|
Лея Гаврилова
Лея Гаврилова

Александр Матаев: «Мой отец был спасен чудом»

Александр Матаев: «Мой отец был спасен чудом»

Сегодня мы беседуем с Александром Матаевым, сыном человека, который пережил настоящую трагедию и чудо в годы Великой Отечественной войны. Его история начинается в Богдановке под Моздоком (там был горско-еврейский колхоз), откуда практически все мужчины ушли на фронт, оставив семьи в страхе и ожидании. Его отец, чудом спасенный в эти грозные времена, оказался в числе тех редких людей, которым удалось избежать ужасной участи своих близких. Отец нашего героя, стал одним из немногих выживших из Богдановки, и его история — это свидетельство чуда, силы духа, стойкости и неожиданных поворотов судьбы.

- Александр, расскажите о вашем отце Борисе. Каким человеком он был?

- Отец был очень порядочным человеком: не брал чужого, не обманывал. Своим детям он тоже привил эти качества. Учил нас быть порядочными людьми, помогать друг другу, сохранять близость, несмотря на жизненные обстоятельства. Он всегда говорил, что родные братья и сестры должны быть опорой друг для друга, помогать советом или материально. Думаю, отец оставил о себе хорошую память благодаря своей порядочности. В семье всякое бывало, но он учил жить в согласии и дружбе.

- Какие воспоминания у вас остались о вашем отце? Что он рассказывал о пережитом во время войны?

- Воспоминания остались, конечно, светлые, хотя еще раз подчеркну: в жизни всякое было, но в памяти, слава Богу, остаются только хорошие воспоминания. Да, он пережил тяжелые времена, оставшись сиротой во время войны. Он не любил говорить на эту тему, ведь вся его семья была заживо похоронена в Богдановке, он единственный выжил. И он часто говорил, что не понимает, почему выжил именно он, а не кто-то из его братьев. Войну он помнил с пяти лет, включая оккупацию Нальчика. Говорить о войне ему было тяжело, поэтому больше информации о его семье мы узнавали через тетю и других родственников. Родственники рассказывали о бабушке, дедушке, дядях, которых мы не видели и знаем о них лишь из рассказов.

- Что ваша семья рассказывала о пребывании отца в Богдановке?

- Отец был действительно чудом спасен в Богдановке, где почти все мужчины ушли на фронт, и, вернувшись, не нашли свои семьи. Но отец моего отца не вернулся, погиб на фронте, похоронка пришла, но место захоронения было неизвестно много лет. Мой брат занялся поиском и нашел его могилу. В тот момент, когда бабушка получила похоронку, родственники приехали на поминки, предложили бабушке забрать одного из трех сыновей. Выбрали отца, среднего, и тетя Агнесса увезла его в Нальчик. Через неделю после его отъезда в Богдановку пришли нацисты, всех оставшихся захоронили заживо в колодце. Отец остался жить у тети в Нальчике, куда позже тоже пришли немцы, но до массового уничтожения, как в Богдановке, там дело не дошло. Отец оказался чуть ли не единственным выжившим из Богдановки.

- Какие чувства испытал ваш отец, узнав о судьбе жителей Богдановки?

- Когда тётя узнала о смерти мамы отца и его братьев, она не сообщила ему об этом, не смогла рассказать об этом ребенку. Однако через несколько лет, когда ему исполнилось примерно семь-восемь лет, родственники впервые рассказали о трагедии. Папа постоянно просил отвезти его на могилу, но взрослые отговаривали его, говоря, что пока не могут этого сделать. Из-за этого он часто плакал и устраивал голодовки, настаивая на своем. Наконец, ближе к десяти годам его отвезли на могилу. К этому времени он уже немного смирился с трагедией, хотя, безусловно, ему было очень тяжело это пережить. Он на протяжении всей жизни не мог понять, почему из трех братьев именно он остался в живых.

- Как сложилась его жизнь в Нальчике?

- Папа остался жить в семье своей тети Бикабай. Он стал нальчинцем. Вся ее семья считала его своим сыном, братом. И мы, его дети и внуки, считаем бабушку Бикабай своей родной бабушкой.

- Какими воспоминаниями о войне отец делился с вами?

- Родители были в оккупации, рассказывали, что было страшно, немцы вели себя жестоко. И папа, и мама, будучи детьми, прошли через этот ужас. Дети прятались у старших женщин под юбками. Жили в страхе, голоде и холоде. Прятались в сараях, боялись заходить в свои собственные дома. Но люди помогали, спасали друг друга, делились едой, несмотря на бедность и голод. В такие тяжелые времена люди становились более чуткими и поддерживали друг друга. Удивительно, как они выживали в таких условиях.

- В Богдановке установлен памятник, посвященный той страшной трагедии. Многие семьи на протяжении нескольких поколений приезжают на место трагедии. Ваш отец часто ездил в Богдановку после войны?

- Когда стал взрослым и создал семью, до самой смерти своей старался каждую весну, к Дню Победы, приехать, чтобы почтить память своих близких.

- Как ваш отец сохранял память о своей матери Розе и братьях Орике и Яше?

- Память о них он пронёс через всю жизнь. Он всегда говорил, что, ещё когда уезжал, запомнил лицо своей матери. Она вышла проводить его. В Нальчик его увезла тетя на подводе. Он рассказывал: "Я смотрю на неё, тетя держит меня за руку, ведёт, посадила. Я сижу спиной к лошадям, а лицом к дому. И маму, её лицо, я никогда не забуду. Она плакала, смотрела на меня, как будто чувствовала, что больше мы никогда не увидимся". Братьев он тоже помнил, говорил: "Я многое не помню, что вчера было, но детство помню чётко". Память о своей матери, отце и братьях он всегда бережно хранил и дал их имена своим детям и внукам. Его дети носят имена родителей: дочка и сын названы в честь его мамы и папы. А имена братьев он передал внукам. Например, мой сын по паспорту Яков, хотя дома мы зовём его Яником. И мой брат Вова дал сыну имя Орик. Вот такая память. Он говорил, что особенно запомнил лица матери и братьев. И старшего, и младшего. Младший, по его словам, был совсем маленьким, в пелёнках, хотя ему уже было полтора года. Но именно таким он его и запомнил.

- Вы говорите, что он каждый год посещал памятник жертвам фашизма. Как вы воспринимали эти поездки?

- Да, конечно, для него это всегда было святое: посетить могилу своих родных. Он делал это каждый год. Отец с 12-летнего возраста каждый год ездил туда. Помню, когда мне было, наверное, лет восемь, я в первый раз поехал с ним. До этого мои братья и сестры уже ездили с ним. Так вот, мы всегда семейно ездили на могилу каждый год, 9-го мая. И всегда собиралось очень много народу, в том числе местные жители. Сначала были какие-то собрания в клубе, а потом все шли на могилу. После молитв рядом, метрах в пятидесяти от могилы, накрывали стол, поминали, выпивали, закусывали. Приезжало много людей, которые вернулись с фронта и оставили свои семьи там. Со временем, конечно, эти толпы начали редеть: кто-то умирал, уходил в мир иной. Даже когда отец уехал в Америку, до болезни он находил в себе силы прилетать. Он прилетал, и мы ездили туда вместе. После того как отца не стало, я ездил туда два раза. В прошлом году, к сожалению, не получилось, за что я себя ругаю. Но теперь буду стараться ездить.

- Что ваш отец испытывал, когда приходил к памятнику? Вы были вместе с ним, что вы ощущали, глядя на него?

- У него были остекленевшие глаза. Так было всегда, из года в год. Мы смотрели на него и видели эти стеклянные глаза. Он не плакал. У него глаза были налиты, как будто проколешь — и оттуда река хлынет. Вот такие у него были глаза, и он всё время молчал. Он смотрел на список захороненных: Матаевых там было больше всех: 140 или 160 только Матаевых из 362-х, если я не ошибаюсь. Все это его родственники: дяди, тёти.

- Какие ценности ваш отец передал вам в связи с его опытом военных лет и потерь?

- И отец, и мама всегда желали нам, детям и внукам, чтобы мы никогда не видели войны. И это не просто так, а потому что у них был опыт войны и потерь. Для них ни еда, ни питьё, ни благосостояние не были в приоритете. Самое первое и важное из всех пожеланий — чтобы не было войны, чтобы наши дети, внуки и их потомки никогда её не видели. И чтили память о людях, погибших в это страшное время.

- Можете описать, как ваш отец и семья адаптировались к жизни в Америке, в каком году они переехали?

- Эмиграция в Америку в 1999 году далась родителям нелегко, так как они уехали в пожилом возрасте. Было тяжело покидать Нальчик, где они в благополучии прожили всю жизнь. Там, конечно, тоже есть община, очень много людей из нашего города: родственники, соседи, просто знакомые, с которыми дружили. Это помогло адаптироваться. Хотя в первое время, конечно, было тяжело. Всё-таки это не шутка: в таком возрасте покинуть насиженные места, где провёл всю жизнь, и отправиться в неизвестность. Америка — это другой мир, другая планета. Но, тем не менее, сестра моя уже жила в Америке и помогла им. Люди и окружение не дали им потеряться. Вот так и адаптировались. Отец и мать часто приезжали обратно, но сейчас здоровье матери не позволяет ей летать.

- В вашей семье все говорят на джуури? Как они освоили английский?

- В семье мы с рождения говорили на нашем языке джуури, а русский начали изучать в школе. С родителями общаемся на джуури, они знают русский, но не говорят на английском, так как нет необходимости. В окружении много русскоязычных, включая людей из Нальчика и ашкеназских евреев. В больницах и магазинах, которые посещают родители, почти все работники русскоязычные. Мы, в свою очередь, пытаемся научить детей джуури, они понимают, но не говорят. С родителями и старшими общаемся только на джуури.

- Что отец говорил о своей жизни в Америке по сравнению с жизнью в Нальчике?

- Жизнь в Америке не сравнить с жизнью в Нальчике до трудных времен. Нальчик был раем на земле для горских евреев: жили дружно, работали, веселились. У всех, включая родителей, остались теплые воспоминания о Нальчике. В первые годы он называл Америку в шутку «тюрьмой с усиленным питанием». Очень скучал по Нальчику, сравнение всегда было в пользу Нальчика.

- Следует ли историю вашего отца, его спасения донести до широкой аудитории?

- У многих есть что рассказать о Великой Отечественной войне, во многих семьях есть эта память. И важно рассказывать эти истории молодому поколению. Мой сын Яша написал сочинение о спасении отца, упомянув тетю Агнессу, и занял первое место на Всероссийской олимпиаде по русскому языку и литературе. Сочинение было опубликовано среди нескольких лучших работ о Великой Отечественной войне. Считаю жизнь моих родителей уникальной и думаю, что их истории могли бы быть интересными людям.

- Есть ли что-то еще, что вы хотели бы добавить о своем отце или вашей семье, что, по вашему мнению, важно знать?

- У меня уникальная семья, прожившая нелёгкую жизнь. Мама оказалась сильной женщиной, выдержала трудности, когда отец сидел в тюрьме. Отец был осуждён за экономические преступления. Мама вырастила четверых детей, дождалась отца, и мы безмерно благодарны родителям. О нашей семье можно многое рассказать и написать.

- Какие уроки о стойкости, любви и памяти вы вынесли из истории вашей семьи?

- Важность жизни в том, чтобы быть правильным человеком. Главное — вырастить достойных детей и оставаться человеком. Надеюсь, мы стали настоящими людьми, и наши дети тоже будут такими. Пусть каждая еврейская семья получает благословение с помощью Всевышнего, но мы тоже должны стараться. Худо Кумек!

Похожие статьи