Книга израильского писателя Ишая Сарида «Монстр памяти» выходит в русском переводе. Многие называют ее провокацией и вызовом современному израильскому образованию. Дело в том, что каждый год группы израильских школьников отправляются в Польшу, чтобы посетить мемориалы на месте бывших лагерей смерти: Освенцим, Майданек, Треблинку, Собибор. Закутавшись в бело-синие флаги, подростки фотографируются на фоне ворот, через которые проходили поезда с обреченными на смерть, поют гимн своей страны и слушают рассказы экскурсовода о том, как важно сохранить память об этой великой трагедии. В 1983 году одним из таких школьников был Ишай Сарид. В апреле 2016-го он вернулся в Освенцим, чтобы собрать материал для «Монстра памяти» — пожалуй, одной из самых провокационных книг о Холокосте. Сделав главным героем своего произведения экскурсовода, который сопровождает школьников во время поездок по концлагерям, Сарид попытался объяснить, что не так с укоренившимся в Израиле отношением к памяти о Холокосте, и почему эти поездки производят на школьников совсем не тот эффект, на который рассчитывают взрослые. Он считает, что современные дети из поколения Z ограничены в своем понимании трагедии Катастрофы. Конечно, Сарид не призывает забыть Холокост, да и сами поездки в лагеря он считает необходимыми: Освенцим, Треблинку, Собибор необходимо увидеть собственными глазами. Но он решительно выступает против того, чтобы туда возили подростков: «Во время этих поездок они становятся объектами манипуляции. А чувствительные дети переживают настоящую травму. Им бывает очень нелегко вынести весь этот ужас», — говорит Сарид. В следующий раз он посетил Освенцим в 51-летнем возрасте — и понял гораздо больше, вернувшись в Израиль эмоционально парализованным. Проблема, по мнению Ишая, заключается не только в возрасте школьников: «Историю им преподносят в искаженном виде. Вместо того, чтобы начинать с Германии, они отправляются в Польшу. Это большая ошибка. Если вы спросите израильского школьника или студента о том, кто несет ответственность за Холокост, он назовет немцев. Но стоит копнуть чуть глубже — особенно во время пресловутых поездок, — и окажется, что они винят поляков, что, разумеется, исторически неверно. Да, среди поляков было много тех, кто сотрудничал с немцами и совершал ужасные поступки, но не они это начали. Немцы не хотели пачкать свою землю, и потому крупные концентрационные лагеря, в которых погибли миллионы евреев, были построены на территории Польши», — отмечает писатель.
Эту непростую тему мы обсуждаем с руководителем образовательных программ Центра «Холокост», педагогом, кандидатом философских наук Светланой Тиханкиной. Наша собеседница дискутирует с Ишаем Саридом, отстаивая иную точку зрения. С 2016 года она организует для российских педагогов образовательные семинары «Уроки Холокоста — путь к толерантности» .
- Светлана Анатольевна, вы предварительно прочитали статью о выходе этой книги, о ее содержании. Что думаете о ней?
- Полагаю, в изучении любой темы важно строго соблюдать золотую середину. Переизбыток информации о Холокосте может привести к отторжению, а недостаток знаний — к его отрицанию. Недавно, во время конференции, мы с коллегами слушали перечисление названий книг, которые вышли в последнее время в Америке. Наш давний партнер, Игорь Котлер, в докладе перечислил такие свежие издания, как «Холокост курильщиков» и «Холокост индейцев». То есть, этот термин сегодня применяют абсолютно к разным явлениям нашей жизни, и чаще всего это происходит от недостатка знаний. Что касается израильских школьников, то на днях у нас прошел онлайн-семинар с партнерами из израильского мемориального комплекса «Яд Вашем». Преподаватели международной школы еще раз подчеркнули, что о трагедии Холокоста, о смерти они начинают говорить с учениками с девятого класса. Сначала повествуют им о мирной, довоенной жизни евреев, а потом, постепенно переходят к тому, что принесла им война. Заканчивать свои уроки на эту тему израильские учителя стараются всегда на позитиве. Потому что говорить только о трагедии — неправильно, нужно давать слушателям надежду и какие-то светлые примеры. А что позитивного может быть в истории Холокоста?
- Ничего…
- Нет, это совсем не так. C одной стороны это Праведники народов мира. Люди, рискуя своей жизнью, спасали другой народ, часто протягивали руку помощи незнакомым людям. Бывало, ученики спасали своих педагогов или учителя прятали своих учеников. Есть примеры, когда евреев спасали соседи, нееврейские родственники. При этом не следует забывать, что у человека есть инстинкт самосохранения, и он всегда стоит на первом месте. Но даже этот инстинкт можно побороть, преодолеть и ради собственной совести пойти на спасение другого человека, которому грозит смерть. Все это также очень важно понимать израильтянам, в их извечном конфликте с палестинцами, чтобы у них даже не возникало мыслей о том, что нацистскую технологию уничтожения евреев можно применять к арабам, на что в своей книге обращает внимание Ишай Сарид. И в этом я с ним согласна. Ученикам и педагогам нужно пропустить все это через себя, через какие- то свои личные истории. Тем более, что у многих израильтян есть эти личные истории, связанные с их семьями, с Холокостом.
- То есть, знакомить педагогов (а потом и детей в школах) на образовательных семинарах только с механизмом уничтожения евреев — неправильно?
- Совершенно верно — неправильно. Мы всегда демонстрируем нашей аудитории примеры физического и духовного сопротивления, рассказываем, что люди, находясь на грани смерти, продолжают изучать свои традиции, свой язык, создают, несмотря на запреты, школы в гетто. Когда на территории, где царит Смерть, есть театр, и он работает, когда звучит музыка, и в аду есть что-то светлое, это дает малейшую надежду, что жизнь продолжается. На семинарах я всегда привожу пример Примо Леви — итальянского поэта, прозаика, эссеиста, переводчика, который в своей книге «Человек ли это?» пишет, что в концлагере он уже потерял всякую веру в жизнь, ему казалось — он опустился на самое дно. И когда другой заключенный, итальянец, начал протягивать ему руку помощи, делиться куском хлеба, своей похлебкой, чтобы хоть немного восстановить силы у своего соседа, Примо Леви сказал себе, что даже если в этом аду есть примеры человеческого отношения и какие-то лучи света, то ради этого стоит жить. И он нашел в себе силы продолжать жить. Измученных евреев, которые в гетто и концлагерях опускались и теряли смысл жизни, не могли расправить плечи, другие называли «мусульманами». Физически они могли продолжать жить, но духовных сил у них на это уже не было, и они умирали. Поэтому мы на своих лекциях и образовательных семинарах стремимся показать силу духа этих людей, героические примеры того, как можно выживать в концлагере, в гетто, на передовой, как взаимодействовать с теми, кто довлеет над тобой. Это все очень важно, так как никто из нас, к сожалению, ни от чего не застрахован, несмотря на повсеместно распространенный лозунг: «Никогда больше». Мы-то с вами знаем, что в других местах продолжается уничтожение людей по этническому признаку. Именно ради этих потрясающих примеров, на мой взгляд, детям и взрослым следует изучать историю Холокоста.
- Светлана Анатольевна, а нужно ли все-таки школьников возить на экскурсии в концлагеря? Если да, то с какого возраста?
- Обязательно нужно возить. Только во время посещения мемориальных комплексов происходит соединение знаний и атмосферы места, это непередаваемые ощущения. Ты всем своим телом, всей душой чувствуешь энергетику этой «территории зла». Я много лет изучаю историю освобождения Аушвица Красной армией, исследую документы. Но только во время посещения музея «Аушвиц-Биркенау» смогла до конца понять масштабы преступлений гитлеровцев, масштаб человеческой трагедии. Школьников на экскурсии в такие места надо везти после предварительной подготовки, чтобы у них не возникало желания сфотографироваться на фоне развалин крематориев и газовых камер. Надо, чтобы они осознавали, что перед ними место гибели более миллиона людей, и что вся территория вокруг лагеря пропитана пеплом людей, в том числе — и их сверстников.
- Вы говорите, что те, кто «опускался» в лагерях быстро умирал, их называли «мусульманами». Но я хорошо понимаю этих людей, которые больше не распрямляли плечи. Откуда взять силы и мотивацию матери, потерявшей от рук нацистов своих детей, родителей, мужа, всю семью? Ради чего ей теперь жить? Хотелось бы услышать ваш комментарий. И что все-таки двигало теми, кто выживал? Наверное, у них еще оставался в этом какой-то смысл…
- Вы правы. Жить и бороться за жизнь сложно, когда узнаешь, что все твои родственники погибли. Только пока у человека есть надежда, он цепляется за жизнь, а надежда была всегда. Узники не знали о судьбе друг друга. После селекции мужчины и женщины находились в разных частях лагеря. Никто не хотел верить в плохое. Только когда доходили трагические вести о гибели близких,, заключенные лишались смысла жизни.
