Обаятельная брюнетка с модной стрижкой и располагающей к себе улыбкой, многодетная мама, участница языкового чата, где горские евреи изучают родной язык, «Zuhun Dədəji». Мне моя нынешняя собеседница запомнилась тем, что на различных видеовстречах и онлайн-конференциях чатовцев, постигающих горско-еврейский язык, она всегда появляется с супругом, Давидом, который, как видно, тоже весьма интересуется происходящим. По их взаимным нежным взглядам сразу видно, какая они дружная, теплая, любящая, крепкая пара. О переезде в Израиль и о своей абсорбции, о семейной жизни, о любимой работе, о детях, о языках вообще и о джуури в частности, о страшной трагедии, разделившей судьбу на «до» и «после», вы узнаете из нашего интервью с Рахелью Рабин из солнечной Пардес-Ханы.
- Рахель, узнала о вас из чата «Zuhun Dədəji», созданного Фридой Юсуфовой. Расскажите, пожалуйста, о вашем изучении родного языка именно в этом онлайн-проекте.
- В чате я нахожусь с ноября 2021 года, чем очень довольна. Мы ищем позабытые осколки языка, вспоминаем его, собираем джуури по маленьким крупицам. У нас в чате, в основном, занимаются уже взрослые, состоявшиеся, талантливые люди, многие из них уже воспитывают внуков. С ними мне весьма любопытно разговаривать, общаться, мы находим много объединяющего, обсуждаем жизнь до и после совершения нашей репатриации. Когда появляется новое произведение на джуури, все начинают его обсуждать, дают свой комментарий по услышанному, прочитанному. Наверное, вы слышали, что в горско-еврейском языке одно и то же слово порой имеет несколько значений. Мы, словно школьники, говорим об этом, с упоением грызём гранит науки, вспоминая давно позабытые языковые обороты и фразы.
Этот чат — единственный в мире, где участники из разных стран осваивают горско-еврейский язык онлайн. И это так здорово, что мы можем общаться со своими собратьями, с единомышленниками по всему свету. Главное, благодаря таким вот виртуальным урокам у меня появилось немало новых друзей. Каждый из нас знает язык на своем уровне, кто-то на нем лучше пишет, кто-то – только читает, кто-то пока совсем не знает джуури. Сочиняем стихи, ставим сценки, делаем на нашем языке мультики, перекладываем на бумагу художественные произведения горских евреев, а еще создаем рифмы, посвященные каждому члену нашего чата.
Число участников «Зуун Дэдэи»(«Zuhun Dədəji») постоянно увеличивается. У нас хорошая, доброжелательная атмосфера, созданная благодаря организаторским способностям горско-еврейской активистки, журналистки, художницы, собирательницы обычаев, традиций, литературы, культуры, искусства Фриды Борисовны Юсуфовой. Именно большая любовь к своему народу и к языку объединяет нас всех.
- Когда вы приехали в Израиль? Долго ли собирались, как готовились к переезду?
- В Израиле я с 1994 года, мы приехали сюда из Махачкалы всей семьей: с мужем, с шестью детишками (пять девочек и один мальчик), также с нами приехала свекровь. Все девять человек прилетели в один день. Три мои девочки перед репатриацией учились на третьем курсе Дагестанского медицинского института. То есть, у меня было три студентки и трое разновозрастных школьников. Наш мальчик носит имя дедушки мужа. После смерти последнего у меня родилось четыре девочки, хотя наша родня ждала мальчика — менталитет! И пока не родился наш сынок, дедушка супруга приходил к нам во сне. Наш сынок родился светлоголовый во всех смыслах слова, беленький, как дедушка, и умненький. Он учился в самом сильном классе, серьезно осваивал математику, физику, английский язык. К удивлению одноклассников-израильтян, привыкших сидеть на уроках с калькуляторами в руках, сын легко решал примеры с четырёхзначными числами в уме, став, впоследствии, центральной фигурой своего класса.
- Молодец!
- А в Израиль мы собрались очень неожиданно и быстро. Мой муж имеет два высших образования, доработав в еврейском государстве до пенсии. После армии он учился в Москве и трудился по первому своему образованию: инженером-экономистом.
Возвращаясь к теме нашего отъезда: трое моих студенток медвуза досрочно сдали все экзамены, чтобы нам совершить алию. Другая наша девочка тогда училась в экспериментальном химическом классе, успешно окончив который могла автоматически поступить в университет. Наш мальчик закончил шестой класс, а младшая девочка училась во втором классе. Приехавшая с нами бабушка, моя свекровь, прожила с нами 40 лет, а на 41-й умерла. Она всю жизнь была вдовой, оставшись преданной и верной мужу, не вернувшемуся с войны. Потом так и не вышла замуж, все эти годы находилась с нами, в окружении детей и внуков.
- Значит, вы с мужем оба родом из Дагестана? А кто вы по профессии, и чем был обусловлен ее выбор?
- Родилась в Дербенте, а мой муж — из Баку. Мы встретились в Махачкале и создали семью. Всю жизнь проработала учительницей, сначала, 10 лет, на кафедре английского языка в педагогическом институте. Мы всегда трудились по специальности вместе с мужем наравне, иначе невозможно было поднять шестерых детей, невозможно было содержать семью. С отличием окончила педагогический институт, являлась, как сказала ранее, педагогом, методистом. Водила своих студентов преподавать английский язык в школах Махачкалы. Когда махачкалинцы узнали, что я взялась вести в школе кружок джуури, и у меня это отлично получается, меня также пригласили в институт давать уроки горско-еврейского языка студентам. Рада, что со всеми учителями, со всеми коллегами у меня сложились дружеские отношения, с некоторыми общаюсь до сих пор. Свою работу, свою профессию очень люблю. Начиная бы жизнь сначала, ничего бы не изменила, так же прошла бы этот путь. Раньше хотела стать журналисткой, но журфака в Дагестане не было. Родители, как и во многих кавказских семьях, не отпустили свою дочку одну на учебу в другой город, и я осталась в Махачкале, изучать иностранные языки, о чем ни капли не жалею.
Когда мои первые девочки-погодки пошли в первый класс, как раз рядом с нашим домом открылась новая школа, и мы с мужем решили отправить в нее дочек. Неудивительно, что я также перешла трудиться в эту, новую для меня школу, тогда и началась моя новая жизнь. В новой школе я стала заведующей методобъединением учителей иностранных языков (английский, французский, немецкий). Когда наших девочек мы отправили в новое учебное заведение, в этом же году у нас родился сынок — первый ребёнок новой школы. Мы приводили свежее здание в порядок, оформляли кабинеты, чтобы в них было все, что нужно учителю для качественного проведения уроков английского. Муж во всем мне помогал. Сейчас, в силу возраста, уже не работаю, помогаю детям с внуками.
- Как в вашу жизнь пришел горско-еврейский язык? Вы знали его с детства, как многие ваши друзья и родные, или выучили постепенно, во взрослом возрасте?
- Джуури осваивала с самого детства, я самоучка, училась по книгам, обожала читать. Мой папа каждый день давал мне рубль, и я потихоньку собирала эти деньги, а потом покупала на них классику, русскую литературу, маленькие книжки на джуури. Будучи студенткой, проживая в Махачкале у бабушки, всегда читала наши рассказы на родном языке, так и научилась ему. Уже позже, когда я работала, в моей жизни произошел один знаменательный случай.
В первой половине 90-х горские евреи начали активно покидать территорию бывшего СССР, отправляясь в Израиль, Европу, США. Наш народ постепенно выезжал из Дагестана. А наша семья жила спокойно, нас никто притеснял, не обижал, мы с супругом работали, дети учились.
И однажды я побывала на совете у министра просвещения, как педагог школы и преподаватель иностранного языка. На этом мероприятии решался вопрос о возвращении к своим истокам, к утерянным, исчезающим родным языкам. Отмечу, в Дагестане проживает несколько десятков коренных языков. Я сказала министру, что также открыла бы группу по изучению своего родного языка. Он поинтересовался, хорошо ли я читаю на джуури, насколько уверенно пишу на нем, знаю ли литературу. Убедившись в моих крепких знаниях в этой сфере, ответил: «Не хочу вас обидеть, но ваш народ уезжает. Если вы наберете в свою группу хотя бы три человека, помогу вам ее открыть». Для меня это была прекрасная возможность, после чего мы дали объявление о курсах джуури. Вскоре спрос превысил предложение. Ко мне на уроки пришло не три человека, а гораздо больше, даже в той ситуации, когда горские евреи активно уезжали.
Отрадно, что ко мне, на уроки джуури, приходили родители всех моих первоклашек, вместе со своими детьми. Для наших занятий мне выделили кабинет, и я стала собирать материал. Институт усовершенствования учителей постоянно посылал на мои уроки педагогов со всего Дагестана. Мне это было в радость, и после обсуждения с удовольствием дарила всем интересный учебный материал.
- Здорово придумали...
- Спасибо! Здесь помогло то, что я по специальности филолог, работала учителем английского и знала методику обучения новому языку, понимала, как научить людей на нем читать и писать, как освоить грамматику. Стала заранее составлять планы по его изучению. Мы тогда провели немало мероприятий в школе: фестивали, рассказывающие об обычаях и традициях нашего народа, вечера, когда мы делали тематические театральные сценки, пели песенки на родном языке. Мне в тот период помогали покойный поэт Борис Гаврилов, наш известный писатель Хизгил Авшалумов, различные творческие люди, музыканты, яркие, смелые представители нашего народа. Учила как взрослых, так и детей. Времена были тяжелые и совмещала преподавание английского и горско-еврейского языков.
Мы так эффективно развернули работу по освоению горско-еврейского языка, что поток желающих его изучать не иссякал. Хочу также добавить, что директор нашей школы, Александра Павловна Хорошевская, очень любила художественную самодеятельность, а наша школа часто занимала призовые места, если дело касалось данной области, в чем также охотно участвовали мои ученики, изучающие джуури и английский.
- Не хотели ли идти в аспирантуру после окончания института?
- Конечно, хотела. Помню, мы с супругом даже отправлялись узнавать по поводу моей аспирантуры в Москву и в Пятигорск. Но по английскому языку защищаться было очень трудно. Одна преподавательница столичного университета, к которой мы приехали узнавать по поводу аспирантуры, посадила перед собой меня и мужа, удивленно и темпераментно заявив следующее: «Моя дорогая, вижу тебя и твоего супруга. Ты оставляешь детей и такого красавца-мужа и идешь учиться на два года?! Я бы не пошла…» Потом тщательно взвесила ее слова, найдя в них резон, и мы покинули Москву, ведь я и правда не имела права оставить такое большое семейство и любимого супруга ради карьеры в науке.
Вскоре супруг предложил мне посетить Пятигорск, где аспирантуру можно было пройти заочно. А у меня на тот момент уже было четверо детей. Там мне предложили защищаться по научному коммунизму, преподаватель стал рассказывать о плюсах моей будущей кандидатской в данной области. Сказала ему, что подумаю, хотя совсем не имела желания заниматься этой темой. Мы вернулись в Махачкалу, а моя девочка неожиданно тяжело заболела свинкой. Тогда я пообещала своей любимой семье, что никогда больше не оставлю мужа и свое чадо, выбросив из головы мысли про аспирантуру и даже про заочное обучение, сделав окончательный твёрдый выбор еврейской мамы.
- Почему все-таки решили уехать в Израиль? Ведь, по вашим рассказам, на родине у вас было все благополучно?
- В нашем городе в те годы прибавилось хулиганов, иногда велась стрельба по районам, начался разгул настоящего криминала. В одном окне, в нашем дворе, зияла пуля между рамами. Постепенно уезжали и все наши родственники. Они стали нас спрашивать, не хотим ли мы к ним присоединиться? В какой-то момент мы тоже решили уехать, мне тогда было 47 лет, мужу — 55. Конечно, было очень непросто бросить любимую работу, а наши дети успешно учились. Но оставаться казалось просто страшно, опасно для жизни.
- Как вас встретило еврейское государство?
- В Израиле мы с мужем сразу взялись за дело. Я занималась нашими детьми, стараясь помочь им адаптироваться, мы с ними посещали разные студенческие организации при университетах, младших я записала в школу. Меня также приняли на работу в школу учителем английского, даже без иврита. Супруг уже на третий день вышел на работу. Можно сказать, устроиться на Святой Земле мне очень помог английский, даже без знания иврита. Благо, все мои дети успешно продолжили обучение на своей исторической родине, сейчас все работают по специальности, их мужья и жены также образованные люди. У каждого из моих детей уже свои семьи, а у меня есть внуки, которым посвящаю много времени. Признаюсь, мы очень довольны, что вложили немало времени и сил в образование наших детей, что они долго и упорно учились. Все наши совместные усилия, весь наш весомый вклад в их образование с лихвой окупились.
- Насколько легко прошла ваша абсорбция?
- В Махачкале я забирала документы своих дочек из медицинского вуза с большим трудом. Мне попросту не отдавали их, упорно повторяя: «Что вы делаете?! У них здесь большое профессиональное будущее, они - способные девочки! Или вы едете, чтобы отдать их в Израиле замуж?!» — но я только безмолвно улыбалась им в ответ.
Когда мы оказались в Израиле, как говорила ранее, мой муж, обладающий крепкой советской закалкой, сразу вышел на работу, хотя на тот момент знал на иврите лишь 2-3 слова, зато вызывал у окружающих симпатию и расположение. Он быстро нашел там новых друзей, добрых коллег, проработав 13 с лишним лет, заработав небольшую пенсию. Зато мои дети, можно сказать, выучили иврит, благодаря своим собственным стараниям. Одна из моих девчонок даже преподавала иврит. Все свадьбы наших детей также прошли в Израиле, именно тут наше чадо нашло свое счастье. Квартиру на Святой Земле, в Пардес-Хане, приобрели через два с половиной года после репатриации, когда наши дети немного устроились. Родня нас ругала за то, что мы не сделали этого сразу, но прямо после переезда не могли решиться на такие траты.
Пардес-Хана — небольшое местечко, зеленое, спокойное. Квартира у нас большая, хорошая, просторная. Но сейчас, кроме нас с мужем, здесь никто не живет. Свекровь умерла, а дети живут отдельно. Часто бываем у них в гостях, скучаем по ним и по внукам.
- Я знаю, что вы столкнулись с трагедией, разделившей жизнь на «до» и «после»…
- Да, это так. Уже исполнился год нашего пребывания в еврейском государстве, жизнь постепенно стала налаживаться. Но однажды вечером, в темноте, когда я переходила дорогу с младшей девочкой, меня сбила машина. Все мои девочки, кроме самой младшей, тогда учились на курсах и в ульпанах. Вышла вечером к телефону-автомату, созвониться с ними, ведь мобильных телефонов тогда еще не было. Когда меня сбила машина, последними мыслями, промелькнувшими в голове, стали: «Жаль, не увижу своих родителей, которые должны были приехать и жаль, что оставляю столько детей на мужа». Маленькую дочку, которая отправилась со мной к телефону в тёмное время суток, я непроизвольно оттолкнула от себя, что спасло ей жизнь. Потом вокруг собралось много людей, и нас с ребенком забрала скорая. Выжив, я долго реабилитировалась, лечилась. За это время «ушли» мои курсы иврита. Даже сейчас я чувствую отголоски этой аварии. А тогда почти год находилась в гипсе, с постоянными рентгенами. Выздоровев, уже не могла выйти на работу, полностью отдалась семье и 14 внукам.
- Поведайте нам, пожалуйста, о ваших предках.
- Мои родители простые советские люди, которые тоже всю жизнь работали. У меня была младшая сестра. Моя мама происходит из многодетной семьи. У моего отца было два брата, тоже простые рабочие люди. Мой дед с маминой стороны погиб в Великой Отечественной войне. И бабушка, мамина мама, больше не выходила замуж. Мой папа очень хотел репатриироваться в Израиль, и когда мы уезжали, он впервые в жизни заплакал. Видимо, чувствовал, что Святой земли ему никогда не увидеть. Отец скончался по дороге до Пятигорска, когда они с мамой все-таки решились на алию. Я ждала здесь отца и мать, но приехала только мама. В дальнейшем мы хотели ее оставить у себя, однако мама уехала в надежде вернуться к нам с моей сестрой и её семьёй. Но все тщетно. Мой отец похоронен на Кавказе, на своей малой родине. Мать с моей сестрой похоронены в Москве. На данный момент мы с супругом единственные дети у своих покойных родителей.
- Какова этимология вашей фамилии «Рабин»?
- Изначально, по мужу, моя фамилия была «Рабаева». Но мы её поменяли, когда в Израиле убили Ицхака Рабина. Мой муж Давид был очень возмущён и огорчён трагическим событием, хотя тогда мы были здесь совсем «новенькие», и решил взять эту фамилию, для выражения своего возмущения и сожаления произошедшим. Благо, фамилии «Рабаев» и «Рабин» имеют один корень.
- Что сегодня в основном наполняет ваши дни?
- Сегодня мы с мужем оба пенсионеры, ведем насыщенную культурную жизнь, ходим на разные мероприятия. Супруга я очень люблю, наша общая радость — это дети, внуки и увлечение джуури, нас также очень поддерживает чат «Зуун дэдэи». Мне нравится писать на нашем горском-еврейском языке, сочинять на нем стихи, также как на русском и иногда — на английском. Вообще, поэзией увлекаюсь еще со школы, часто выступала на вечерах, как поэтесса, но с появлением семьи я стала сочинять меньше, на искусство и творчество уже не хватало времени…
