Соблюдающему еврею пить некошерное вино, как широко известно, запрещено традицией.
И, как менее широко известно, вовсе не запрещено.
Многие авторитетные раввины разрешали пить нееврейское вино. Итальянские, в первую очередь. Р. Леон Модена (1571-1648) свидетельствует, что многие великие раввины давно уже пили нееврейское вино или не протестовали против его употребления. Ведущий итальянский галахист р. Шмуэль Йехуда Кацеленбоген оправдывал потребление нееврейского вина, да и сам его пил. Другой итальянский галахист XVI в., р. Шабтай Беер, постановил, что нееврейское вино можно употреблять для авдалы и кидуша. В 1872 г. р. Натан Нахман Коронель советовал не возмущаться, видя, как итальянские евреи пьют некошерное вино.
Крупнейший специалист по средневековому итальянскому еврейству и сын главного раввина Рима, Ариэль Тоафф, рассказывал, что вплоть до 1970-х гг. «мое семейство и почти все раввинские семьи Италии обычно пили нееврейское и некошерное вино».
Разрешали пить нееврейское вино и р. Натаниэль Вайль из Карлсруэ (1687-1769), и североафриканские раввины XIX в.
Впрочем, другие раввины не только категорически запрещали нееврейское вино, но и устрожали запреты. Так, по свидетельству р. Менахема бен Мозеса Реканати (ум. 1571), уже давно существовала практика, когда евреям нельзя было не только пить нееврейское вино, но даже смотреть на него — ибо даже так можно оскверниться. Заодно тогда же развернулись оживленные дискуссии о том, осквернит ли еврейское вино, если на него смотреть сквозь стекло.
А р. Яаир Хаим Бахарах (1639-1702) запрещает пить даже кошерное вино, если на него прежде взглянул нееврей или женщина в период менструации — они могли своим взглядом осквернить вино. При этом Бахарах, среди прочего, ссылается на комментарий Нахманида на Ваикра 18:19: «Если менструирующая женщина в начале периода нечистоты на некоторое время сконцентрирует взгляд на отполированном металлическом зеркале, то на зеркале появятся красные пятна, напоминающие пятна крови... как и гадюка убивает своим взглядом».
Таким образом, и самые, казалось бы, незыблемые положения Галахи оказываются вполне оспариваемыми.
