Лет двенадцать назад судьба занесла меня в московскую журналистику, а точнее, в написание биографий. Дальше всё это получило самое бурное развитие. Но самым первым интервью оказался разговор с Евгением Гинзбургом, чьими фильмами и «бенефисами» я засматривалась в детстве. И, соответственно, это стало самой первой моей статьей. Она успела оказаться перепечатанной на разных ресурсах и послужить источником позднейшим компиляциям, а в основном источнике не сохранилась. Евгений Гинзбург ушел от нас в 2012 году. Поэтому полагаю уместным вспомнить эту статью, изменив и дополнив ее.
Дар Гинзбурга ярче всего проявился в развлекательном кино, и оно же принесло ему всенародную любовь. Можно сказать, что Гинзбург был «нашим ответом американским мюзиклам», но в его работах присутствовали так хорошо узнаваемые интеллигентность и чуткость, имевшие корни в еврейском театре начала прошлого века.
Родители, Александр Осипович Гинзбург и Софья Михайловна Гутманович, учившиеся в ГИТИСе вместе с Товстоноговым, в 1943 году при эвакуации попали в Челябинск, в Театр драмы имени Самуила Цвиллинга. Гинзбург родился в феврале 1945 года.
«Как мама мне рассказывала – я долгое время пребывал в картонной коробке в гримерке, и, естественно, карьера моя предполагалась сразу».
После войны удалось переехать в Ташкент. Там был благодарнейший зритель, жизнь кипела, и отец режиссировал в лучших театрах, включая узбекский Театр имени Хамзы, преподавал в театральном институте. Мама тоже преподавала и работала на радио.
Мальчик, творческая натура, рисовал и писал стихи. Но у отца имелся двоюродный брат, знаменитый оператор Валерий Гинзбург.
«В Москве, еще малышом, меня познакомили с дядей Валей, который потряс меня своим видом: кожаная куртка, фотоаппарат, кожаный чемоданчик, в котором всякие операторские причиндалы. И я понял, что мне надо в кино».
Отец понял, что сын «немыслимо увлечен», и купил ему кинокамеру. Мальчик пошел в «Кружок юного киномеханика» Дома пионеров и собрался поступать на операторский факультет ВГИКа, для чего в 15 лет перешел в школу рабочей молодежи и стал работать на телевидении. Объехал всю Среднюю Азию, снимал сюжеты для новостей на кинопленку. Но через год, имея «ту самую» неудобную национальность, при поступлении во ВГИК кроме пятерок получил три с минусом по истории КПСС. К счастью, в 1963 году удалось пройти на второй курс Ташкентского театрального института.
«Я увлекся театром и решил, что отомщу кинематографу и стану театральным режиссером».
В 1965 году отец собрался работать у Товстоногову. Но из-за той самой национальности, особенно «неудобной» в тогдашнем Ленинграде, переехали в Тбилиси. Отец возглавил Театр имени Грибоедова, сын продолжил учебу на третьем курсе у Михаила Туманишвили, одного из учеников Товстоногова. Затем отца пригласили во МХАТ, родители уехали. В Тбилиси остались девятнадцатилетний Евгений с молодой женой, новорожденной дочерью и бабушкой.
Для курсовой работы в литературно-драматической редакции грузинского ТВ еврей Гинзбург написал пьесу о «грузинском Чапаеве», Василии Киквидзе. В удачной постановке сыграл Котэ Махарадзе («первый настоящий артист в моей жизни»).
Для дипломного фильма Гинзбург использовал провокационную повесть из журнала «Журналист» («я ее огрузинил»). Убийство совершал сын полковника милиции; это достигло высокого руководства. У Гинзбурга порвали пропуск на телевидение, картину перемонтировали без его участия и выпустили в эфир. От ожидания оглушительного провала он в свои юные лета получил микроинсульт. Фильм, напротив, получил огромный успех из-за интригующего сюжета и снявшихся там грузинских звезд — Гоги Кавтарадзе, Рамаза Гиоргобиани, Котэ Махарадзе. Режиссер был прощен и получил диплом режиссера театра и телевидения. С отличием.
«Я не собирался становиться музыкальным режиссером. Наоборот. Я позиционировал себя как режиссер серьезного драматического театра. Но когда я оканчивал институт, меня в Грузии никуда не брали. А на телевидении появилось окно в музыкальной редакции. С этого начались мои приключения в области шоу-бизнеса, так на всю жизнь на мне и осталось клеймо режиссера-развлекателя».
Ему поручили делать эстрадную программу для «Интервидения». Забавно, что именно с нее началась телекарьера и у Вахтанга Кикабидзе. Программа получилась яркой, успешной и «достаточно нахальной». Гинзбурга заметили в Москве.
В 1968 году он начал делать на ЦТ «Огоньки». А Аркадий Арканов придумал программу «Арт-лото»: зрители угадывали шесть из сорока девяти актеров (как в модном тогда «Спортлото»); угаданные выступали. Передачу стал снимать Гинзбург, и она стала немыслимо популярна. «Всей семьей, конечно, не иначе, посреди недели занятой мы смотрели вместе передачу под таким названьем: "Арт-лото". Все в ней дружно пели и плясали, словно час нагрянул торжества. Были очень крупные детали, были очень легкие слова», — пел Визбор.
«К тому времени я уже себя похоронил как серьезного режиссера. Понял, что жить надо, семью кормить надо, вообще как-то удерживать статус профессионального телевизионного режиссера, и смирился».
Хотя худрук объединения «Экран» Марлен Хуциев советовал уходить в кино. Но главред «Экрана» Стелла Жданова предложила Гинзбургу делать фильмы типа «Песни о партии» и «Песни о космосе». Он отказался.
Соратник по «Арт-лото» Борис Пургалин предложил снять вместе только что разрешенную ему в качестве эксперимента программу «Бенефис».
«И он впервые, видимо, на Центральном телевидении произнес слово “шоу”. Которое было сложно перевести, потому что никто из нас не знал, что это такое».
«Бенефис» нехитрым сюжетом объединял номера из спектаклей и фильмов, где главный герой, популярный артист, собирает друзей. Официальные певцы, переходящие из одного «Огонька» в другой, успели Гинзбургу порядком надоесть.
«А тут – Артисты! Мы стали искать героя. И все отказывались. Потому что тогда боялись экспериментов: было как-то все по полочкам разложено, а тут что-то такое непонятное».
Но Савелий Крамаров сразу согласился. Хотя председатель Гостелерадио СССР Сергей Лапин (который, кстати, запретил КВН), назвал фильм «задами Голливуда». Спас случай. У Крамарова там прозвучал монолог: он-де некрасивый, косой, девушки не любят...
«А после выхода передачи в эфир – ночного, необъявленного – ему прислали полтора миллиона писем, где объяснялись в любви и просили на них жениться. Но никто же не вдавался в смысл, важно было количество откликов, как сейчас говорят, – рейтинг!».
Тут уже они нашли концепт: решили снимать бенефициантов, чья кинокарьера выглядела одинаково: бурное начало, затем затишье. Вера Васильева, великий Сергей Мартинсон, Людмила Гурченко, тем самым реабилитированная для телевидения. Следом — Лариса Голубкина.
«Мы взяли для нее “Пигмалион” Шоу... Адаптировали его “в сегодняшний день”, использовали различную музыку, включая “битлов”, что было совершенно противозаконно по всем параметрам».
И первый международный успех: Неделя советского телевидения на BBC с показом этого «Бенефиса» и главный приз в Сопоте, в конкурсе «Янтарная антенна», за лучшую развлекательную передачу.
Лапин назвал «Бенефис» Голубкиной «эта гадость». Но неудачи советских телепрограмм на международных конкурсах, и отнюдь не только из-за пленок «Свема» и «Тасма», вынудили его обязать Гинзбурга создать фильм, способный конкурировать на одном из самых значимых международных фестивалей развлекательного телевидения, «Золотая роза Монтрё».
Пародийная лента «Волшебный фонарь» об истории кино — яркая радостная картина, наполненная прекрасной недозволенной музыкой. Реакция Лапина была крайне негативной. Но по условиям конкурса заявленные ленты обязаны были иметь хотя бы один эфир в своей стране. И «Фонарь» был показан ночью, без анонса.
«Это было похоже на взрыв атомной бомбы. Пошли слухи, что заработал американский канал. От полной катастрофы нас спасла реакция детей Брежнева... сказали отцу, что это чудо, так здорово! И нас вдруг не стали увольнять».
Он огреб выговор за хулиганство, а «Волшебный Фонарь» — «Серебряную Розу Монтрё», которую Гинзбург в руки не получил: был «невыездным» из-за своего еврейства и близкого родства с Александром Галичем.
И «Бенефис» Татьяны Дорониной оказался последним. Несмотря на договоренности с Андреем Мироновым, Олегом Борисовым, Евгением Леоновым.
«Все это было нам совершенно точно и аккуратно запрещено».
Гурченко уже стала популярной на правительственном уровне и выбрала себе режиссера для кинокартины «Средство Макропулоса». На «Мосфильме» за присвоение ленте высшей категории из 37 голосов отдано было 36. Голосовали «за» Григорий Чухрай, Эльдар Рязанов, Иосиф Хейфиц. Но в Госкино СССР высшую категорию с фильма сняли и высказали вслух, что «Мосфильм» ошибся в выборе режиссера. И, несмотря на то, что картина стала лидером проката того года и принесла огромные сборы, кинокарьера Гинзбурга прекратилась.
Хотя его впереди еще ждали революционные киноработы.
Продолжение следует.
