Один из самых выдающихся скрипачей мира Йегуди Менухин был прямым потомком основателя любавического хасидизма – праправнуком Шнеура Залмана по материнской линии – и гордился своим происхождением, а также любил хасидские напевы, с которыми познакомил его в раннем детстве отец, Моше Менухин.
Но отец, видимо, повлиял на сына и в ином смысле. Получив классическое еврейское религиозное образование в Иерусалиме, старший Менухин перебрался с семейством в Америку, где стал ярым антисионистом, унаследовав преимущественное отношение к сионизму большинства хасидских цадиков, яростным обличителем политики Израиля и убежденным защитником прав палестинцев, с чем часто выступал и о чем часто писал.
Моше Менухин (отец Йегуди Менухина)
И Йегуди Менухин вполне усвоил отношение отца к израильской политике, пронеся его через всю жизнь, хотя и не в столь жесткой форме – хотя в 1998 г. он все же сравнил политику Израиля с политикой нацистской Германии. Сейчас бы его назвали в лучшем случае «леваком», а в худшем, как это принято – антисемитом и «самоненавистником».
Однако политические убеждения не мешали молодому Менухину питать любовь к Израилю, – впрочем, скорее теоретически-духовного плана: до 2-ой Мировой войны Земля Обетованная была для него «частью воображаемого ландшафта, миражом, чем-то туманным», где он так и не выступил. Впервые Менухин собрался на гастроли в Израиль в 1950 г.
Но тут возникла серьезная проблема. Дело в том, что, по горячим следам войны, в Израиле очень болезненно воспринимались любые музыкальные имена, тем или иным образом связанные с нацистами – имена композиторов Вагнера, Рихарда Штрауса, дирижеров, работавших при нацистском режиме. Одним из таких дирижеров был Вильгельм Фуртвенглер – один из самых выдающихся музыкантов XX века. Отношения Фуртвенглера с нацистским режимом были сложными и противоречивыми, а свидетельства на это счет – самые различные. Он прошел процесс денацификации и окончательно был оправдан по всем пунктам обвинений в апреле 1947 г., хотя до самой его смерти эти обвинения его преследовали.
Йегуди Менухин
Йегуди Менухин после прихода Гитлера к власти официально отказался играть в Германии, и отклонил два предложения Фуртвенглера сыграть в 1933 г. с Берлинским филармоническим оркестром. Во время войны он дал более 500 концертов для солдат союзнических армий, различных благотворительных организаций.
Менухин играл для раненых в госпиталях во время 2-ой Мировой войны
После окончания войны Менухин стал первым еврейским музыкантом, заявившим, что собирается реабилитировать немецкую музыку и немецкий дух. Уже в июле 1945 г. он приехал в Германию, где играл для освобожденных узников концлагерей, перемещенных лиц. Тогда же он узнал про ситуацию с Фуртвенглером и публично заявил о его полной поддержке, повторив доводы его защитников. Это вызвало большой скандал и самые резкие обвинения в адрес Менухина, сопряженные с угрозами бойкотов и запретов на выступления с известными оркестрами. Но Менухин упорно стоял на своем, подчеркивая, что во всех его беседах с Фуртвенглером тот отзывался о нацизме негативно и добавлял, что «из всех великих дирижеров, с которыми я играл, только Фуртвенглер заставил меня искать в музыке правду». Он категорически заявлял, что будет играть с Фуртвенглером. Однако в силу ограничений, налагаемых на Фуртвенглера в период процесса, только 13 августа 1947 г. они впервые выступили совместно, исполнив в Зальцбурге скрипичный концерт Брамса. После этого в период 1947-1950 гг. Менухин сыграл целый ряд благотворительных концертов в Германии, в т.ч. несколько совместных с Фуртвенглером. Наряду с грандиозным успехом одних концертов, другие сопровождались еврейскими бойкотами и открытыми скандалами, связанными не только с темой Фуртвенглера, но и с препонами американской администрации на посещение концертов немцами (в то время как Менухин заявлял, что «я не признаю рас, только людей»), да и с самим стремлением Менухина к «реабилитации» немецкого духа.
28 сентября 1947 г., Берлин. Йегуди Менухин и Вильгельм Фуртвенглер после исполнения скрипичного концерта Бетховена с Берлинским филармоническим оркестром.
Были предприняты не удавшиеся в итоге попытки бойкотировать концерты Менухина в Центральной и Южной Америке. Однако, как писал Менухин, настоящим экзаменом были не Европа и не Северная с Южной Америки, а Израиль, куда его пригласил друг и израильский импресарио Барух Гилон. Визит был сопряжен с реальной опасностью. Тогдашний лидер правых и будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин, который и сам себя называл «террористом», не говоря уже о мнении своих оппонентов, прислал Гилону записку: «Если предатель Менухин приедет в Израиль, то мы убьем его, как убили в прошлом году Бернадота». Упоминаемый в записке граф Бернадот вошел в историю сложнейшими переговорами с Гиммлером, когда из концлагерей удалось спасти многие десятки тысяч людей, и среди них около 8 тыс. евреев (в 2008 г. в Иерусалиме был поднят вопрос о присуждении Бернадоту, которого теперь называют «шведским Шиндлером», звания Праведника народов мира). В 1948 г. он был назначен посредником ООН в Палестине и предложил два плана урегулирования конфликта – но оба они были резко раскритикованы и отвергнуты как израильским правительством, так и арабами. Бойцы Лехи считали его крайне опасным для Израиля персонажем, и 17 сентября 1948 г. граф был расстрелян из ручного пулемета.
Гилон предупредил Менухина, но тот был непреклонен и телеграфировал: «Именно потому что я играл в Берлине, я собираюсь играть в Израиле. Меня не остановят никакие угрозы. Если есть люди, которые желают слушать меня, я приеду и сыграю».
По приезде в Израиль на пресс-конференции Менухин заявил: «Я понимаю, что я мог невольно задеть старые раны и причинить боль. Я глубоко сожалею и прошу прощения у всех, кого ранил, но я не могу отказаться от принципов, которыми живу». На первом концерте зрителей обыскивали, в районе концертного зала запрещено было парковаться, а у входа стояла вооруженная охрана. Но публика приняла Менухина тепло. Торжественный прием ему устроил президент Вейцман. Яше Хейфецу во время гастролей в 1953 г. повезло гораздо меньше.
Менухин у Стены Плача в 1978 г., концерт в честь Кэмп-Дэвидского соглашения
С тех пор Менухин неоднократно бывал в Израиле. В его книгах и интервью много написано об Израиле, отношении к его политике, о встречах с его крупнейшими политическими деятелями. В мае 1991 г. ему вручили в Иерусалиме одну из престижнейших израильских и мировых премий – премию Вольфа, которую он передал израильским левым правозащитным организациям. За день до этого он ездил по восточному Иерусалиму и поселениям Западного берега, и резко отозвался о действиях «оккупационных сил», которые, «его, еврея, повергли в ужас». В своей речи в Кнессете Менухин вспомнил о своих хасидских предках, отметил огромные достижения Израиля, заявил, что единственный шанс выживания для Израиля – это конфедерация по швейцарской модели с общей столицей в Иерусалиме. После окончания речи половина аудитории горячо аплодировала, половина сохраняла гробовое молчание. Он обменялся рукопожатиями с лидерами государства – «даже Бегину пришлось встать и неохотно протянуть мне руку».
Иегуди Менухин, 1987 / © United Archives GmbH / Alamy Stock Photo
