Вот же неприятный человек! Никто из товарищей по партии и соратников не поминал его по-хорошему:
— Тяжёлый человек!
— Ох, и намаялся я с ним!
— Он имеет дело не с людьми, а с человеко-единицами...
Всё вольно и невольно сотворённое зло, все содеянные неправды и вредности сторицей вернулись ко Льву Мехлису в годы перестройки, оставив от памяти о нём измазанную кровью и грязью простыню: вдохновитель репрессий, истребитель Красной Армии, губитель инженеров и интеллигенции, виновник разгрома в Керчи в 1942-ом, поборник переселения народов...Есть ли правда в вышесказанном? Есть! Но ведь было и иное.
Странный человек Мехлис, неудобный: не влезает в рамки простых представлений. Сама биография его — со странностями и недосказанностями. К примеру, почти ничего не известно о его родных. Словно корова языком слизала со всех документов и метрик сведения о его детстве и юности!
Лёва родился в семье одесского мещанина иудейского вероисповедания, Захара Мехлиса, 13 января 1889 года, 135 лет назад. В «Основной карте коммуниста», заполненной 30 лет спустя, значится: «получил домашнее образование по полному курсу реального училища». Видно, не из бедных жителей «Жемчужины у моря» был реб Мехлис — полный курс оплатил! И, скорее всего, занимался торговлей, поскольку сынок окончил еврейское коммерческое училище и «два с лишним года служил по найму в конторе Каца». Но и особой роскоши не было: ведь Лёва «работать начал с 14–15 лет, оставив контору, давал уроки»... Сохранился снимок одесского периода, выполненный в фотографии Малкуса, что на Ришельевской улице в доме Фельдмана: молодой человек в косоворотке и кургузом пиджачке, с пышной шевелюрой, с аккуратным посередине, как у приказчика, пробором.
Однако сильнее посулов Маммоны и мычания золотого тельца отозвался в сердце юного Мехлиса клич буревестника революции. В самом начале грозного XX века, в первую смуту 1905-ого, Лев записался в рабочую еврейскую самооборону — защищать Молдаванку от погромщиков. Самообороной юноша не ограничился.
«В 1907 году в г. Одессе арестован и избит в Херсонском полицейском участке», — таков ответ Мехлиса на вопрос анкеты о «преследованиях за революционную деятельность». В тот же год он вступил в Еврейскую социал-демократическую рабочую партию «Поалей-Цион» — «Рабочие Сиона». А надо сказать, что партия эта деятельно отстаивала внеклассовое требование «территориальной автономии для всего еврейского народа в Палестине». Сам Ленин заклеймил «Поалей» националистами и заявлял:
— Архиважно, чтобы с ними и «Бундом» велась решительная идейная борьба, товарищи!
В 1911 году судьба сторонника сионистов вдруг сделала крутой извив: Мехлиса Льва Захаровича призвали на срочную службу в царскую армию, во 2-ю гренадерскую артиллерийскую бригаду. И он отправился служить — без возражений и ропота. Ещё одно указание на непрочное положение его семьи, а то нашли бы подходящего мздоимца! Или так уже наследил юноша в событиях 5-ого года, что и армия стала спасательным кругом?
— Воинскую повинность я отбывал в пункте лошадей, — вспоминал Лев былое, — Сначала прослужил год в караульной службе, затем присвоили звание бомбардира, ефрейтора по-нынешнему.
Дело было в 1942 году, на заседании Совета военно-политической пропаганды. Присутствовавшие военные понимающе ухмыльнулись: партийный кадр сообщил вскользь, что тоже не «штафирка». Но ухмылки быстро исчезли. Кадр как нашкодивших щенков носом в лужицу ткнул их в «недостаточную работу с младшими командирами», показав на жизненных примерах, что при царе она была поставлена не в пример лучше!
— Ну и фрукт! Хорошо ему из кабинета рассуждать! — мрачно думали офицеры про себя, машинально оправляя мундиры, — ещё один ефрейтор нашёлся!
Мехлис прослужил всю «германскую» войну на Юго-Западном фронте, в 11-й армии. Занят был все больше по части содержания конского состава. Полагают, что именно на этой внешне спокойной, но, по сути, утомительной и неблагодарной работе — достань, выбей, сдохни, но обеспечь! — менялся его характер. Исчезла природная мягкость и юношеская неопределённость. Он стал чёток, требователен — к «нижним чинам» и к себе. Обрёл холодную жёсткость кавалерийского клинка: сколько раз всякое-разное начальство требовало немедля лошадей и фуража сей же час, немедля, угрожая лютой расправой. Сробел бы Мехлис, или стал бы уклоняться от дела, глядишь, и не встретил бы революционный февраль в Белой Церкви. Бойцы сразу определили его возглавлять солдатский комитет по охране порядка. В годы гражданской жизнь бросала его то туда, то сюда: Лев устанавливал советскую власть в родной Одессе, сражался с интервентами, эвакуировался в Крым. Его политические взгляды ещё только формировались. Веривший в силу и пользу Учредительного Собрания, он участвует в питерской демонстрации 5 января 1918 года. По сторонникам «Учредилки» их идеологические противники —«революционно настроенные матросы и красногвардейцы» — открыли огонь из ружей. Не кланяясь пулям, Мехлис вытаскивает с Литейного раненых, руководит отходом. Пройдёт немного времени, и Лев решит, что бывшие его соратники — несносные и пустые болтуны. Была лишь одна действенная сила — большевики. В 1918 он вступает в партию. Комиссары в пыльных шлемах — в ваших рядах на одного больше! Носил ли Мехлис кожанку? Стучала по бедру деревянная кобура? Это не достоверно. Однако известно, что он первым выступил на подавление мятежа командира стрелковой дивизии Григорьева — остальные растерялись и мешкали. Потом — деникинский фронт.
Из донесения в политотдел армии:
«Тов. Мехлис определил коммунистов в наиболее слабую роту интернационального полка в качестве рядовых, а сам… находился в цепи и в разведках».
Он не боялся конфликтов: шёл против мнения командиров, открыто выказывал недоверие военспецам, стремился создавать партячейки, в которых и находил опору.
Говорили о нём шла разно:
— Да он понасажал в начальники тех, кто ему в рот смотрит!
— Ишь, царские порядки завёл: кулаком грозит! Шомполами порет!
— А как с вами ещё? Чуть что, вы в панику и бежать! Один Мехлис порядок наводит, и войска за ним — в атаку!
Да, с порядком в РККА было не ах.
— Политическое состояние частей ниже всякой критики, — писал Лев в политотдел о 14-ой армии, — Дивизия отличается своим партизанским видом. Немало в её рядах разного рода авантюристов, людей без роду и племени, любителей легкой наживы. В некоторых частях, например, в 410 полку коммунистом называть себя было рискованно.
Порядок наводился жёстко: неспособные, ленивые, безответственные снимались с постов, арестовывались, отправлялись в трибунал. Мехлис не побоялся в одиночку разогнать настоящий бандитский притон, где верховодил сам командир батальона. Бандиты беспрекословно покинули хату, а вожак остался «толковати з комісарським жидом» с глазу на глаз.
— Ну, буде справа! — предвкушали бойцы-подельнички.
Из-за двери — громкий ор комбата и звенящий, но спокойный голос комиссара. Затем возня, глухой стук... Тишина.
— Усё, вбив!
Дверь распахнулась. Вышел с понурой головой комбат — без оружия, руки за спиной. Мехлис вышел следом. Лицо — непроницаемое. Он сумел объяснить пьяному дураку последствия неподчинения и убийства комиссара: «карается по законам революции»!
Кстати, несмотря на лихие времена, опасности и общую неопределённость, Лев женился! В 1922 году супруга, Елизавета Абрамовна (в девичестве Млынарчик) родила ему сына Лёню.
Мехлис был ранен, долго лечился в госпитале. За отвагу его наградили высшей наградой — Орденом Красного Знамени. Потом — Юго-Западный фронт и знакомство с входившим в реввоенсовет Сталиным. Знакомство это определило судьбу Льва Захаровича. В апреле 1922 года Сталина избрали Генеральным секретарём ЦК РКП(б), а он пригласил к себе помощником Мехлиса. Он же отправил недоучившегося коммерсанта в Институт Красной Профессуры. Лев закончил институт с отличием и получил учёную степень доктора экономических наук. Карьерный рост Мехлиса начался в 30-ых: сперва —заведующий отделом печати ЦК ВКП(б). Через год добавили должность редактора главного рупора партии — газеты «Правда» (убрав с поста сестру Ленина, Марию Ильиничну). Такого совмещения ни до Льва, ни после в истории СССР не было. Кто-то запустил едкую шутку в журналистской среде:
— Пишут у нас все, кому ни лень: зайцы, ослы, бараны, лисы, волки... Зато редактором — Лев!
Пресловутые годы репрессий — пик карьеры Мехлиса. Газеты публикуют отчёты с разгромных процессов, статьи о партийных и бытовых делах наполнены верноподданническими штампами о Сталине: «великий», «гениальный», «учитель», «отец народов»... Говорят, и это ввёл в разряд обязательных норм Мехлис.
Льву Захаровичу присваивают чин армейского комиссара 1-го ранга (генерал армии!) и делают членом Главного военного совета РККА. Теперь он — один из девяти самых доверенных людей Вождя. Честность Мехлиса вошла в поговорку. В 1940 году новое назначение: нарком Госконтроля. О, это была страшная организация. Ужасная просто для вороватой номенклатуры. А тут её возглавил Мехлис!
Конец всех надежд для любителей поживиться за счет советского государства.
До войны Лев Захарович провёл более 400 ревизий в наркоматах. При этом обиженные на Мехлиса чиновники, забыв о своих грехах, обвиняли его в надменности и хамстве. Однако его заместитель Иван Ковалёв помнил другое:
— Товарищ Мехлис свои требования всегда высказывал вежливо, но настойчиво.
С началом Великой Отечественной Сталин отправляет занимавшего пост заместителя наркома обороны Мехлиса на Западный фронт. Верховный опасался пораженческих настроений и развала управления армией. Действовал Лев сурово и жёстко. По результатам расследования причин поражения Красной Армии в первые месяцы войны к расстрелу были приговорены генералы Павлов, Климовских, Григорьев, Коробков и Гончаров. Похоже, проводивший чистки после дела Тухачевского Лев Захарович был убеждён, что в высшем руководстве армией остались заговорщики, целью которых было поражение в войне с Гитлером.
Лазарь Каганович как-то заметил:
— Мехлис был комиссар. Он выезжал на фронты, на тяжелые участки, должен был там расчищать и бороться с дезертирством... Мехлис — он был жёсткий. Делал то, что Сталин поручал. Иногда перебарщивал.
Потом была Керченская катастрофа. Начиналось всё хорошо, правильно. Именно Мехлис настоял на создании Крымского фронта и переносе его штаба из Тбилиси ближе к передовой. И Мехлис же способствовал пополнению нового фронта дополнительными стрелковыми дивизиями, частями ПВО и тылового снабжения. То ли полномочия вскружили голову, то ли отношения с генералитетом не заладились, но Лев Захарович стал вмешиваться в управление войсками... Лучше бы он этого не делал.
Константин Симонов так вспоминал Керчь:
— Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 метров, нигде и никогда потом я не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло...
Действительно ли во всём вина Мехлиса?
Вот фрагмент его отчёта о положении дел на полуострове в январе 1942 года:
— Нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…
В дни Керченской трагедии Мехлис работал сутками без сна, стараясь перебороть, спасти положение.
— Мехлис во время боя носился на «газике» под огнем, пытаясь остановить отходящие войска, но все было напрасно, — написал в мемуарах адмирал Кузнецов, — В такой момент решающее значение имеют не личная храбрость отдельного начальника, а заранее отработанная военная организация, твердый порядок и дисциплина.
По сути, это был конец карьеры «сталинского комиссара». Мехлиса разжаловали и сняли с поста замнаркома и начальника Главполитупра.
В дальнейшем он входил в Военные Советы Прибалтийского, Белорусского, Украинского и Западного фронтов.
В его медкарте значится, что в 1949 году Лев Захарович пережил инсульт. Впрочем, ходили слухи, что на отставке настоял Маленков, расчищая место для «своих».
Сталинский порученец и бессменный комиссар Мехлис скончался 13 февраля 1953 года, на три недели раньше Вождя Народов. Его захоронили в Кремлёвской стене. Той же весной по приказу Берии было начато расследование обстоятельств его смерти. После расстрела Лаврентия Павловича дело было тут же закрыто.
P.S.
После разборов ошибок командования, допущенных в ходе финской войны, Мехлис потребовал задержать Климента Ворошилова:
— Ворошилов так просто не может уйти со своего поста. Его надо строжайше наказать… Хотя бы арестовать.
Сын Льва Захаровича отправился на фронт сразу после окончания военного училища. Леонид Мехлис был удостоен медали «За Отвагу».
Супруга с лета 1941-ого по 1945 год проработала военврачом.
Все генералы из «списка Мехлиса» были реабилитированы в конце 50-ых.
В 1949 году министр здравоохранения предложил Сталину поставить Мехлиса во главе одной из правительственных комиссий, чем вызвал у Иосифа Виссарионовича приступ неудержимого смеха. Отсмеявшись и вытерев выступившие слёзы, Сталин произнёс:
— Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела? Вот что-нибудь разрушить, разгромить, уничтожить — для этого он подходит...
