Об истории выпуска сборника хабадских нигунов и о хасиде Шмуэле Залманове, который был избран для миссии по спасению нигуним от забвения.
«Тот, кто хорошо разбирается в музыке, лучше понимает хасидут»
Хасидский раввин Гилель Паричер
Представьте картинку: 1960-е годы, Америка, типичная студия звукозаписи. С одной стороны стеклянной стенки к записи готовится профессиональный техник, с другой – исполнители: певец и пианист-аккомпаниатор. Нет, это не знаменитый поп-певец или иная «звезда», а густобородый еврей-хасид, чей невыразимо деревянный голос ко всему дополнен чудовищным сочетанием русского и идишского акцента. «Первый – без названия», – заявляет техник. «А вы... а?» – удивляется хасид. «Пой первый». Слышен легкий вздох, пианино начинает играть, хасид заводит своё «Ой йой, ой, ой, ой-йой». Перерыв. «Второй», – командует техник, снова слышно пианино, хасид прочищает горло, запись продолжается.
Описанная выше сцена, одна из многих, доступна на пленках из коллекции Залманова в звуковом архиве Национальной библиотеки Израиля. Эти ленты для катушечных магнитофонов включают в себя записи, сделанные Шмуэлем Залмановым, который был назначен главным исполнителем осуществления проекта, известного как Sefer HaNiggunim («Книга нигунов») хасидов Хабада.
Что это такое? Это трехтомный сборник сотен нигунов, собранных и отредактированных командой шестого Ребе – рабби Йосефа Ицхака Шнеерсона (в сокращении – Rebbe RaYYaTz). В книге собраны транскрипции нигунов, преамбулы и объяснения к ним.
\\
Портрет раввина Йосефа Ицхака Шнеерсона, инициатора проекта «Книга Нигуним». Фото: из коллекции Швадрон, Национальная библиотека Израиля
В статье на иврите «Миссия от Rebbe Rayatz: сбор и сохранение хабадских нигунов» музыкант Лев Лейбман рассказывает об истории создания Книги нигуним; как в 1935 году хасид-хабадник Шауль-Дов Зислин написал раввину Шнеерсону, что, возможно, пришло время записать нигуны Хабада в письменной форме:
«Мне так грустно видеть членов нашего движения, на вечеринках начинающих нигун, и нет никого, кто мог бы его закончить, или они даже не знают, как начать с самого начала и начинают играть лишь с середины, и не дай Б-г, если они не спасены от этого сейчас, и не дай Б-г, когда-нибудь не останется вообще никого, кто знает нигуним. И Йехиэль Гальперин сказал мне, что, если бы он получил разрешение от нашего Ребе, он выполнил бы мою просьбу документировать их все (и не только нача́ла!), и даже если они не были опубликованы, то, по крайней мере, они будут спасены от забвения, не дай Б-г».
Вслед за письмом записанные хасидом Иехиэлем Гальперином ноты были отправлены раввину Шнеерсону. В ответ тот обеспокоенно посоветовал: «Те, кто знает, как здесь играть, не смогли их прочитать. Купите хорошую бумагу и запишите их аккуратно, и, возможно, кто-то в вашем окружении знает, как правильно их писать; в этом случае я бы попросил его написать под вашим надзором».
Прошло девять лет, и в 1944 году раввин Йосеф Ицхак Шнеерсон пишет Шмуэлю Залманову:
«Необходимо заказать буклет нигуним хасидских евреев Хабада, собрать старые нигуним, очистить их от ошибок с помощью студентов «Томхей Тмимим» («поддерживающие непорочных», ешива, созданная Пятым Любавическим Ребе в 1897 году. – Прим. М.Я.) и пожилых хасидов, которые изучали Любавичское учение, записать их нотами с помощью экспертов и организовать их печать».
Письмо раввина Йосефа Ицхака Шнеерсона хасиду Шмуэлю Залманову. Из семейного архива
Шмуэль Залманов был выбран не случайно. Он имел очень близкие отношения с ребе Йосефом Ицхаком Шнеерсоном; был эрудированным интеллектуалом, широко образованным исследователем Торы, директором ешивы в Варшаве и Вильно, chozer’ом (в хабадской терминологии – хасид с хорошей памятью и глубоким пониманием хасидута, который запоминает проповеди Ребе, прочитанные в Шаббат и на праздники, когда их нельзя записать в письменной форме), и имел развитый музыкальный талант, хотя и не знал нот.
Ребе хорошо знал об этом недостатке Залманова. Выбор человека, умевшего сохранять устную традицию в голове, был сознательным и намеренным. В хасидской традиции считается, что как письменный язык ограничен по сравнению с речью, написание нот тоже ограничивает возможности пения. Напротив, человек, который постоянно слушает музыку и интуитивно ее исполняет, достигнет самых точных результатов.
Послушайте нигун «Душа спускается в тело» в исполнении Шмуэля Залманова.
Реб Шмуэль Залманов. Фото: из семейного архива
Первый том «Книги нигуним» был опубликован в 1948 году в Нью-Йорке издательством «Нихо'ах» (аббревиатура от Нигуней Хасидей Хабад). Том содержал 175 хабадских нигунов.
Список нигунов руки Шмуэля Залманова. Из коллекции Залманова в звуковом архиве Национальной библиотеки Израиля
Зять и преемник раввина Шнеерсона, седьмой ребе династии раввин Менахем-Мендл Шнеерсон, попросил Залманова продолжить проект следующим образом: «Тот, кто начинает совершать доброе дело, получает указание завершить его». Одновременно с записью нигунов в письменном виде ребе Менахем-Мендл Шнеерсон попросил Залманова сделать их аудиозаписи и выпустить на пленках и пластинках.
Работа Залманова над изданием третьего тома была прервана его смертью в Иерусалиме в 1975 году. Его сын, раввин Исраэль Йосеф Залманов, понимая важность этого проекта, продолжил его, и в 1980 году был опубликован третий, огромный, том, содержащий 137 нигунов.
Исследователь хасидской песни и сотрудник отдела музыки и звукового архива в Национальной библиотеке Матан Выгода объясняет: «Важно понимать контекст, в котором была создана «Книга Нигуним». На мой взгляд, невозможно отделить это предприятие и проект от связи с войной, с Холокостом. Трагедия была настолько глубока, что лидеры боялись, что целые традиции исчезнут или будут искажены. «Книга нигуним» собиралась с сильным чувством, что это – спасательная миссия. Кроме того, это тщательная, абсолютно научная работа.
