В конце XIX века Австро-Венгрию, одну из немногих оставшихся на земном шаре империй, раздирали многочисленные противоречия.
Пусть никого не вводят в заблуждения высокая культура Вены, мистика Праги и красоты Будапешта! Неудачное восстание мадьяр за независимость, засилье всего немецкого, провалы во внешней и внутренней политике. А наделение евреев равными со всеми остальными подданными правами вызвало глухое недовольство у черни (они теперь за «жида» и в суд потащить могут!) и бешеную активность антисемитов в местных органах власти и в парламенте.
В 1882 году Песах пришелся на 4 апреля. Столько дел в маленькой общине деревеньки на берегу реки Тисы, столько дел! Синагога есть, а шойхета давно уже нету, и надо ездить к соседям за кошерным. Но, слава Всевышнему, нашлись желающие перебраться в Тисаэслар — целых три претендента на должность приехали, и теперь надо выбирать...
И вдруг, как гром среди ясного неба: за три дня до великого праздника Исхода из Египта пропала девочка-подросток именем Эстер. Жалко, что пропала: добрая девочка, трудолюбивая, послушная... 14 лет, а уже давно служит в зажиточном доме. Плохо, что пропала! А хуже, что христианка! Пропал бы кто из евреев — никто бы и не заметил — кроме соплеменников, конечно. А тут католичка! Уже пошли по деревне шепотки, слухи, уже не здороваются, и — косые, недобрые взгляды в спину. Уже едет сюда следователь! Ой, лихо, ой, что будет! И было, конечно же, было.
Мать Эстер Шоймоши, пропавшей служанки, подала заявление судье лишь спустя месяц после её исчезновения, что довольно странно. Гораздо быстрее прибыл судебный исполнитель Йожеф Бари. А за это время накрученная парламентариями с антисемитскими взглядами против евреев беднота успела устроить несколько погромов, сопровождавшихся грабежом имущества.
Парламентарии же повели борьбу с ненавистным им народом по своему: предложили изгнать всех иудеев из Палаты депутатов.
А дознаватель Бари тоже повёл себя странно: ни девочки, ни тела искать не стал, но принялся рыскать по округе, всюду совать свой нос, задавать каверзные наводящие вопросы: «А не думаешь ли ты, любезный, что...»
За сладости и мелкие денежки, за рюмку сливовицы местные, особенно женщины и дети, навели на желанный след: всему виной сторож синагоги Йожеф Шарф и прибывшие в деревню резники! А то зачем их аж трое приехало? Ясное дело...
Допросил с глазу на глаз младшего, пятилетнего сынишку сторожа.
Тот рассказал (да рассказывал ли, если с глазу на глаз?) ужасное: шойхет — чик ножиком по горлышку, а папа и старший брат Мориц были при этом!
Вот же деятельный исполнитель Йожеф Бари! За один день управился! Приехал 19 мая и к вечеру арестовал всю семью сторожа, 14-летнего Морица передал господину комиссару безопасности, а уж тот отправил его в камеру, под надзор своего помощника, судейского чиновника Пецея.
На того можно было положиться: человек солидный, опытный, все же 12 лет за убийство отсидел! Не сбежишь от такого, и всю правду расскажешь.
Мориц и рассказал — все-все: как Эстер в синагогу заманивали, как ножом резали, как приезжий шойхет собрал кровь в серебряный горшок... А сам он якобы видел всё в замочную скважину (ну и замки были в синагоге — как окна широки у них скважины)!
В общем, заарестовали 12 евреев разного возраста, а свидетеля Морица приказано было запереть и беречь, как зеницу ока, поскольку, кроме его показаний, других подтверждений нет: ни тела, ни кровавых пятен на полу синагоги, ни одежды Эстер не найдено. Тфу ты, пропасть — вот же ушлый народ! Всё попрятали!
Тело в реке Тисе, на излучине, случайно обнаружили плотогоны. Утопленница все ещё сжимала в руке узелок с голубоватым веществом. (Девочку посылали купить краску).
Мать, осмотрев покойницу, заплакала, но сказала сквозь слезы:
- Не она это! Одёжка, правда, похожа...
Дознаватель составил врачебную комиссию, пригласив двух случившихся поблизости хирургов и кандидата на место лекаря.
Те вынесли заключение: «Найдено тело женщины 20-24 лет. Усопшая явно вела праздный образ жизни, на что указывают ухоженные ногти и мягкость кожи. К тому же покойная неоднократно зналась с мужчинами».
Вывод был сделан однозначно: не Эстер. Тело спешно захоронили на местном кладбище.
Партия антисемитов неистовствовала: евреи подбросили тело, подменили одежду, подкупили плотогонов! Их тоже арестовать! А как не арестовать, если и плотогоны были евреи: Янкель, Давид и Аншель?
Вся эта кутерьма продолжалась до конца июня. Но в Будапешт стали доходить разные порочащие государство слухи: что дело сфабриковано, что протоколы пишут задним числом, а обыски идут без понятых, свидетелей запугивают, обвиняемых просто бьют!
На уровне власти, где антисемитизм не идеология, а инструмент управления, решили: спектакль пора кончать, ведь дело уже получило международный резонанс. А тут ещё и венгерский герой-диссидент, Лайош Кошут, окопавшийся в Турине, шлёт воззвания и петиции по всей Европе: мол, в наше просвещенное время император Австро-Венгрии дал волю антисемитам!
Наконец к обвиняемым допустили адвокатов, устранили от процесса самых одиозных личностей, стремившихся организовать массовый погром, и начались слушания.
По требованию защитников провели эксгумацию тела и повторную экспертизу.
На этот раз в комиссию входили профессионалы судебной медицины. Они камня на камне не оставили от предыдущего отчёта, обвинив его составителей в дремучем невежестве. Вывод комиссии: покойная — Эстер Шоймоши, и никаких следов ритуального убийства на теле!
Однако судейские бюрократы не сняли ни одного обвинения.
Процесс шёл, провели 30 заседаний, истратили уйму бумаги и чернил, но доказать вину обвиняемых, конечно же, не смогли. Лишь через год, в июле 1883-го, началась последняя часть слушаний.
Защиту обвиняемых возглавлял Карой Этвёш, журналист и член Палаты депутатов. У обвинения оставался лишь один-единственный аргумент: показания Морица, сына Йозефа Шарфа. Год ребёнок был в изоляции от родных и под безраздельным влиянием обвинителей. Его готовили к процессу, но все потуги лопнули. 3-го августа оболганных евреев, 15 месяцев протомившихся в застенках, единогласно оправдали, несмотря на колоссальное давление антисемитского лобби, на истерическое очернение в прессе и угрозы! Обвинение тут же подало апелляцию, но Верховный суд оставил решение в силе.
Мориц Шарф глаз на отца не смел поднять и лишь молча плакал. Но родные подбежали к нему и крепко обняли: как же тебе досталось, парень!
Антисемиты из парламента попытались возбудить беспорядки в Будапеште, Пресбурге (Братиславе) и других крупных городах, однако в этот раз им крепко дали по рукам (сказано — хватит, значит — хватит!), а кое-кого и арестовали.
Кровавый навет в Тисаэсларе оказался одним из самых громких дел подобного рода в Европе. К сожалению, оправдание обвиненных в нём не поставило окончательную точку, но возымело печальные последствия.
Под его знаменем прошли после войны и развала Империи кровавые венгерские погромы в 1919-1921 годах, его поднимали на щит салашисты, проводя этнические чистки в период Второй мировой.
Их последователи и сейчас с горечью говорят о продажном суде и невинноубиенной Эстер Шоймоши.
P.S.
Мориц Шарф был счастлив вернуться в семью и стал надёжной опорой своему отцу, сторожу синагоги, во всех делах. Об ужасном годе Шарфы не любили вспоминать.
Поражает скорость, с которой дознаватель прибыл в Тисаэслар и «сшил» дело. Обычно в Австро-Венгрии всё происходило куда как медленнее. А тут и пресса подсуетилась, и следователь прибыл, и одним днём через месяц после исчезновения девочки
все раскрыл. О том, как обстояло положение с делопроизводством в Австро-Венгрии в повседневности, и о взаимоотношениях населявших её народов можно справиться в бессмертном романе Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка».
История в Тисаэсларе прочности Империи не добавила.
