Как рассекреченное имя убийцы евреев в оккупированном Воронеже открывает новые подробности нацистских преступлений.
Незадолго до Дня Победы было рассекречено имя человека, который, согласно архивным документам, летом 1942 года расстрелял в оккупированном Воронеже хирурга Ребекку Мухину (Залкинд) во дворе госпиталя, а затем во дворе Дома инвалидов через дорогу — пациентов-евреев и неевреев с «подозрительной внешностью».
Новый центр памяти
Подробности трагедии воронежского Дома инвалидов впервые стали известны в прошлом году — по мере ввода в публичный оборот архивных документов. Оказалось, что события именно этого места были центром нацистских преступлений в городе и главной отправной точкой массового уничтожения воронежцев на окраине города, в Песчаном Логу. К такому выводу пришел воронежский историк и педагог Виктор Бахтин по ходу своей работы с рассекречиваемыми архивными документами в рамках федерального проекта о трагедии гражданского населения в годы войны «Без срока давности».
Виктор Бахтин
Например, согласно открывшимся архивным документам, в Доме инвалидов находилась мать разведчицы Евы Никитиной, работавшей прежде заведующей кафедрой немецкого языка ВГУ. Мать Евы оказалась в первой колонне из 30 постояльцев Дома инвалидов, которых в августе начали вывозить на уничтожение в Песчаный Лог. В этой же колонне оказался сын известного воронежского профессора, занимавшего должности декана медицинского факультета, ректора ВГУ и Воронежского зооветеринарного института, Сергея Ефимовича Пучковского. В тот же день был расстрелян в числе евреев и внешне на них похожих русских бывший заведующий кафедрой инфекционных болезней Воронежского мединститута профессор Владимир Михайлович Вержловбский.
Изучая в архивах протоколы допросов свидетелей трагедии и виновных в ней, а также списки самих жертв, Виктор Бахтин пришел к выводу, что Дом инвалидов — уникальное место в исторической памяти не только Воронежа, но и всей России.
Врачебные тайны
Одна из открывшихся подробностей — допрос в качестве свидетеля воронежского врача Андрея Белянкина. До оккупации и во время захвата правого берега города он работал врачом «скорой помощи». Вызовов к раненым горожанам было много. Во время одного из вражеских налетов Белянкин сам был контужен и не успел эвакуироваться. Едва оправившись, на улице уже оккупированного города он встретил коллегу воронежского хирурга Ребекку Мухину. Она рассказала, что в оккупированном городе осталось много раненых советских солдат и офицеров и что врачи теперь очень нужны. Ребекка также сообщила, что оккупационные власти намерены собрать всех немощных горожан в одно место. И чтобы позаботиться о людях, врачам надо создать Дом инвалидов. Ведь до приезда в оккупированный город доктора Каземира Спалека всем здравоохранением здесь фактически занималась именно Ребекка Мухина.
Так Белянкин с коллегами начинает прием пациентов со всего города. В это здание были свезены 450 человек, включая раненых после бомбежек, незрячих стариков из довоенного советского Дома слепых и восьмерых детей от полугода до трех лет. А сама Ребекка в это время работала хирургом в госпитале напротив – оперировала в подвале раненых советских солдат и офицеров. Красноармейцев она также тайно лечила в частных домах воронежцев. А по ночам помогала таким своим пациентам перебраться за линию фронта на левый – советский - берег города. Ее расстреляли в августе 1942-го.
Кровавая хроника
Виктор Бахтин поясняет, что в протоколах допросов, предоставленных ему для научных исследований в архивах ФСБ, полная фамилия убийцы хирурга Ребекки Мухиной вымарана и значится под буквой «П». Показания свидетеля – тоже врача госпиталя на допросе в архивах Воронежского УФСБ звучат так: по двору госпиталя шла доктор Мухина, «сзади которой на дистанции 5 метров шел украинец с винтовкой по фамилии П. Этот П прицелился из винтовки, выстрелил в Мухину, которая упала на траву. Я увидел, что Мухина ползет по траве раненая и я, бросив перевязки, бросился вниз, чтобы оказать ей помощь. Но П ушедший от нее, заметив, что Мухина шевелится, возвратился к ней и вторым выстрелом в голову окончательно убил ее. После этого я с одним из санитаров закопал Мухину во дворе школы № 29… Прежде этот П во время своих приходов неоднократно требовал от Мухиной выдать ему евреев, но Мухина говорила, что у нее евреев нет».
Затем, как следует из допроса этого очевидца, тот же «П», расстрелявший во дворе госпиталя хирурга, перешел дорогу и расстрелял евреев во дворе Дома инвалидов.
Из показаний доктора Андрея Белянкина, возглавлявшего Дом инвалидов через дорогу:
«Примерно во второй половине августа I942 года, за несколько дней до эвакуации больных из дома инвалидов, пришел солдат с автоматом, в нетрезвом состоянии. Встретив меня, обратился на русском языке: «Вы еврей?». Я ему ответил: «Нет». Последний потребовал у меня паспорт… посмотрел его, а затем спросил: «Где помещаются больные?». Я ему сказал: «Больные находятся наверху». Солдат быстро пошел наверх. Когда я шел по коридору на кухню, лично видел, как выводили больных евреев во двор дома инвалидов. ... Раздались выстрелы. Как во сне я вошел в помещение, где понял, что я оглох и ослеп. А потом кто-то из больных и обслуживающего персонала мне рассказали, что евреи были закопаны в воронке из-под бомбы во дворе дома. Всего было расстреляно около 30 евреев и русских, похожих на евреев»
Ценный источник
Между тем, благодаря рассекреченным допросам уже доподлинно известно, что списки еврейских пациентов и врачей Дома инвалидов и госпиталей для комендатуры составляла доктор Галина Мышкина. Именно Мышкина возглавила в оккупированном Воронеже все лечебные учреждения после отбытия руководителя этих госпиталей при комендатуре Каземира Спалека. После войны она была также обвинена в измене Родине. Ее архивно-следственное дело - ценный источник, раскрывающий обстоятельства уничтожения воронежцев, - поясняет Виктор Бахтин.
Из показаний главного врача Галины Мышкиной 29 декабря 1947 года:
«Проработав в госпитале дней пять, я была назначена главврачом, так как до этого главврача работала доктор Мухина, еврейка, и немцы как еврейке – ей не доверяли. Мухину сняли с должности главврача, оставив работать в госпитале рядовым врачом, а меня назначили главврачом госпиталя. Мухина проработала здесь недели две… 20 августа 1942 года она была расстреляна во дворе госпиталя…».
Новая страница
- Итак, до последнего времени было лишь известно, что Ребекку Мухину расстрелял некто «П» - полное имя убийцы в протоколах допроса было вымарано. Затем, как следует из допроса очевидца, тот же «П» перешел дорогу и расстрелял евреев во дворе Дома инвалидов. Но в минувшем апреле Общественна Палата РФ опубликовала другую архивную справку, в которой уже всплывает полная фамилия расстрелявшего постояльцев воронежского Дома инвалидов. Это - Петренко. Но тогда логично можно предположить, что тот же Петренко расстрелял и Ребекку Мухину. Вероятнее всего, он работал подручным коллаборационистов зондеркоманды 4а Айнзанцгруппы Ц, прибывшей из Курска. Более подробно об этом человеке постараюсь узнать после работы с рассекречиваемыми новыми документами в ближайшее время. Пока лишь известно, что в Воронеже в помощь зондеркоманде был прислан карательный отряд под командованием Черепова, набранный из жителей города и соседнего села Хохла. Пособников после войны удалось арестовать почти всех. Но сама тема соучастия и пособничества советских граждан в убийстве соотечественников и преступлениях нацизма в нашей исторической памяти пока мало изучена. Признаться, едва прикоснувшись к этим архивам, уточняя списки жертв и вводя в публичный оборот протоколы допросов, я полагал, что приближаюсь к разгадке Дома инвалидов - бывшего Дома-коммуны по 20-летию Октября, 86 в Воронеже. Но оказалось, что все только начинается, и поднимая пласт за пластом рассекречиваемые документы, мы открываем все новые тайны - рассказал корреспонденту «STMEGI» Виктор Бахтин.
