Конец сентября 1943 выдался прохладным...Когда он увидел этих ребят в оборванных красноармейских гимнастёрках, то не мог поверить своей удаче. Они стояли на плацу лагеря номер 1 - голодные, усталые, но не растерянные, нет! Яростные, готовые сражаться.
Стараясь не привлекать внимания охраны, он приблизился к ним.
- Что так дымит? – спросил один, широкоплечий и высокий.
Он понял вопрос, помолчал, собираясь с духом. Надо было сказать правду, но как?!
Ответил по польски.
- Palą się ci, których przywieźli z Tobą … (Горят те, кого привезли с вами).
Говорил медленно, чтобы разобрали.
Глаза вновь прибывших широко раскрылись, лица закаменели.
- Меня зовут Леон. Я тут больше года.
Сказал и отошёл, стараясь изображать равнодушие: охранники стали нехорошо коситься.
А в душе бушевала надежда: они – наша судьба, наша возможность…
Примерно так впервые встретились на фабрике смерти «Собибор» бывший мельник Лейба Фельдгендлер из Жулкевки и советский военнопленный, лейтенант Александр Печерский.
Леон был сыном раввина Симхи из Билгорайской деревни Турбин. Он родился в 1910 году, в первый день лета. Когда мальчику сравнялся год, семья со всеми родичами и пожитками перебралась в городок Жулкевка, поближе к центру еврейской учёности – Люблину. Жизнь шла размеренно. Лейба учился и Торе, и светским премудростям. Знал польский и немецкий, а идиш был у него в крови. У мальчика были способности, но не было запредельных амбиций. Он просто любил жизнь – с её рутиной, обыденными радостями, добрым смехом, музыкой и песнями…
В двадцать пять он женился. Тесть торговал зерном, и Лейба стал мельником - чтобы поддержать дело. Это вообще было частью его натуры - поддержать, пособить, помочь ...
Родилось двое деток - сын и дочка. Еврейскую идиллию Жулкевки разрушила война и батальоны в серых мундирах.
Евреи быстро поняли, что при немцах стоял вопрос не о выживании, а о самой жизни.
Леона, которому исполнилось 29, несмотря на молодость, попросили возглавить еврейское самоуправление - юденрат. Он хотел отказаться - есть много почтенных, умудрённые годами людей. Но услышал голос отца:
- Сынок, без тебя нам не справиться, - и согласился.
Лейба Фельдгендлер решил использовать против нацистов их тягу к порядку и немецкую бюрократию. Он завёл обширную переписку с местной канцелярией, пользуясь знанием
законов Третьего рейха, и даже выбил деньги на ремонт пострадавшей от недавнего пожара и проливных дождей части городка силами евреев. Не раз отводил Леон от соплеменников депортацию в гетто, давая взятки истинным арийцам.
Но вот в 1942 году невзрачный человек с лицом крысы - в очёчках и смешным пухом вместо усиков, - спросил своих подчинённых:
- Когда же будет решён еврейский вопрос в Люблинском округе?
Запугивая согнанных людей, эсэсовцы просто убили его родителей на станции. Леон сам похоронил их, а на другой день был отправлен в гетто Избицы со всеми, кто остался в живых.
Три недели семье Фельдгендлер удавалось избегать облав в убежище, но их всё же поймали и конным обозом отправили в Собибор.
Все родные Леона - жена, дети, сестра, её муж, - погибли в газовой камере в первый же день. Лейбу оставили жить - за высокий рост, силу и навыки плотника.
На второй день, пакуя вещи загубленных для отправки в Германию, он чуть не умер от горя: среди одежды узнал пальтишко сынка и платок жены... Леону удалось умыкнуть обручальное кольцо зятя, ставшее для молчаливого, поседевшего человека талисманом.
По ночам он иногда слышал голос сына:
- Папа, прыгай! Прыгни с поезда! Беги! Ты сильный, ты уйдёшь от них! Только отомсти за нас...
Этому ребёнку было всего лишь пять, но на войне быстро взрослеют.
И Леон замыслил месть. Но не только кровь за кровь. Пусть остановится фабрика смерти! Пусть мир узнает, что тут творили изверги! Пусть узнает про «дорогу к Небу», которой несколько раз в неделю шагали обречённые. Пусть узнает, как по-настоящему испугались убийцы, когда ни щёлоком, ни хлоркой не смогли оттереть кровавое пятно на полу барака от расправы над ребёнком. Лица эсэсовцев побледнели. Руки вахманов тряслись. Пришлось менять половицы.
Для этого нужен побег. Но такой, чтобы ушли все...
Не он один создал подпольную сеть. Но вокруг него, как вокруг магнита, сплотились товарищи по несчастью. Везде, даже среди лагерных капо, были свои люди. И всё же им не хватало тех, кто побывал в бою. Нужны, позарез нужны были солдаты. Ведь скоро ляжет снег. Снег - это следы. Тогда побег обречён...
И тут - Печерский и его товарищи. Лейтенант представлялся просто: «Саша». Так его все и звали.
Разговор о побеге был в конце сентября. Решили заманивать эсэсовцев по одиночке в мастерские лагеря и там убивать - самодельными ножами и топорами. Взяв оружие, убить, сколько удастся охраны, захватить арсенал, снять пулемётчиков... Командовать - Саше и его соратникам. Леон по цепочкам передаст сигнал - быть начеку.
Две недели ушло на подготовку. Начали утром, 14 октября.
Мирный, бесконфликтный Лейба Фельдгендлер не волновался. Первому эсэсовцу он практически отхватил ножом голову - так остро наточил клинок и такой силы был взмах.
Второго ему удалось убрать чище. И снова голос сына в ушах «Папа, отомсти за нас»!
- Да, сынок, да, - шептал он в ответ...
Арсенал захватить не удалось. С несколькими пистолетами и винтовками, с одним автоматом, более 300 человек, сломав заборы с колючкой, через минную полосу вырвались на волю...
Печерский и Фельдгендлер были с разными группами. Потом Саша спрашивал у встречавшихся в лесу беглецов из польских евреев:
- А Леон? Леон ушёл? Ушёл?
- Nie wiemy (Не знаем), - отвечали ему.
Леон ушёл. Его отряд наткнулся на вахманов-травников, пустившихся в погоню. Те было заухмылялись: добыча сама пришла в руки. Но когда приклад пустой винтовки Лейбы расколол, как гнилую тыкву, череп их командира, опешили. Подняли руки - да поздно. В живых не оставили никого.
Расходились по два-три человека. Все решили пробираться в родные места, надеясь на помощь знакомых и на Красную Армию. После Сталинграда никто не сомневался - гитлеровцы проиграли войну.
Освобождение Польши в 1944 Лейба Фельдгендлер встретил в подполье Люблина.
В этом городе он и поселился. Тут давал показания советской комиссии по расследованию зверств нацистов. Тут организовал небольшое производство для нужд приходившей в себя после оккупации страны. На фабрике работали бывшие заключённые Собибора. Выжив в аду, они держались вместе. А Леон снова делал то, что выходило у него лучше всего: помогал, ободрял, поддерживал...
Тут обрёл он новое счастье: женился на девушке, которую знал по лагерю. Вот только счастья на долю Лейбы досталось не много - всего пять недель.
Пуля боевика Армии Крайовой, объявившей войну «жидам и коммунякам», оборвала его жизнь...
P.S.
После массового побега фашисты спешно ликвидировали лагерь Собибор. За три недели были срыты и уничтожены все постройки и захоронения. На месте лагеря высадили молодые деревца.
О судьбе своего друга и соратника Леона Александр Печерский узнал годы спустя после войны.
В июле 2019 года Президентом России был подписан Указ о посмертном награждении Л.Фельдгендлера – за личное мужество и героизм, проявленные при организации восстания в лагере смерти Собибор. Орден Мужества был вручён Нице Шахам, внучатой племяннице Лейбы на церемонии открытия стеллы «Свеча Памяти» в честь блокадников Ленинграда 23 января 2020 года в Иерусалиме.
- Что так дымит? – спросил один, широкоплечий и высокий.
Он понял вопрос, помолчал, собираясь с духом. Надо было сказать правду, но как?!
Ответил по польски.
- Palą się ci, których przywieźli z Tobą … (Горят те, кого привезли с вами).
Говорил медленно, чтобы разобрали.
Глаза вновь прибывших широко раскрылись, лица закаменели.
- Меня зовут Леон. Я тут больше года.
Сказал и отошёл, стараясь изображать равнодушие: охранники стали нехорошо коситься.
А в душе бушевала надежда: они – наша судьба, наша возможность…
Примерно так впервые встретились на фабрике смерти «Собибор» бывший мельник Лейба Фельдгендлер из Жулкевки и советский военнопленный, лейтенант Александр Печерский.
Леон был сыном раввина Симхи из Билгорайской деревни Турбин. Он родился в 1910 году, в первый день лета. Когда мальчику сравнялся год, семья со всеми родичами и пожитками перебралась в городок Жулкевка, поближе к центру еврейской учёности – Люблину. Жизнь шла размеренно. Лейба учился и Торе, и светским премудростям. Знал польский и немецкий, а идиш был у него в крови. У мальчика были способности, но не было запредельных амбиций. Он просто любил жизнь – с её рутиной, обыденными радостями, добрым смехом, музыкой и песнями…
В двадцать пять он женился. Тесть торговал зерном, и Лейба стал мельником - чтобы поддержать дело. Это вообще было частью его натуры - поддержать, пособить, помочь ...
Родилось двое деток - сын и дочка. Еврейскую идиллию Жулкевки разрушила война и батальоны в серых мундирах.
Евреи быстро поняли, что при немцах стоял вопрос не о выживании, а о самой жизни.
Леона, которому исполнилось 29, несмотря на молодость, попросили возглавить еврейское самоуправление - юденрат. Он хотел отказаться - есть много почтенных, умудрённые годами людей. Но услышал голос отца:
- Сынок, без тебя нам не справиться, - и согласился.
Лейба Фельдгендлер решил использовать против нацистов их тягу к порядку и немецкую бюрократию. Он завёл обширную переписку с местной канцелярией, пользуясь знанием
законов Третьего рейха, и даже выбил деньги на ремонт пострадавшей от недавнего пожара и проливных дождей части городка силами евреев. Не раз отводил Леон от соплеменников депортацию в гетто, давая взятки истинным арийцам.
Но вот в 1942 году невзрачный человек с лицом крысы - в очёчках и смешным пухом вместо усиков, - спросил своих подчинённых:
- Когда же будет решён еврейский вопрос в Люблинском округе?
Запугивая согнанных людей, эсэсовцы просто убили его родителей на станции. Леон сам похоронил их, а на другой день был отправлен в гетто Избицы со всеми, кто остался в живых.
Три недели семье Фельдгендлер удавалось избегать облав в убежище, но их всё же поймали и конным обозом отправили в Собибор.
Все родные Леона - жена, дети, сестра, её муж, - погибли в газовой камере в первый же день. Лейбу оставили жить - за высокий рост, силу и навыки плотника.
На второй день, пакуя вещи загубленных для отправки в Германию, он чуть не умер от горя: среди одежды узнал пальтишко сынка и платок жены... Леону удалось умыкнуть обручальное кольцо зятя, ставшее для молчаливого, поседевшего человека талисманом.
По ночам он иногда слышал голос сына:
- Папа, прыгай! Прыгни с поезда! Беги! Ты сильный, ты уйдёшь от них! Только отомсти за нас...
Этому ребёнку было всего лишь пять, но на войне быстро взрослеют.
И Леон замыслил месть. Но не только кровь за кровь. Пусть остановится фабрика смерти! Пусть мир узнает, что тут творили изверги! Пусть узнает про «дорогу к Небу», которой несколько раз в неделю шагали обречённые. Пусть узнает, как по-настоящему испугались убийцы, когда ни щёлоком, ни хлоркой не смогли оттереть кровавое пятно на полу барака от расправы над ребёнком. Лица эсэсовцев побледнели. Руки вахманов тряслись. Пришлось менять половицы.
Для этого нужен побег. Но такой, чтобы ушли все...
Не он один создал подпольную сеть. Но вокруг него, как вокруг магнита, сплотились товарищи по несчастью. Везде, даже среди лагерных капо, были свои люди. И всё же им не хватало тех, кто побывал в бою. Нужны, позарез нужны были солдаты. Ведь скоро ляжет снег. Снег - это следы. Тогда побег обречён...
И тут - Печерский и его товарищи. Лейтенант представлялся просто: «Саша». Так его все и звали.
Разговор о побеге был в конце сентября. Решили заманивать эсэсовцев по одиночке в мастерские лагеря и там убивать - самодельными ножами и топорами. Взяв оружие, убить, сколько удастся охраны, захватить арсенал, снять пулемётчиков... Командовать - Саше и его соратникам. Леон по цепочкам передаст сигнал - быть начеку.
Две недели ушло на подготовку. Начали утром, 14 октября.
Мирный, бесконфликтный Лейба Фельдгендлер не волновался. Первому эсэсовцу он практически отхватил ножом голову - так остро наточил клинок и такой силы был взмах.
Второго ему удалось убрать чище. И снова голос сына в ушах «Папа, отомсти за нас»!
- Да, сынок, да, - шептал он в ответ...
Арсенал захватить не удалось. С несколькими пистолетами и винтовками, с одним автоматом, более 300 человек, сломав заборы с колючкой, через минную полосу вырвались на волю...
Печерский и Фельдгендлер были с разными группами. Потом Саша спрашивал у встречавшихся в лесу беглецов из польских евреев:
- А Леон? Леон ушёл? Ушёл?
- Nie wiemy (Не знаем), - отвечали ему.
Леон ушёл. Его отряд наткнулся на вахманов-травников, пустившихся в погоню. Те было заухмылялись: добыча сама пришла в руки. Но когда приклад пустой винтовки Лейбы расколол, как гнилую тыкву, череп их командира, опешили. Подняли руки - да поздно. В живых не оставили никого.
Расходились по два-три человека. Все решили пробираться в родные места, надеясь на помощь знакомых и на Красную Армию. После Сталинграда никто не сомневался - гитлеровцы проиграли войну.
Освобождение Польши в 1944 Лейба Фельдгендлер встретил в подполье Люблина.
В этом городе он и поселился. Тут давал показания советской комиссии по расследованию зверств нацистов. Тут организовал небольшое производство для нужд приходившей в себя после оккупации страны. На фабрике работали бывшие заключённые Собибора. Выжив в аду, они держались вместе. А Леон снова делал то, что выходило у него лучше всего: помогал, ободрял, поддерживал...
Тут обрёл он новое счастье: женился на девушке, которую знал по лагерю. Вот только счастья на долю Лейбы досталось не много - всего пять недель.
Пуля боевика Армии Крайовой, объявившей войну «жидам и коммунякам», оборвала его жизнь...
P.S.
После массового побега фашисты спешно ликвидировали лагерь Собибор. За три недели были срыты и уничтожены все постройки и захоронения. На месте лагеря высадили молодые деревца.
О судьбе своего друга и соратника Леона Александр Печерский узнал годы спустя после войны.
В июле 2019 года Президентом России был подписан Указ о посмертном награждении Л.Фельдгендлера – за личное мужество и героизм, проявленные при организации восстания в лагере смерти Собибор. Орден Мужества был вручён Нице Шахам, внучатой племяннице Лейбы на церемонии открытия стеллы «Свеча Памяти» в честь блокадников Ленинграда 23 января 2020 года в Иерусалиме.
