«Составным элементом нашей военной политики является твердое намерение предотвратить доступ вражеских государств к ядерному оружию. Для нас это не вопрос политического равновесия, основанного на равном доступе к “средствам устрашения”, а вопрос выживания. Поэтому мы должны ликвидировать эту угрозу в зародыше».
Министр обороны Израиля Ариэль Шарон, 15 декабря 1981 г.
40 лет назад, 7 июня 1981 года, ВВС Израиля, при участии легендарной внешней разведки «Моссад», провели операцию по нотам и нарекли её «Опера» (второе название, появившееся позже — «Вавилон»).
Такого рода исторические события, учитывая их секретность, всегда порождают вымыслы и слухи. Мне пришлось перелопатить сотни страниц, чтоб разобрать в деталях и распрощаться с интригующими, но необоснованными подробностями.
У любой истории есть предыстория.
Итак, начнём.
Предыстория
За тысячу километров от Израиля некий богатый багдадский царёк, завидовавший славе и влиянию египетского «фараона» Гамаля Абделя Насера, мечтал не просто стать панарабским пехлеваном, но и членом престижного «ядерного клуба», куда кулуарно входил заклятый сионский враг.
Желаний своих относительно еврейского государства современный Навуходоносор не скрывал. Их можно передать одним предложением, перефразируя древнеримского политика Марка Порция Катона: «Израиль должен быть разрушен!».
Иракский диктатор намекал арабским странам, что мечом и стрелами не решить «окончательный вопрос» присутствия евреев в регионе и не грех было бы приобрести пару-тройку атомных бомб, на случай если «Джуишлэнд», загнанный в угол арабскими армиями, активирует свою ядерную дубинку.
Помня об участии Ирака во всех войнах против Израиля, иудеи из-за таких речей очень тревожились. В руках безумного диктатора опасен даже кактус, а оружие массового поражения, которым Хусейн во время войны с Персией травил курдов и иранцев, способно уничтожить наш многострадальный мир.
Беспокоились не только иудеи.
Территориальные претензии Саддама к Ирану и грандиозные планы прибрать к рукам за считаные дни богатую нефтью провинцию Хузестан нарушили покой и персов.
Неудивительно, что в течение первых восьми месяцев ирано-иракской войны 1980–1988 ВВС Ирана дебютировали серией попыток вогнать в землю новый ядерный реактор «Осирак», но ПВО Ирака благополучно отстреливали летающих персов. Лишь единожды иранским «Фантомам» удалось «поцарапать» внешнюю систему охлаждения реактора, но это было так не серьёзно, все обошлось косметическим ремонтом. Ущерб реактору иранцы не нанесли, но вынудили иракцев усилить защиту реактора, от чего израильтяне не пришли в восторг.
Одолевала тревога и Саддама Хусейна.
Иранский аятолла Хомейни, «взошедший на престол» вместо шаха в 1979 году, после Исламской революции, норовил экспортировать шиитское представление о мироздании на все прочие страны Персидского залива. Учитывая, что в Ираке большая часть населения последователи халифа Али, как и в Иране, Саддам справедливо опасался за свою власть. Необходимо было вооружиться ядерной боеголовкой, чтоб боялись, уважали, и воевать было бы комфортно.
Запад «из двух зол» выбрал Ирак, полагая, что средневековый фанатичный лидер Ирана гораздо опаснее модно одетого светского Хусейна из Тикрита.
Советы порицали казнь иракских братьев-коммунистов, но закрывали глаза на эти «шалости» Саддама и испытывали благодарность за строительство социалистического общества, а также за многомиллиардный контракт на поставку советского вооружения.
В поисках строителей реактора
Во имя славы иракского народа и личной безопасности, казну лидер нации, сидевший на второй по величине в мире нефтяной бочке, не щадил. Любой диктатор соображает, что ядерное оружие гарантирует безнаказанность.
Оставалось найти желающих протянуть руку помощи в этом «аллахоугодном» деле.
Но выбор стран, способных соорудить ядерный реактор, обогатить уран и подсобить в создании атомной бомбы, печально мал, как ассортимент в советских магазинах. А шанс найти жаждущих делиться ядерными технологиями, к тому же с неуравновешенными тиранами, — и того меньше.
Некогда французы вняли еврейским молитвам и протянули руку помощи в построении реактора, но, как полагали, для мирных целей. А может и догадывались, что с такими соседями сам Бог велел подумать о целях военных. К тому же союз с Израилем в те годы был стратегически необходим самим французам.
Евреи, в свою очередь, — мастера выжать воду из песка. Очень скоро в мире поняли^ «водяной пистолет» в пустыне Негев превратился в боевой, что внесло Израиль в список ядерных держав.
Сотрудничество с СССР
Поиск атомной дубинки иракцы предпринимали ещё в конце 50-х. После свержения монархии в 1958 году на смену американским «френдам» пришли советские «товарищи».
Через год, 17 августа 1959 года, Советы подписали с новым иракским режимом генерала Абдула Керима Касема, соглашение об оказании братской помощи в мирной ядерной программе.
От слов к делу — и в пустыне Тхувайтха в 1968 году вырос небольшой исследовательский реактор ИРТ-2000 мощностью 2 МВт для беззлобных целей.
Несмотря на то что Иракская Республика расписалась под «Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО)», в Багдаде «игрушкой» остались недовольны. Они хотели производить оружие массового уничтожения, а не зажигать электрическую лампочку в домах престарелых.
16 лет спустя, в апреле 1975-го, Саддам Хусейн собственной персоной (в те годы он был вице-президентом) прибыл в столицу Советского Союза с намерением получить более мощный ядерный реактор.
С одной стороны, бесноватый Хусейн с ядерным чемоданчиком — головная боль для Израиля и США, что не сильно опечалит Советы. Запад будет ходить на поклон в Москву, чтобы утихомирить буйного иракца. Рост советских военных поставок в Ирак должен возрасти. Угрозы Советскому Союзу не наблюдается.
Именно так рассуждали в Кремле.
Но с другой стороны — такие люди непредсказуемы и неуправляемы. В какой-то момент они перегрызают короткий поводок и кидаются на хозяина. Да и полное поражение Ирана было не в интересах СССР, поэтому были приостановлены поставки оружия и в Ирак, и в Иран — чтобы не изменился баланс сил в регионе.
Расстраивал сердце Политбюро и антикоммунистический характер иракского режима, а также виляние багдадским задом перед американскими и западноевропейскими империалистами.
Но это уже другая тема.
Советы, поразмыслив, согласились Саддама ублажить — но при условии, что проект будет находиться под присмотром МАГАТЭ, и создаваться реактор будет исключительно в мирных целях.
Хусейна недоверие оскорбило, и он отверг столь заманчивое предложение, при этом не испортив отношения со «старшим братом».
Сотрудничество с Францией
Спустя пять месяцев, в сентябре 1975-го, иракский диктатор решил навестить менее альтруистически настроенных французских государственных мужей — и не прогадал. Принимали его на высшем уровне, возили к замкам Луары, на Лазурный берег и, «совершенно случайно», завезли на секретный ядерный центр Кадара́ш.
Хусейн с энтузиазмом заливал в уши французам песню про грандиозные планы обеспечить Ирак ядерной энергией. Потомки галлов понимали опасность, исходящую от ядерного реактора и обогащённого урана в руках радикального вождя иракской нации. Тем не менее руководство Франции полагало, что без «горячих камер» оружейный плутоний иракцы извлечь не смогут, следовательно, ядерную бомбу не создадут. Да и договор о нераспространении Ирак торжественно подписывал, стоя на табуретке.
Наивные парижане? Что мешало багдадцу из Тикрита купить недостающий комплекс по извлечению оружейного плутония из отработанного реакторного топлива у Италии? Ничего. Именно это и сделал на следующий год, в 1976-м, Саддам Хусейн, заключив сделку с Римом.
Ко всему прочему, несколько источников клевещут, будто в секретном франко-иракском договоре был один пунктик с юдофобским душком: «Все лица еврейской национальности или религии последователей Моисея не могут участвовать в программе ни в Ираке, ни во Франции!»
Скорее всего, от потенциального барыша в три миллиарда долларов премьер-министр Франции Жак Ширак временно «оглох и ослеп».
Париж гарантировал построить ядерный реактор класса «Osiris» к 1981году. В нагрузку с реактором французы продали исследовательскую ядерную лабораторию «Isis».
Саддам подумал, что пистолет без патронов годится лишь для колки орехов и настоял на передаче Ираку годичного запаса ядерного топлива для промышленного реактора в размере 72 кг урана с обогащением до 93%. Главное условие: на проект не допускать любопытных товарищей из МАГАТЭ.
Хусейн ликовал. Такой союз, французский реактор и итальянские «горячие камеры» обеспечивали Ираку возможность производства плутониевых бомб с мощностью, аналогичной хиросимской, уже в начале 80-х годов. По оценкам спецслужб, к 1985 году Ирак мог бы стать второй ядерной державой на Ближнем Востоке с пятью атомными бомбами.
Реакция Израиля
«Обезьяна с гранатой — весьма опасное животное. Никогда не предугадаешь, куда она её метнёт» (Олег Юсупов, средневековый дагестанский философ).
Израиль решил действовать.
Поначалу, как и положено, в галстуке, легально и дипломатично. Помогло так же, как клизма при гастрите.
Премьер-министр Израиля Ицхак Рабин предпочитал наблюдать и не делать резких движений.
Менее осторожный министр иностранных дел Игаль Алон предложил главе израильского правительства не только следить за иракскими специалистами в ядерном деле, но и определять их уровень компетенции, а определив, — «пускать в расход» лучших из них, ещё до того, как те успеют применить свои знания на деле.
Этим богоугодным делом занялся легендарный «Моссад», под руководством Ицхака Хофи. Почти все иракские учёные-ядерщики находились под наблюдением, как в стране, так и за ее пределами. Но дело ограничилось лишь «созерцанием».
К всеобщему счастью, как выяснится позже, в 1977 году левые впервые теряют власть в стране и за руль садиться правый лидер блока «Херут» Менахем Бегин, урождённый Мечислав Вольфович Бегун из Брест-Литовска.
Основатель блока «Ликуд», лауреат Нобелевской премии мира за 1978 год, а в прошлом руководитель подпольной боевой группы «Иргун», не стал любоваться бурной деятельностью Багдада в Европе, а принял решение действовать на своё усмотрение, без оглядки на политических импотентов в ООН и МАГАТЭ.
Операция «Гора Мориа»
В 1979 году, спустя четыре года после переговоров с Саддамом, Франция построила два ядерных реактора, основной, Osirak (сочетание слов «Осирис» и «Ирак»), и запасной, исследовательский — Isis (Изида).
Революция, произошедшая в в Ираке в Таммуз 1968 года, привела к власти партию БААС. В честь этого радостного события иракцы переименовали французские названия в «Таммуз-1» и «Таммуз-2», вместо «Осирак» и «Изида» соответственно. Голоса клевещут, что сам Ширак попросил изменить созвучное с его фамилией название «Осирак» из-за атак на него французских журналистов. Пресса язвительно называла реактор «О, Ширак!».
В первых числах апреля 1979 года ценный груз доставили в порт Ла-Сен-сюр-Мер (недалеко от Тулона) для отправки иракским судном в Басру.
4 апреля 1979 года в Марсель прибывают три «бельгийских туриста».
Спустя пару дней ещё четыре «интуриста» прибыло в Тулон.
Обе группы воссоединяются для совместной «прогулки» по живописному портовому городку Ла-Сен-сюр-Мер.
6 апреля 1979 года, под покровом ночи, к группе «путешественников» присоединились ещё трое, и вся эта групповая «экскурсия» направилась в ангар, в котором хранились не предметы изящного искусства, а реакторы.
Отвлечь охрану решили проверенным старым способом.
Две девушки с видом «помоги, и мы поможем тебе расслабиться» направились к двум скучающим охранникам. Сложив губки бантиком мадемуазели, молвили: «Дико извиняемся, но у нас что-то машинка барахлит. Поможете беспомощным барышням?»
Как только счастливые французские «Чип и Дейл» поспешили на помощь» «Гайкам», оперативники «Кидона» из пяти персон, без лишней суеты, перемахнули через забор, проникли через проделанный ими проход на склад, прикрепили пять мощных взрывчаток на цилиндрах, установили таймеры на детонаторах и так же легко ретировались.
Вся процедура заняла около пяти минут.
Спустя полчаса в ангаре прогремел взрыв. Всё оборудование сгорело адским пламенем.
Говорят, тогда ответственность на себя взяла мифическая «Французская экологическая группа». Никто тогда в это не поверил.
А я охотно верю. Нечего загрязнять матушку-природу.
Саддам Хусейн вознегодовал, но премьер-министр Жак Ширак обещал поставить ему новый реактор за счет французского налогоплательщика в кратчайшие сроки.
Удовлетворённый таким предложением, Хусейн отправил на стажировку и обучение во французский ядерный центр солидную группу иракских учёных.
Эти передвижения заметили «охотники» из «Моссада» и спустя год и два месяца, 13 июня 1980 года, переселили в иной мир египетского научного руководителя иракского ядерного проекта — профессора Яхью Эль-Мешада. Его обнаружили мёртвым в своём номере парижского отеля «Меридьен».
Точно неизвестно, скольких одарённых иракских учёных-ядерщиков израильская внешняя разведка «порешила», но голоса шепчут по крайней мере о троих. Справедливости ради стоит отметить, что агенты «Моссада» давали шанс атомщикам и предлагали «руку и сердце», но в случае отказа сотрудничать отвергнутые моссадовцы применяли разного рода наказания: отравления, убийства в драке, несчастные случаи и т. д.
Любой, кто осмеливался сотрудничать с Ираком, находился на прицеле у израильских спецслужб.
Ни у кого не возникал вопрос: «А чья это работа?». В компетентных кругах осознавали, какая контора прессует сотрудников иракской ядерной программы.
Есть версия, что сами иракские спецслужбы казнили некоторых из учёных, включая Эль-Мешада, подозревая их в сотрудничестве с сионистами. Уж очень подозрительно легко «экологи» осуществили диверсию в ангаре, где хранились ядерные реакторы.
И тем не менее остановить французов не удалось.
К началу ирано-иракской войны, в сентябре 1980 года, второй 500-мегаваттный ядерный реактор «Озирак» успешно доставили и разместили в иракской пустыне Тхувайтха, по соседству с действующим советским реактором, с которым их разделяла массивная железобетонная перегородка.
На следующий год, весной 1981 года, инспекторы МАГАТЭ всё же посетили иракский ядерный центр, но никаких нарушений «режима нераспространения ядерного оружия» не обнаружили. Всё было чинно, благородно.
Подготовка к операции «Опера»
В Израиле смекнули, что надо действовать по-крупному и ликвидировать угрозу ещё в зародыше.
Менахем Бегин напряг военных помозговать на тему, как быстро, эффективно и безболезненно «ампутировать» иракский ядерный реактор.
Те призадумались и предоставили «меню из двух блюд»: авиационный налёт или операция спецназа.
Решено было пойти по более «безопасному» сценарию.
Взяв на себя обязанности министра обороны, Бегин распорядился продолжить подготовку к операции ещё до окончательного решения по этому вопросу.
В этом решении его поддержали ставший в 1981 году министром обороны Ариэль (Арик) Шарон, начальник генерального штаба Рафаэль Эйтан и вторые лица в политической и военной разведке.
Рациональному, хоть и авантюрному решению вышеупомянутых персон противостояли не менее авторитетные господа из израильской политики и армии: заместитель премьер-министра Игаль Ядин, директор военной разведки АМАН Иехошуа Саги, глава внешней разведки «Моссад» Ицхак Хофи, заместитель министра обороны Мордехай Ципори и ушедший в отставку глава Минобороны Эзер Вейцман, который до своей отставки поддерживал план авиационного налёта.
Этих, без сомнения, выдающихся людей больше тревожила реакция мировой общественности, которая могла категорично озадачиться, озаботиться и обеспокоиться. Это куда страшнее ядерной угрозы, исходящей от больного мегаломанией иракского тирана, возомнившего себя одновременно Салах ад-Дином и Навуходоносором.
Заодно их беспокоило, что удар по реактору объединит против Израиля непримиримых врагов, Иран и Ирак. Вдогонку ко всему «азохенвею» совсем уж свежий, как ханукальный пончик, мирный договор с Египтом накроется огромным тохесом. А нам это надо?
Я дико извиняюсь, но каким образом ликвидация иракского реактора, который угрожал Ирану больше, чем Израилю, могла настроить персов против сионистов? Тем более что иранцы сами неоднократно пытались его уничтожить.
Почему египетский лидер Садат, которого Хусейн считал предателем «арабского дела» из-за мирного соглашения с «сионистским образованием», должен был надуть губки и разорвать мирный договор с Израилем? Ну да, после удара по реактору Садата обвиняли в сговоре с Израилем. И что?
Логика не просто хромает, но напрочь парализована, что было доказано дальнейшими событиями. Египет не перестал «корешиться» с Израилем, а мировое сообщество, опустив глазки, вздохнуло с облегчением, хоть официально, по привычке, осудило «сионистскую агрессию».
На заметку тем, кто ссылается на «жирафа», потому что он «большой и ему видней» в спорах, полемиках, дискуссиях или диспутах.
Вернёмся к кулуарным сражениям израильского правительства.
Среди не согласных с решением проутюжить иракский реактор важнейшим был голос Игаля Ядина, который грозил подать в отставку и тем самым развалить правительство.
Бегин понимал, что махать сикой — не тот случай, и другой возможности ударить по реактору в Ираке, скорее всего, не будет. В любом случае, надо исполнить это до намечающихся выборов, на которых могут победить левые. Не факт, что они решатся на удар. Возможно, они предпочтут «наблюдать, ожидать, не дёргаться», вновь опасаясь реакции мирового сообщества.
Следуя этим размышлениям премьер еврейского государства, включил дипломата-психолога на полную.
Чтоб не нервировать своего заместителя, Менахем Бегин операцию отложил. Однако он не забывал регулярно стращать Ядина данными разведки, которые пророчили запуск иракского реактора к концу июля 1981 года, и тогда бомбёжка могла бы привести к радиоактивному заражению местности, а это уже не просто озадачит мир.
По решению премьера, к психологическому прессингу заместителя главы правительства присоединились начальник Генштаба и директор военной разведки АМАН. Им было поручено предоставить Ядину всю необходимую информацию на тему атомного проекта Саддама Хусейна.
Надо было решаться, и Игаль Ядин 28 декабря 1980 года изрек: «Выступаю против операции, но в отставку, в случае её проведения, не уйду».
Отлично. Внутриполитические дела урегулированы, но возник вопрос: «Как исполнить такую операцию, уникальную в своём роде?»
Ирак находиться не по соседству и метнуть бомбы на реактор, пролетев в одну сторону 1100 км, над несколькими негостеприимными арабскими странами, — задача замысловатая.
«Узкий кабинет» министров, после многочисленных разборок и разногласий всё же одобрил проведение операции «Опера».
Первоначально операцию должны были провести 10 мая 1981 года. Пилоты прилетели на базу «Эцион», где им впервые сообщили цели и задачи. Но по какой-то причине в последние минуты операцию отменили. Официальная версия — опасность разглашения.
Решили бомбить 31 мая, но было неудобно перед Садатом, с которым через несколько дней должен был встретиться Бегин.
Дальше тянуть — было чревато, и окончательную дату для миссии назначили на 7-е июня 1981 года, выпадающее на праздник Шавуот.
Подготовка к операции
«Дирижировать оркестром» назначили начальника Генштаба ЦАХАЛа генерал-полковника Рафаэля Эйтана и главкома ВВС генерал-лейтенанта Давида Иври.
Израильтяне скрупулезно готовятся почти ко всем операциям, и эта не стала исключением. Конечно, были такие трагические неудачи как операция «Дугман-5», но тогда шёл второй день Войны Судного дня, и на ювелирную работу времени не было.
Планирование операции «Опера/Вавилон» стартануло ещё в ноябре 1979 года. Согласно некоторым источникам, израильские пилоты отрабатывали удар по макету реактора в пустыне Негев. Мне эта версия кажется сомнительной. Спутники США и СССР могли заметить такое сооружение. Да и пилотам раскрыли цель атаки лишь за месяц до операции. По крайней мере, я не нашёл подтверждения этому в каких-либо авторитетных источниках.
На начальной стадии подготовки у ВВС Израиля были только F-4 «Фантом» и A-4 «Скайхок». Но за год до операции американцы поставили в Израиль свои новенькие F-16, которых в Израиле прозвали «Нец» («Ястреб»), а не «Баз» («Сокол»), как должны были, исходя из английского прозвища «Falcon».
«Фалконы» превосходили по многим параметрам «Фантомы», особенно по дальности полёта без необходимости дозаправки и по точности бомбардировки.
Отлично. Самолёты есть. Но на них ещё надо научиться летать.
Командование выбрало десять пилотов и отправило их в США для подготовки к полёту. По некоторым источникам, первые четыре израильские лётчики-истребители уже в мае 1980 года завершили переучивание на F-16, то есть до прибытия в Израиль этих самолётов.
Теперь и обученные пилоты есть, но перед руководителями операции встал ряд сложностей, которые было необходимо решить.
1. Главная головная боль — хватит ли топлива без дозаправки самолётов?
Можно навесить топливные баки под крыльями, но рядом будут висеть 908-килограммовые авиабомбы. После того, как топливо в баках закончится, их надо будет сбросить, чтоб сократить лобовое сопротивление самолёта, а значит, скорость самолёта увеличится при таком же расходе топлива. Есть риск, что при сбрасывании баки могут задеть бомбы, а это в свою очередь может плохо сказаться на «здоровье» пилота, нарушив равновесие самолёта. Правда, инженеры и лётчики-испытатели всё проверили и отвечали за «кошерность» конструкции.
2. Другая проблема находилась в Саудовской Аравии.
Там американцами пилотируются АВАКсы. Но разведка докладывала, что в воздухе будет скучать лишь один из них, а радары АВАКсов направлены в сторону Ирана, ожидая неприятностей именно оттуда.
К тому же путь пролегал на 650 км севернее маршрута АВАКСов, за пределами их дальности обнаружения.
3. Не стоит забывать и о МиГах. «Работать» с ними предоставили F-15, которым надо было засечь взлетающие МиГ-23М с иракскими звёздами и создать барьер между ними и израильской атакующей группой.
Истребителям-бомбардировщикам F-16 решительно запрещалось ввязываться в драку с МиГами, так как главная их задача заключалась в том, чтобы изувечить ядерный реактор, а в бою они потеряли бы существенный запас топлива. Дозаправки не будет, а это означает, что домой пилоты вряд ли попадут.
3. Следующим осложнением были радары, но для опытных пилотов придумали способ остаться незамеченными: полёт на низких высотах, от 30 до 100 метров от земли. Согласитесь, лететь на скорости, так низко и над тремя вражескими странами — высший пилотаж.
Но тут вновь возникает затруднение номер один — запас топлива. Дело в том, что чем ниже летит самолёт, тем больше лобовое сопротивление, а значит, расход топлива возрастает. Иными словами, чем больше высота, тем экономичнее полет.
4. Само собой, возле реактора будут стоят не швейцарские гвардейцы, а советская система ПВО, которая может обещать не только мигрень.
Тут ещё и иранцы постарались своими наездами на реактор, и иракцы развернулись не хило так, притаранив к объекту, помимо прочего, ещё и ЗРК «Квадрат» с пятью батареями, по 12 в каждой. На выходе имеем 60 ракет размером в телефонный столб, следовательно, по 8 на душу самолёта, а запускать их будут сразу по три. Свирепо как-то.
5. В то время не было точных карт и GPS, а значит, возможно уклонение от маршрута.
5. Эмоциональное состояние пилотов. Согласитесь, это не турпоездка в Париж за круассанами. Тут такая ответственность, что закачаешься от стресса. Права на ошибку нет, так как второго шанса нагрянуть внезапно не представится.
Лучшим временем для такого деликатного дела посчитали вторую половину воскресного дня. У большинства рабочих выходной, а значит, возможных жертв будет меньше.
Важно было выбрать дату. Если бомбить раньше времени, то руины построенного на ранней стадии реактора можно шустро восстановить. Ежели атаковать поздно, то, как написано выше, будем иметь экологический апокалипздец.
Расклад ударной силы был таков: 8 истребителей-бомбардировщиков F-16, поделённые на две группы. Первую четвёрку под кодовым названием «Измель» («Скальпель») вёл подполковник Зеэв Раз. Он же возглавил общее командование всей авиагруппой. Второй четвёркой самолётов, под названием «Эшколь» («Гроздь»), управлял подполковник Амир Нахуми.
Сопровождение и прикрытие доверили 6 истребителям McDonnell Douglas F-15A, которые были разбиты на три звена. Вожаком великолепной шестёрки стал подполковник Моше Мельник, он же вёл и 1-е звено под кодовым названием «Петель» («Малина»). Подполковник Эйтан Бен-Элияху повёл 2-е звено, «Патефон», а третье, «Пахман» («Углерод»), возглавил майор Мики Лева, в самолёте которого вторым пилотом сел начальник оперативного отдела Генштаба ВВС Израиля.
Как видим, на «экскурсию в Вавилон» собрались не пацаны, вышедшие на перекур из авиационного тренажёра, а матёрые асы, налетавшие больше часов, чем стая бодрых зябликов. Каждый из них видел падающие МиГи воочию из своих кабин, а подполковники Ифтах Спектор и Амир Нахуми «сняли» с воздуха по 15 МиГов каждый.
Самым молодым участником «экспедиции» был будущий первый израильский астронавт Ила́н Рамо́н, совершивший 16-дневный полёт на шаттле «Колумбия». К сожалению, в 2003 году, при возращении на Землю, шаттл потерпел крушение.
Операция «Опера»
Этап первый: Путь к реактору
7 июня 1981 года, в 15.55 по израильскому времени, настал судьбоносный день.
На авиабазу «Эцион» прибыли пилоты. Технику осмотрели механики, а следом за ними — и сами лётчики.
Проверка систем самолёта также расходует топливо. Поэтому за семь минут до взлёта грузовики-заправщики дозаправили истребители с работающим двигателем.
Загрузили «Соколов» под завязку. Под брюхо кинули две 907-килограммовые авиабомбы МК84, пару ракет AIM-9J Sidewinder. Два 1400-литровых бака подвесили под крыльями и один 1135-литровый — под фюзеляж.
Компания из 14 самолётов взмахнула крыльями со звёздами Давида с авиабазы «Эцион» на Синайском полуострове.
В те годы Синай всё ещё был оккупирован Израилем и лишь весной 1982 года полуостров окончательно передали Египту в обмен на «холодный» мир.
Предпочтительный маршрут лежал через Сирию, но там шустрили советские спецы с развёрнутыми зенитными ракетными полками, которые наверняка бы обнаружили и уничтожили незваных гостей. По крайней мере, те точно не остались бы без внимания.
Для наблюдения за маршрутом израильских «железных птиц» в воздух подняли самолёты радиолокационного обеспечения Grumman E-2 Hawkeye. В случае обнаружения вражеских самолётов на расстоянии 540 км и крылатых ракет на расстоянии 258 км, «Hawkey» передал бы информацию в оперативный центр или истребителям.
Север Иордании также мог преподнести неприятные сюрпризы израильским асам.
Решено было обойти с юга иорданскую систему ПВО, а через полупустынную северную территорию Саудовской Аравии достичь Ирака.
Расчёт был и на то, что агрессивно настроенные летающие объекты из территории Саудовской Аравии станут сюрпризом для иракских ПВО. По словам советских специалистов, налёт ожидался с восточного, иранского направления, но никак не с израильского, и тем более не с саудовского.
Рисунок в небе был таков: атакующая четвёрка F-16 шла впереди, а за ней, держась на дистанции 3600 метров, плыла вторая четвёрка.
Истребители прикрытия F-15 летели парами слева, справа и сзади ударной группы.
В целях маскировки соблюдалось абсолютное радиомолчание. Полёт осуществлялся на максимально малых высотах (от 40 до 100 м), в плотном строю, чтоб на радарах, если всё-таки обнаружат, казаться одной большой точкой. Летающий объект мог сойти за гражданский лайнер. И в самом деле, глядя на рисунок, можно увидеть контуры лайнера.
Отвлечение внимания иракских ПВО было задачей четырёх перехватчиков F-15, которые образовали защитный «зонтик» для своих коллег на F-16.
Войдя в воздушное пространство Ирака, самолёты разделились на атакующую группу, состоящую из восьми F-16A и двух F-15A.
Незадолго до атаки все F-16 включили свои видеокамеры, чтобы привезти на базу снимки разрушенного реактора. Разумеется, не для семейного альбома, а для разбора специалистами степени разрушений.
Этап второй: Налёт на реактор
Кошмарить реактор начали за несколько минут до наступления темноты. Иракские военные любовались закатом солнца, которое слепило им глаза и мешало прицельно стрелять по «еврейским ястребам».
За 20 км до цели «Фалконы» врубили форсаж, взлетев на высоту 2440 метров, а затем спикировали под углом 35–40 градусов со скоростью в 1111 км/ч. Отличный градус для точного удара по цели диаметром в 18 м, но он же подвергает наибольшей опасности пилотов.
В 17.35 по израильскому времени, находясь на минимальной высоте, с которой бомбы должны быть сброшены, каждый бомбардировщик F-16 выгрузил по два 907-килограммовых Mark 84 на бетонный купол реактора. Из 16 бомб 14 легли аккурат в активной зоне, в непосредственной близости друг от друга. Две не взорвались.
С момента сброса бомбы до её взрыва должно пройти 4,8 секунды. Для этого ей требовалось пролететь 750 м до того, как она пронзит купол. Иначе бомбы не взорвутся. Эта мера безопасности была необходима, чтоб шрапнель не зацепила атакующий самолёт и летящий за ним (в случае, если бомбу скинули слишком низко).
Возможно, обе они были скинуты ниже допустимой высоты и детонатор не успел сработать.
Никакой суеты со стороны иракских ПВО не наблюдалось. Первые пилоты не верили своему еврейскому счастью.
Последним повезло меньше. Их встретили судорожным «фейерверком», но зато какой великолепный вид обрушившегося реактора предстал пред ними!
Пока «соколы» утюжили объект, пилоты «орлов» мониторили на своих радарах взлетающие МиГи.
Этап третий: Обратный путь
Топлива оставалось не так уж много, и бои на обратном пути были нежелательны.
F-15 взяли под прикрытие F-16, но странным образом никто из иракцев не собирался преследовать уходящих от правосудия сионистов.
Незамеченными проплыли они и в небе Аравии. Возможно, в тот день их просто не желали замечать.
В целях экономии топлива выбрали оптимальную высоту примерно в 12 км. Не слишком высоко, чтоб минимизировать своё обнаружение, но и не слишком низко, во избежание нехватки горючего.
В то время как ансамбль из 16 израильских самолётов пересёк иордано-иракскую границу, в небо Израиля подняли самолёты ВВС. Их задача состояла в том, чтобы крейсировать в небе и, в случае кипеша, предоставить дополнительную защиту возвращающейся группе.
Активности в небе Иордании израильские радары не обнаружили. Как мне видится, королю Хусейну лишняя суета с евреями была не нужна.
Результат операции «Опера»
Дорога домой заняла 90 минут, и все самолёты вернулись на базу целыми и невредимыми, оставив после себя повреждённый и непригодный к восстановлению реактор «Осирак».
Руководство израильских ВВС было уверено, что жертв среди пилотов не избежать. Для поиска сбитых лётчиков заранее направили вертолёты СН-53 «Сайерет Шальдаг» в Саудовскую Аравию, где они скрытно расположились недалеко от иракской границы.
Спасать никого не пришлось, и вертолёты спецназа вернулись домой.
Итак, округлим время операции. Взлетели еврейские «соколы» в 16.00, откидались смертоносным грузом в 17.30 и вернулись на Землю Обетованную в 19.00.
Мы имеем три часа на всю операцию, из них 50 секунд на то, чтоб мечту «багдадского мясника» превратить в руины.
Я считаю — отличный результат.
Ни одна битва не обходится без жертв, и операция «Опера» не стала исключением. При бомбардировке погибли 11 человек: 10 иракских солдат и один 25-летний француз-электрик, Дамен Шоссели. На своё несчастье, он решил поработать в выходной день.
На следующий день после операции, 8 июня 1981 года, правительство Израиля, несмотря на возражение разведки, официально заявило, что иракский ядерный реактор уничтожили не ВВС Лихтенштейна, а «Хель а-Авир».
Реакция Саддама
Ну, тут без сюрпризов. Как и положено в таких странах, как Ирак, все офицеры, от капитана и выше, частей ПВО, ответственные за «крышевание» реактора, были расстреляны по приговору полевого трибунала.
В некоторых источниках сказано, что Саддам сказал своим «придворным визирям»: «Я говорю Бегину: “Все, что вы разрушили, я восстановлю и еще построю многое другое”».
Наученный горьким опытом, Хусейн децентрализированно приступил к обогащению урана. Если бы Ирак не захотел сожрать маленький, но богатый нефтью Кувейт, то, вероятнее всего, стал бы ядерной державой.
Реакция мира
И тут всё предсказуемо.
Традиционно мировое сообщество озадачилось, оконфузилось, опечалилось и резко осудило воздушное вторжение Израиля сразу в три суверенных государства.
СБ ООН размахивал резолюцией и требовал, чтобы Израиль заплатил компенсацию несчастному Ираку и пообещал, что больше так себя вести не будет.
Кстати, уже после смерти Хусейна новые правители Ирака периодически вспоминают о компенсации, но сионисты недоумённо посматривают по сторонам.
США, верный друг и соратник Израиля, демонстративно приостановил на четыре месяца поставку вооружений «сионистским агрессорам» и проголосовал за антиизраильскую резолюцию Совета Безопасности ООН, но то была вынужденная мера.
Франция, возглавленная новым президентом Франсуа Миттераном, завернула сотрудничество с Ираком. Несмотря на смерть гражданина Франции, никаких существенных перемен в отношениях между французами и израильтянами не произошло.
Вслед за Францией прекратила сотрудничество с Ираком в области ядерных исследований Италия.
Зато самобичеванием занимались некоторые израильские политики, и в их числе Шимон Перес.
В СССР чувствовали, что карликовый Давид дал пощёчину великому Ивану. Неслыханная наглость: средь бела дня налететь и унизить советскую систему ПВО.
Но всё ограничилось возмущением и через год, в 1982 году, израильские ВВС снесли советские ПВО, развёрнутые в Сирии.
Но это уже другая история.
Реальную реакцию части мировой общественности можно охарактеризовать цитатой из американского журнала Time: «...разбомбив иракский реактор, Израиль оказал услугу мировому сообществу».
Последствия
Если бы Израиль не осуществил столь дерзкую операцию, то как бы мир выглядел сегодня?
Смогли бы союзники одержать победу в операции «Буря в пустыне»?
Вернул ли бы себе суверенитет Кувейт, что так часто любит говорить о правах «палестинцев», которые поддерживали агрессию Ирака?
И, наконец, смог бы иракский народ сам скинуть Бармалея из Тикрита?
Браво израильским пилотам и всем тем, кто стоял за столь дерзкой операцией, и я надеюсь, что слова Бегина о том, что «мы и впредь будем действовать столь же решительно, чтобы защититься от ядерной угрозы всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении. Мы не допустим наличия ядерного оружия у наших врагов», станут для нынешних политиков Земли Обетованной реальным руководством к действию.
