Израильский эколог Дан Чернов в интервью Haaretz не беспокоится о судьбе Земли, но считает, что необходима мощная разветвленная структура, посвященная спасению моря.
Дан Чернов — глава Израильского центра исследований Средиземного моря, научный руководитель Морской исследовательской станции им. Мориса Кана.На посту директора Межуниверситетского института морских наук (IUI-Эйлат, 2004–2009) Чернов превратил вяло работавшую морскую станцию в перспективное научно-исследовательское учреждение, организовал строительство первого исследовательского судна в Красном море и первого в Израиле научно-технического дайвинг-центра. Позднее он основал кафедру морской биологии в Хайфском университете.
Левантийский бассейн обременен в результате антропогенных воздействий: ускоренного изменения климата, рыбного промысла и различных форм загрязнения. Завершение в 1965 году строительства Асуанской плотины заблокировало поступление питательных веществ, что резко снизило экологическую продуктивность во всем регионе и повлияло на всю экосистему.
Суэцкий канал позволяет проходить мигрирующим видам, которые меняют экосистему ускоренными темпами. В Средиземном море возводится газовая инфраструктура — энергоснабжение Израиля в последние годы обеспечивается за счет морских месторождений газа и буровых платформ для добычи нефти. Большая часть воды, потребляемой в Израиле, производится путем опреснения морской. Аквакультура (выращивание рыбы на морских фермах) набирает обороты.
По этим причинам изучение воды, отложений, биоты и взаимодействий жизненно важно для оценки состояния экологии страны. Стало очевидным, что сильной научной базы в морском пространстве не существовало.
– Земля пережила пять массовых вымираний. В худшем случае будет еще одно. Мы — те, кто не выживет. На этот раз все немного отличается от последнего массового вымирания 250 миллионов лет назад. Впервые мы сами инициируем вымирание, хотя делаем это с помощью парниковых газов, что напоминает процессы прошлой катастрофы, насколько геологи могут их понять. Другими словами, мы искусственно воссоздаем естественные процессы, которые привели к предшествующим вымираниям на Земле.
– То есть вы говорите, что станет жарко, мы вымрем, а потом снова станет холодно?
– В течение 800 тысяч лет, в стотысячелетних циклах, планета колебалась между ледниковыми периодами и потеплениями. Концентрация углекислого газа в атмосфере колебалась от 180 до 280 частиц на миллион, что свидетельствует о стабильности климатической системы Земли. Сегодня этого уже нет. Вместо 280 частиц на миллион у нас 412. Теперь нет уверенности, что земля снова быстро остынет. Циклы стабильности закончились.
Побережье близ Хадеры, в центральной части Израиля
Хотя бесспорно, что люди несут ответственность за добавление углекислого газа в атмосферу, люди менее осведомлены об одном из наиболее важных факторов, определяющих скорость изменения климата.
– Океан — огромный ресурс и самый важный фактор, влияющий на климат. Этот огромный водоем создает облачный покров и задает температуру теплыми и холодными течениями. В наших краях, на Ближнем Востоке, то есть в Израиле, Иордании, Сирии и на всем Плодородном Полумесяце — это еще более сложный процесс. Мы в эпицентре изменения климата и ущерба сельскому хозяйству. В эпицентре бури. Именно поэтому море является таким важным ресурсом.
Чернов объясняет, что Средиземное море – это самый быстро нагревающийся водоем на земле, который сталкивается с уникальным набором проблем.
– Происходят огромные процессы, и лица, принимающие решения, недостаточно хорошо знают море, чтобы управлять им рациональным, научным, основанным на фактах образом. Возникают критические проблемы, мы теряем контроль.
– Что за проблемы? Что может случиться?
– Вода становится анаэробной, или лишенной кислорода. Чем больше углерода вы делаете доступным, тем больше усугубляется проблема. Это может привести к гибели флоры и фауны. Вода станет токсичной. Помимо всех наших проблем, у нас будет огромная проблема с водой. Короче говоря, море — наш стратегический ресурс: питьевая вода, энергия и продовольственная безопасность.
Акулы песчаной косы плавают рядом с ныряльщиком в Средиземном море возле электростанции у побережья Хадеры, Израиль. Фото: Ариэль Шалит / AP
– Вы имеете в виду рыбу?
– Рыбу тоже, а также морские водоросли, беспозвоночных и другие природные вещества из моря. Единственным устойчивым источником белка, которым можно управлять в Израиле, является Средиземное море, и мы должны рационально его развивать. У нас есть потенциал для выращивания рыбы. Количество рыбы, которую мы вылавливаем из моря, ничтожно мало. В то время как израильтяне потребляют 100-120 тысяч тонн рыбы в год, здесь добывается всего около 15 тыс. тонн, из которых только три тысячи тонн поступает из моря. Почти вся рыба импортируется, и даже из 15 процентов, добываемых в Израиле, большая часть поступает из прудов. Мы должны развивать местную рыбу, подходящую для региона.
Почему люди готовы платить 70 шекелей за килограмм замороженного лосося в супермаркете или 100 шекелей за килограмм свежего лосося? Потому что норвежцы потратили 45 лет на выведение этой рыбы и придумали, как ее улучшить. Рыба, которую мы едим сегодня, не имеет никакого отношения к натуральному лососю. Это совершенно другое существо. Оно растет быстрее. Оно устойчиво к болезням, мякоть розовая, а не бледная. Иначе люди бы ее не покупали.
Нам нужен собственный белок, морские водоросли или рыба. Это должно приносить прибыль. Это не простое дело в разработке, но оно обеспечит существование.
– Но что вы предлагаете?
– Среди прочего мы выходим в море, на глубину, которая десятилетиями была недоступна. Я говорю о глубине от 800 до 1200 метров. Там огромные коралловые рифы с десятками тысяч акул и других видов рыб и морских животных. Мы не хотим, чтобы там были представлены только нефтегазовые компании, но это также не может принадлежать только любителям природы. С национальной точки зрения, это огромный запас ресурсов для промышленности — для фармацевтической среди прочего. Мы еще многого не знаем.
– Может, это и хорошо, что мы еще не достигли морских глубин и не успели их уничтожить.
– Когда дело доходит до уничтожения, мы уже там. Идет битва за эти резервы. Мы живем в иллюзии, что все в порядке. Но игра окончена.
Единственная утечка на трубопроводе Эйлат-Ашкелон может вывести из строя израильскую опреснительную промышленность, говорит Чернов, предупреждая, что на ликвидацию разлива нефти в Средиземном море уйдут многие годы.
– Чтобы предотвратить что-то подобное, мы должны вкладывать средства. В Израиле десятки различных организаций, каждая со своим крошечным спектром полномочий, вместо какого-то всеобъемлющего: министерство энергетики, министерство окружающей среды, министерство внутренних дел, органы планирования, местные органы власти и управление парков. Вся система ужасно дезорганизована, в каждом месте есть разные правоохранительные органы. В Португалии, где раньше ситуация была похожей, есть морской министр и морское министерство.
Морской заповедник Гедор, Израиль
– Что они сделали?
– Они нанесли на карту морское дно в районах, находящихся под их контролем. Оказывают огромную поддержку глубоководным исследованиям. Мы не говорим о природе и красоте. Я говорю о нуждах государства: вода, энергия, еда. Кроме того, мне одному трудно убеждать людей.
Источник: haaretz.com
