Все земные дела его завершились 11 августа 1984 года.
Человек обычно оставляет после себя какое-то имущество. Много ли, мало ли - это уж смотря по тому, как жил, во что вкладывал силы души и тела. Оставляет в печали, конечно же, тех, кто любил его. Случается, что кому-то оставляет повод позлорадствовать.
Он же оставил людям свою прекрасную, безграничную, добрую фантазию и любовь к математике. Соединившись на страницах десятка книг, которые принято называть детскими, они сотворили там целую Вселенную.
Только эта Вселенная не живёт за счёт времени окунувшихся в неё поклонников, как миры Звёздных Войн или Толкиена. Герои его творения никого не свели с ума, не заставляли совершать огромные траты чтобы, скажем, походить на хоббита или Дарта Вейдера. Самое большее — несколько карандашей и тетрадок, чтобы следовать за ними в решении жизненных проблем под видом математических заданий.
Огромное пространство задач, загадок, теорем, вопросов... Единственный вред лишь в том, что, решив задачку, кое-кто может не удержаться и задрать свой носишко. Ну, так дело поправимо — следующая проблема исцелит от зазнайства. И задавака поймёт, что без помощи и советов жителей Карликании и Аль-Джебры ему не обойтись.
- Что ещё за Карликания? — удивится досужий читатель, — там карлики что ли живут? Так была уже страна лилипутов! Аль-Джебра какая-то... В Аравии что ли?
Карликания потому, что это страна арифметическая. Каждое число — и карлик, и великан в одном лице. Карлик — для бесконечно больших величин, и великан — для бесконечно малых.
Аль-Джебра же и правда связана с Востоком: от этого слова, означающего действие «восстановления», или решения уравнений, происходит название такой области математики, как алгебра.
Автор замечательных книг о приключениях озорного жителя Карликании, Нулика, и его друзей-школьников, сам много лет странствовал по математическим просторам и помогал освоиться в них другим.
– Значит, никто из вас не был в Карликании?.. Жаль. Карликания очень интересная страна. Я исходил эту страну вдоль и поперёк, подружился со всеми её жителями и постоянно переписываюсь с ними. Хотите отправиться со мной в Карликанию?
– Конечно, хотим! Ведите нас в Карликанию!
– И поведу, – ответил я.
– Прямо сейчас?
– Можно и сейчас. Только знайте, поход будет нелёгкий.
Путешествие Владимира Лёвшина в математические государства и правда было не самым лёгким! Ведь ему выпало начать свой путь в суровые годы становления Страны Советов на останках разрушенной «мировым пожаром» Российской Империи.
Володя появился на свет в декабре 1904 года, в тёплом, ласковом Баку, за три недели до начала Первой русской революции. Его отец — финансист, миллионщик и филантроп, Артур Борисович Манасевич. Мама — Мария Яковлевна. Оба — родом из Ковно. Семья была светской, Артур Борисович интересовался современной наукой, неплохо пел, а Мария Яковлевна прекрасно знала литературу и хорошо музицировала. Давались домашние концерты. Мировую знаменитость — Яшу Хейфеца — Владимир Артурович помнил десятилетним ребёнком, игравшим в квартете с его родными:
Мальчик снова провел палочкой по своей скрипке, и она опять запела. О чем? Не знаю. Только в носу у меня почему-то защипало. А комната наша стала расти, расти… И мне было так хорошо, так хорошо, и хотелось, чтобы это никогда не кончалось…
Что характерно, в учётных книгах жилтоварищества дома № 10 на Большой Садовой все Манасевичи значатся русскими. До конца 20-ых годов Владимир жил там с родителями в квартире 34.
Кануло в прошлое семейное богатство, положение в обществе. Дом стал первой в Республике Советов рабочей коммуной. У жильцов — самоуправление, и все работы по обслуживанию дома они выполняют сами. Однако Артур Борисович не унывал — устроился продавцом в кооператив «Виола», а Мария Яковлевна стала медсестрой в коммуне, и её могли вызвать к больному в любой момент, даже ночью.
Порою жилтовариществу не хватало средств на дрова или уголь. Тогда в дверях квартиры Манасевичей появлялся управдом, просительно поглядывая на главу семейства. Товарищ Манасевич вздыхал, о чём-то шушукался с супругой, а после, пряча что-то в карман, уходил в город. Потом появлялся с нужной суммой…
Дом Пигит славился как своими жильцами, так и их гостями.
Французский язык Володе преподавала «миниатюрная старушка с седым валиком волос на голове», Мария Львовна Нейкирх , дочь Льва Сергеевича Пушкина и племянница поэта.
Здесь была студия художника Кончаловского, куда частенько захаживали знаменитый Шаляпин, пианисты Боровский, Игумнов, Орлов, скульптор Коненков и даже Василий Иванович Суриков! У поэта Шершеневича запросто бывали иманженисты Мариенгоф и Кусиков. Тут зимой 1925 года, Володя видел Сергея Есенина, отправлявшегося в свой последний вояж на встречу с «Асторией»:
«Поздно вечером слышу громкие голоса на лестнице. Выхожу на площадку: сверху спускаются несколько человек, среди них — Есенин. Он - в тяжелой распахнутой шубе, в бобровой шапке. Явно навеселе: возбужденно разговаривает, размахивает руками, подолгу останавливается на ступеньках. Его уговаривают поторопиться: на поезд опоздаешь»!
Помните фразу Швондера из «Собачьего сердца»: «Вопрос стоял об уплотнении»? Манасевичам повезло. Их уплотнили Булгаковым!
Михаил Александрович был элегантен и вальяжен. Белая манишка, начищенные лаковые туфли, прекрасно сидящий костюм и монокль… Свои монологи Булгаков часто заканчивал фразой «Будьте благонадёжны!». Это «будьте благонадежны» обретало, смотря по обстоятельствам, самый разный подтекст — от изысканного «пароль донер» до залихватского «к чертям собачьим».
«У нас он акклиматизируется быстро, и очень скоро комнаты наши становятся как бы общими. Свежевыбритый, подтянутый (никогда не вижу его ни в халате, ни в пижаме), он нередко завтракает с нами».
Видимо, общение с писателем, по мановению пера которого Москва вовлеклась в эскапады Воланда и его присных, не прошло для юноши даром: ещё во время Великой Отечественной будет он писать пьесы для артистов фронтовых бригад. Уже тогда в его записных книжках появятся заметки, которые станут основой историй о неугомонном Нулике.
А пока на дворе — 20-ые годы. Чтобы получить высшее образование, сыну бывшего почётного гражданина столицы пришлось сменить фамилию на «Лёвшин» (причём в скупых источниках указано, что фамилия легальная!) да к тому же — заработать трудовой стаж. И Володя зарабатывал!
Стране, боровшейся за гигиену в быту широких масс, требовалось мыло — он варил мыло. Делал гребёнки, набивал гильзы на табачной фабрике, вкалывал фальцовщиком в типографии. Одновременно успевал учиться в школе ваяния и живописи, а ещё — быть студийцем Московского Камерного театра. Ну и конечно же Булгаков!
«Иногда, ближе к вечеру, он зовет меня прогуляться, чаще всего на Патриаршие пруды. Здесь мы садимся на скамейку подле турникета и смотрим, как дробится закат в верхних окнах домов. За низкой чугунной изгородью нервно дребезжат огибающие сквер трамваи» …
Наконец началась долгожданная студенческая жизнь! Владимир поступил в химико-технологический институт имени Менделеева, слушал физико-математические лекции в Московском университете, заодно подрабатывая преподавателем математики на подготовительных курсах. Так постепенно и стал наставником в сфере чисел и формул.
Во время Великой Отечественной Владимир Артурович официально служил в отделе пропаганды при Политуправлении Западного фронта, сочинял подписи к плакатам. Только слабо верится, что профессору математики нашли применение лишь в «Окнах ТАСС». А поскольку даже в архивах упоминания о его деятельности в период войны крайне скупы, то можно предположить, что настоящая служба была секретной и гриф секретности не снят до сих пор.
Более сорока лет профессор Лёвшин работал в ведущих вузах столицы, читая лекции по сопротивлению материалов, высшей математике, теории упругости. Одно время даже руководил кафедрой математики в «Бауманке»!
При этом не остались в стороне и литературные опыты. Профессор находил время писать сценки для клоунов (он был близко знаком с патриархом российской клоунады Дмитрием Альперовым), постановки для детских театров. На радио шла его сказка про кота-хвастуна, в которой роль главного антагониста – волка – исполнил Ростислав Плятт.
Некоторые считают математику сухой наукой. Математик Лёвшин в соавторстве со своей супругой, писателем и переводчиком Эмилией Борисовной (Боруховной) Александровой (Гезенцвей) создал целое созвездие книг, опровергающих подобное заявление. Юные и не очень юные читатели с радостью провели «Три дня в Карликании», пустились на поиски таинственной «Чёрной маски из Аль-Джебры», с Нуликом-мореходом поступили юнгами на «Фрегат капитана Единицы».
Уже после кончины мужа Эмилия Борисовна вспоминала:
Нулик вроде меня — не больно силён в математике, вечно чего-то не понимает и задаёт кучу вопросов. Многие из этих вопросов принадлежат вовсе не ему, а мне. Это я за спиной у Нулика донимала Владимира Артуровича своими «отчего и почему», когда читала рукопись его очередной сказки. А уж когда мы писали вместе, становилась и того дотошнее.
А потом в наш мир с легкой руки сказочника-математика явился Магистр Рассеянных Наук:
На площадке стоял незнакомый человек в теплом свитере и коротких штанишках. На ногах гольфы и бутсы. Синий берет с помпоном лихо сдвинут набок, рыжая борода от уха до уха, зато усов — никаких. Ни дать ни взять — шкипер с пиратского судна, не хватает только трубки в зубах. Но глаза у незнакомца были удивительно добрые.
Этот незнакомец отправится в кругосветное странствие по небывалым местам: посетит города Пифагорск и Альфабеттагамма, пройдётся по непреодолимой Апорийской дороге древнего грека Зенона, побывает на другом континенте в странах Терра-ни-бумбум и Терра-ни-гугу в поисках редкой марки! И везде на его пути математика предложит заковыристые задачки, из попыток решить которые родится Диссертация.
И конечно же мальчишки и девчонки, а также их родители получили небывалую возможность — стать оппонентами этой Диссертации, разбирать всевозможные ошибки, учиться на допущенных Магистром ляпсусах, узнавая новое и открывать неизведанное!
И, хотя автора давно нет с нами, пока юные любители царицы наук читают его книги, «Клуб Рассеянного Магистра» под председательством своего президента из Арабеллы, Нулика, продолжает проводить свои заседания. Присоединяйтесь – не пожалеете, уж будьте благонадёжны!
