Зажигательная рыжеволосая исполнительница всеми любимых песен на идиш, а также композиций Утесова и Вертинского, искрометная Алина Ивах, закончила училище при Украинском академическом театре им. М.Заньковецкой во Львове. По специальности она «актриса драмтеатра и кино», служила в Казанском большом драматическом театре им. Качалова. Наша героиня — неоднократный призер всероссийского конкурса «Поют драматические актеры». В 1995 году Алина закончила филологический факультет Казанского государственного университета. В 1994-2003 годах строила карьеру на казанском телевидении в качестве сценариста, режиссера-постановщика, ведущей. Осуществила собственный телевизионный проект «Ветер в ивах», была программным директором казанской телекомпании «Вариант». В 2005 году переехала в Москву, где стала исполнительным продюсером телеканала «Радость моя», генеральным директором кинокомпании «Мироздание». Сегодня ее основное занятие — заведование труппой Московского губернского театра, но она по-прежнему дает концерты на «маме-лошн», собирая вместе восторженных поклонников, учит идиш, в котором души не чает, и уверена, что этот язык евреям нужно обязательно осваивать и сохранять.
***
- Алина, как вы, драматическая актриса, вообще начали петь?
- На самом деле, я пела постоянно, еще когда научилась в пятом классе бренчать на гитаре. А если серьезно, как обычно, в жизни все бывает абсолютно случайно. Закончила театральное училище во Львове, уехала работать в Большой драматический театр им. Качалова в Казани, затем пришла на телевидение, при этом постоянно принимала участие в конкурсе «Поют драматические актеры». Но важно отметить, что это не профессия, а просто любимое хобби, так как музыкального образования не имею. В 1995 году ко мне в казанском Доме актера подошла ныне покойная Евгения Витлужских и намекнула, что мне просто необходимо петь еврейские песни, что это — мое! Она рассказала о чудесном еврейском ансамбле «Симха». До того момента про еврейские песни я имела смутное представление, слышала лишь пару слов на идиш от бабушки, исполняя, в основном, бардовские и драматические вещи под гитару. Решила попробовать, так как меня всегда манило неизведанное, новое. Встретилась с руководителем клезмерского коллектива «Симха», Леонидом Давидовичем Сонцем, создавшим свой проект в 1989-м году, когда подобное открытое творчество только разрешили. Первыми композициями, которые исполняла на концерте уже через три месяца, стали «Папиросн» и «Амол из гэвэн а майсе». Начала активно учить этот язык, вначале абсолютно не зная и не понимая всех диковинных слов, совмещая серьезное погружение в идиш с живыми выступлениями на первых клезмерских фестивалях. Так все закрутилось и исполняю эти песни до сих пор.
- C какими музыкальными коллективами выступаете сегодня?
- Пою с разными музыкантами, наработала большой опыт, исполняю клезмерскую и не только музыку, имею несколько сольных проектов. В Киеве живет чудесный музыкант Майк Кауфман-Портников, с которым у нас создана совместная программа на идиш. С гитаристом Леонидом Морозовым и флейтистом Ильей Сайтановым сочинили проект под названием «Ступеньки», в моей копилке лежит и сольная программа украинских народных песен «Пiснi-мотанки». Но основная часть моих концертов проходит в сопровождении оркестра «Klezmasters» под руководством Льва Сандюка. Так как я нахожусь на сцене немалое количество лет, мы с коллегами все друг друга знаем. В первый раз выступала с песнями на идиш в 1996 году, нам тогда очень повезло, потому что организация «Джойнт» выдавала деньги на восстановление в наших краях еврейской культуры. В Санкт-Петербурге, Киеве, Москве проходили идиш-фесты, представлявшие из себя десятидневный курс обучения с приглашенными ведущими мастерами клезмерской культуры из США, Англии, Франции и других стран. Они открыли нам целый пласт идишкайта: чего стоят только визиты потрясающей певицы Адрианы Купер с художественным руководителем нью-йоркского театра «Фолксбине»» Залманом Млотеком! Эти легендарные люди привозили нам выпущенные в США сборники песен на идиш, собранных в России, Белоруссии, Украине. Существует огромное число музыкальных архивов, надо лишь находить время этим заниматься, дабы выйти на любопытный материал.
- «Лучше беседовать с женщиной и думать о Боге, чем наоборот», — гласит еврейская пословица. Однако известно, что еврейской женщине, по нашей традиции, петь на сцене нельзя…
- Знаю, но все это время мне как-то это удавалось! (смеется*). Женщинам у нас действительно нельзя петь на сцене, можно делать это только за ширмой, а исполнять очень личные лирические, бытовые мелодии на идиш стремится именно прекрасный пол. Мужчинам ближе канторское пение. Потому культура идишкайта находится сегодня не в самом лучшем своем состоянии. Она нужна очень узкому кругу людей. К тому же важна материальная сторона: музыкантам надо зарабатывать, а все финансовые средства, выделяемые общинами, направляются в мужские коллективы. Многие наивные посетители синагог и общинных центров искренне полагают, что еврейским музыкантам ничего не стоит спеть бесплатно «для своих». И это — довольно-таки грустная тенденция российской (и не только) еврейской общинной жизни: нежелание в полной мере финансировать клезмерское искусство, творчество своих собратьев.
- В чем лично для вас заключается уникальность, «цимес» композиций на идиш?
- Песни на идиш являются изумительной базой, они очень драматургичны, тексты и чарующие мелодии берут за душу и сердце, и весь этот богатый срез еврейской культуры нам следует кому-то передавать, а это как раз вызывает затруднения. Правда, в Москве недавно появились молодые ребята, «Moscow Klezmer Band», исполняющие только клезмерскую инструментальную музыку без слов. Ведь идиш же надо учить, он довольно сложен для произношения, в народных песнях — тяжелые расстановки слов (на самом деле, идиш очень похож на немецкий, знающие последний, почти всё понимают). Еврейские мелодии, кстати, еще очень компилятивны, в них можно услышать все: молдавские, украинские, румынские, русские, белорусские, польские, немецкие нотки, потому что где евреи жили, там они и пели, их культура — едина для всех. Уверена, каждая нация в нашей песне может разглядеть что-то свое, родное.
- Как вы выходили из положения, не имея музыкального образования? Сталкивались ли в работе с трудностями по этой причине?
- Когда попала в свой первый музыкальный коллектив, «Симха», мои коллеги по цеху очень хорошо ко мне относились, холили и лелеяли, преподав «новенькой» массу важнейших уроков музыкальной грамотности. Потом я участвовала в уникальном проекте Полины Шеперд, в квартете «Ашкеназим». Полина сейчас живет в Англии и гастролирует по всему миру. Со своими ребятами я будто прошла консерваторию, потому что уже читаю по нотам, за моими плечами огромная школа опыта и знаний, полученных именно на практике. Помимо песен на идиш, исполняю композиции из репертуаров Леонида Утесова, Петра Лещенко, Александра Вертинского, Клавдии Шульженко, Ружены Сикоры, Майи Кристалинской и других великих певцов прошлого века. Наши клезмерские коллективы — «Дона», оркестр «Klezmasters» — активно приглашают выступать в еврейские общины. Например, недавно мы с коллегами посетили еврейский общинный центр в Кишиневе, где мне, женщине, почему-то разрешили петь. Музыка времен штетлов — очень важный сегмент культурной и духовной жизни еврейского народа.
- Тем не менее в России и в странах постсоветского пространства наблюдается упадок идишкайта, закрываются фестивали, умирают носители языка. За рубежом такая же ситуация?
- Конечно, нет: фестивали клезмеров сегодня очень популярны, особенно в Германии. В Европе вообще иначе устроена культурная жизнь, там люди активно ходят на концерты и платят за это деньги, в отличие от катастрофического отношения к этому делу у нас (смеётся*).
- Случались ли на ваших выступлениях какие-либо курьезы?
- Да, почти всегда что-то подобное происходит. К примеру, однажды на моих глазах разыгралась безумно комичная ситуация, но связана она была не со мной, а с Леонидом Давидовичем Сонцем. Было это в Самаре или в Саратове. Он великолепно играл на скрипке, женщины слушали его в полнейшем восторге. Вдруг одна дама, довольно крупных размеров, выскочила на сцену, бросилась не него на радостях и завалила на пол, куда-то под батарею, вместе со скрипкой. Мы страшно испугались, а он, придавленный к полу поклонницей, только и кричал: «Скрипка! Заберите скрипку!» Ему было все равно, что с ним, лишь бы инструмент был в порядке!
- Расскажите, пожалуйста, о ваших еврейских предках.
- Моя бабушка, папина мама, Эва Штым, родилась на территории Австро-Венгрии, в селе Устия-Нова. В 1920 году она уехала во Францию, вышла замуж, родила двоих сыновей своему мужу — поляку, шахтеру и коммунисту, моему дедушке. В 1946 году Сталин стал зазывать уехавших когда-то людей вернуться обратно, дед поверил во все обещания, и семья отправилась из благополучной Европы в Советский Союз, попав в ловушку. Их чудом не расстреляли. Так что отец у меня репатриант. Такая вот, не очень веселая и удивительная история, особенно для бабушки Эвы. Антисемитизм также не обошел стороной наши края, в детстве я с этим явлением регулярно сталкивалась, дралась, отстаивая свои права, но совершенно не страдала, не чувствовала себя обиженной или оскорбленной, сражалась и побеждала (смеётся*). Позже те, кто пытался обидеть, становились моими хорошими друзьями. Во Львове бываю несколько раз в год, там до сих пор живет мой папа, которому скоро исполнится 85 лет. В городе функционирует крупная еврейская община, 10 лет назад там начали проводить обалденный фестиваль, «ЛьвовКлезфест», куда мы регулярно ездили выступать. Но поменялось руководство, и сегодня этого проекта — последнего клезмерского фестиваля на территории постсоветского пространства — увы, больше нет…
- Наряду с концертной деятельностью вы продолжаете реализовываться в любимой с детства актерской профессии?
- Скорее, совмещаю пение с руководящей должностью. Я заведующая труппой в Московском губернском театре, на мне — вся логистическая административная деятельность этого «храма искусств», взаимодействие с артистами, подбор репертуара, создание расписания. Согласую важные моменты с нашими звездами, занимаюсь планом репетиционного периода, провожу актерские кастинги.
- Всегда мечтали стать актрисой?
- Нет, в детстве шла по стопам старшего брата, училась в математической спецшколе и планировала поступать в местный университет, осваивать прикладную математику. Но в 14 лет попала в потрясающий городской детский театральный коллектив — студию «Ровесник, с огромной историей за плечами. Подружка, мечтавшая стать актрисой, пригласила меня на спектакль этого клуба, в котором сама участвовала. Это был «Маленький принц» Экзюпери, с музыкой «Pink Floyd». После увиденного жизнь повернулась на 180 градусов, из «физика» я превратилась в «лирика». Заболела театром, поняла, что очень хочу научиться передавать свои эмоции, добиваться того, чтобы зритель плакал, смеялся. В тот момент не думала ни о какой славе. Прокладывала дорогу в этот новый мир самостоятельно. Мама-учительница и папа-инженер сильно сомневались, что у меня тут что-то получится. Хочу также сообщить всем желающим повторить мой путь: неправда, что актером становятся через постель, а так очень часто думают люди! Наша профессия очень сложная, это труд, не признающий никаких поблажек. Речь идет о безумно тяжелой психофизической работе, без призвания в ней делать нечего. Если человек не готов сгорать в творческом порыве, отдавая зрителю всего себя, без остатка, лучше в эту профессию не идти.
- Есть мнение, что актер живет чужой жизнью, не имея своей. Вы с этим согласны?
- Нет, не согласна. Актер проживает свою жизнь, а в своей жизни пропускает через себя немало чужих судеб. Без личных глубоких знаний и накопленного опыта о нашем мире, о человеческих чувствах и эмоциях, он будет предельно плохо вживаться в сценические образы. «Я» в предлагаемых ситуациях» — основа системы Станиславского!
- Традиционный вопрос, который непременно задаю всем современным исполнителям композиций на идиш. Почему, на ваш взгляд, важно сохранять «маме-лошн», нужно ли это вообще? Ведь многие считают его «языком Холокоста», изгнания, не лучших, для нашего народа времен?
- Если честно, не совсем ясна постановка этого вопроса. Конечно, мы обязаны сохранять щедрую культуру идиша, я вовсе не считаю его языком Шоа и галута. Еврейская культура для меня вообще — фантастическая, как вся еврейская нация, если уж иврит долгое время считался мертвым книжным языком Торы, а потом восстановился в массовом обиходе, на нем заговорила целая страна, может, то же самое произойдет с идишем? Взлет маме-лошн в начале 20-го века был очень мощным, а как божественно красиво звучит поэзия на идиш! Этот язык — наша гордость, огромный срез эпохи, терять его — несусветная глупость! Полагаю, евреи должны учить идиш в качестве второго языка, возродить его к жизни как фееричное, невероятное, поразительное богатство нашей культуры!
