была очень слаба и попросила пронести ее на носилках по экскурсионному маршруту «станций Креста». На восьмилетнего Варбурга несовершенные крестьянские образы Страстей Христовых произвели неизгладимое впечатление. Вообще события того лета в сознании Аби оказались накрепко связаны с отчуждением от иудаизма. Когда они сидели с его учителем, местным австрийским евреем-студентом, на чемоданах с еврейскими молитвенниками у изголовья матери и что-то обсуждали, вошел дед и сказал: «Молись за свою мать», — в этот момент внутреннее ощущение отчаяния, пишет Аби, достигло предела. Все это способствовало его категорическому отходу от еврейской ортодоксии, которую он отождествлял с демонами иррационализма и примитивных инстинктов — от них, казалось ему, должно избавиться человечество, и Аби постоянно боролся с ними в своем воображении. Противовесом его угнетенному состоянию служили две вещи — бакалейная лавка внизу, где он в первый раз смог нарушить кашрут и съесть сосиски, и библиотека, с ее книжками об индейцах. Он глотал эти книжки массами, и они служили ему «средством ухода от депрессивной реальности».
С этого момента книги стали играть определяющую роль в его жизни, став составной частью его судьбы. В 13 лет, как раз в возрасте бар-мицвы и, кажется, во второй раз в еврейской истории, имело место уникальное событие: состоялась официальная церемония продажи первородства. Ее описал Макс Варбург в своем выступлении 29 декабря 1929 г., посвященном памяти брата: «В возрасте 13 лет Аби сделал мне предложение относительно своего первородства. Как старший сын, он должен был возглавить дело отца. Мне тогда было только 12, и я согласился купить у него первородство. Разумеется, он попросил не чечевичную похлебку, а обещание, что я всегда буду покупать любые книги, которые он пожелает. Почти не раздумывая, я согласился и решил про себя, что, войдя в бизнес, я всегда буду располагать деньгами, чтобы заплатить за книги Шиллера, Гете, Лессинга и, видимо, еще Клопштока. Надо признаться, еще ни о чем не подозревая, я дал тогда Аби очень большой открытый кредит. Любовь к чтению, к книгам… очень рано все это стало его страстью».
Так Аби стал утверждать свою независимость — параллельно и в делах веры, и в вопросе карьеры. Он был принципиален, заявив однажды, что живет не ради счастья, а ради борьбы, и никогда не пойдет на компромисс в религиозных вопросах. Он восстал против строгого ритуализма в доме. К 22 годам он уже структурировал для себя религиозную картину мира, набросав ее схему и найдя свой путь: «Бог внутри нас: повседневный труд — то же, что и богослужение». Открыто выказав крайнее неудовольствие по поводу предложения бабушки, женщины суровой и властной, стать раввином, он объявил о решении стать историком искусства. Естественно, выбор такой профессии не мог считаться нормальным в традиционной еврейской семье — анализ произведений искусства, неизбежно языческого или христианского, не сочетался с иудаизмом. По словам Макса, это решение вызвало острый конфликт в семье — когда Аби отправился во Франкфурт посетить родственников, почти все они старались его разубедить, но безуспешно.
В довершение всего, Аби собрался жениться на «необычной девушке», как ее называли в семье. «Необычность» художницы и скульптора Марии Герц состояла в том, что она была нееврейкой. После скандальных объяснений Мориц Варбург объявил, что он согласится на брак только в том случае, если дети будут воспитываться в еврейском духе, а мальчикам сделают обрезания. Но Аби, утверждавший, что еврейская интеллектуальная культура никак не превосходит немецкую, был непреклонен. Не соглашался на брак и отец Марии, гамбургский сенатор и член синода лютеранской церкви. Долгое время шли переговоры. Аби обещал отцу, что сам он никогда не обратится в христианство, но за детей ручаться не может. В конце концов, родители приняли брак, но отказались присутствовать на свадьбе. Пару попросили «из уважения к еврейской общине Гамбурга» провести церемонию за пределами города. Это был первый смешанный брак в семье Варбургов. Впрочем, вскоре родители смирились и стали считать Марию дорогой дочерью — что она и доказала десятилетиями беззаветной любви и преданности Аби и его работе.
Но отвержение иудаизма лишь усложнило его ситуацию. Аби заявлял, что «вовсе не стыдится быть евреем», а, напротив, хочет доказать, что еврей может сполна продемонстрировать свои таланты в культуре и политике и даже мечтал посвятить себя решению еврейского вопроса. Однако в германских университетах антисемитизм среди профессоров был довольно силен и, уже, будучи студентом Боннского университета, Аби с грустью отмечал, что ведет «борьбу на два фронта».
Страхи и депрессии детства, постоянная жизненная борьба на фронте германско-еврейской идентичности через много лет дали себя знать. После пятидесяти он страдал от психических расстройств. Стали появляться признаки маниакальной депрессии и шизофрении.
Но он победил. Болезнь ушла, и он продолжал работать до самой смерти в 1929 г. После его смерти жена сделала все, чтобы после прихода нацистов к власти собрать и спасти его коллекции и труды. Дело оказалось очень непростым. Власти Гамбурга колебались, несмотря на все уговоры американского консула в Берлине и предложения английских властей перевезти коллекцию в Британию. Наконец было достигнуто соглашение, что никаких обсуждений в германской и британской прессе не будет, Мария передаст в дар Гамбургу две тысячи томов, посвященных Первой мировой войне, и тогда власти Гамбурга просто «ничего не заметят». 12 декабря 1933 г. племянник Варбурга, Эрик, руководил погрузкой 535 ящиков с 60 тыс. томов, тысячами слайдов и фотографий на два маленьких парохода, «Гермия» и «Джессика». Во время погрузки Мария Герц непрерывно разносила чай и бутерброды упаковщикам-антинацистам. Проплыв по Эльбе, Северному морю, потом по Темзе, коллекция оказалась в Лондоне, где составила основу библиотеки (в будущем Института Варбурга Лондонского университета).
Аби Варбург, «еврей по крови, гамбуржец по сердцу и флорентиец по духу», как он себя определил, считается одним из самых выдающихся германских историков искусства XIX-XX вв., вместе с еще двумя евреями, также сыновьями банкиров, отвергнувшими родительские пути — Адольфом Гольдшмидтом и Максом Фридлендером. Автор классических трудов, учитель ведущих европейских искусствоведов, он внес огромный вклад в науку. Ему посвятили монографии крупнейшие культурологи XX в.
Ну а книги… Аби всю жизнь покупал, собирал ценные и важные труды. Макс честно держал свое слово, покупая ему книги и спонсируя его проекты. Как и его другие братья-банкиры, финансировавшие покупки Аби в самые трудные времена. Пополнять библиотеку ему стали помогать другие искусствоведы. После смерти Варбурга его страсть подхватили новые энтузиасты. Сейчас библиотека института Варбурга содержит 360 тыс. томов, составляя самую крупную в мире коллекцию книг по Ренессансу и классическому искусству.
Первородство было продано не напрасно.
