Очаровательная, активная, с великолепным чувством юмора, оптимистка при здравом уме и твердой памяти, приятная собеседница — и это еще не все, что я могу сказать об этой прекрасной женщине, Марии Баязовне Якубовой. Она помнит все этапы своей жизни, ведь у каждого возраста есть свои радости и трудности.
«Ну, то что Бог обо мне позабыл, я смогу сказать лет в 120, а пока мне только 96», — говорит Мария Баязовна на чистом, ласкающем слух джуури. Хотя она прекрасно владеет и грузинским, и азербайджанским, и армянским, и, естественно, русским, она предпочитает говорить на своем языке, а думала всегда только на нем.
Неспешная беседа с Марией Баязовной, горской еврейкой из Тбилиси, с помощью ее дочери Лейлы и внучки Дженни, доставила мне истинное удовольствие, хотя общение и велось онлайн.
«Я в своей жизни соблюдала принципы морали, и помыслы мои были чисты, — рассказывает Мария Баязовна, — мне не о чем жалеть. Так я всегда отвечаю тем, кто у меня спрашивает о моем возрасте. Наслаждайтесь своей жизнью и не оглядывайтесь назад — это пустая трата времени. Все остальное в руках Всевышнего.
Я родилась в 1929 году в Варташене в Азербайджане, тогда это было село. Семья моих родителей была зажиточной, мы ни в чем не нуждались благодаря отцу. Семья многодетная: старший брат Михаил, 1921-го года, сестра Ася, 23-го года, брат Шамиль, 28-го года, я, 29-го года, брат, 32-го года, потом сестра 38-го года, а в 41-м году родились еще сестры-двойняшки. Нас было восемь человек детей. Мои родители поженились по любви. История их любви очень интересная, по тем временам довольно редкая. Ведь у моей мамы, Хатун-ханым, это был уже третий брак, а у отца — первый и единственный. Моя мама была просто писаная красавица. И в первый раз ее выдали замуж в 14 лет за какого-то богача-купца, он как-то быстро скончался. Детей у них не было. Во второй раз ее тоже выдали замуж за обеспеченного мужчину, от которого у нее родился старший сын, Михаил (Михаэль). В тот день, когда она родила, ее муж находился в другом селе, и когда он, узнав новость, сел на коня и помчался домой, по дороге на него напали разбойники. Так он и не увидел своего сына, а мама овдовела в день рождения ребенка. А мой отец к ней давно присматривался, она была яркая интересная женщина, и сразу, как она овдовела, он на ней женился, взяв с ребенком. Ребенка усыновил, любил и растил, как собственного. Старший брат знал, кто его биологический отец, но это не имело для него значения, он любил отчима, как родного. А моя мама была такой вот роковой женщиной. Они с отцом жили очень хорошо, любили друг друга. А меня назвали Салли. Это мое имя, и меня так называют до сих пор все мои родные и близкие, так сейчас зовут мою правнучку, названную в честь меня.
Мой отец, Баяз, был очень религиозным человеком, постоянно носил с собой сидур, читал, молился. У него была мечта уехать в Израиль и там быть похороненным. И она сбылась: в 1978 году он эмигрировал в Израиль, на тот момент он был уже вдовцом.
Мне не было и двух лет, когда мы переехали в Тбилиси. Мы всегда жили в достатке и имели возможность переехать в крупный город. В тбилисском загсе родителей уговорили записать меня Марией: сотрудникам не приглянулось имя Салли.
В Тбилиси мы поселились в районе Авлабар, где жили в основном армяне, и там я пошла в школу. Поэтому я и владею так хорошо литературным армянским языком. Потом, лет через десять, мы переехали на Майдан, где серные бани. Там я прекрасно усвоила и азербайджанский, и грузинский, как и мои братья и сестры. Грузинский для меня — второй родной язык после джуури. Сейчас я говорю только на родном языке, он для меня в приоритете. Дома говорили только на джуури, естественно, что мы, дети, знали его в совершенстве. Мы ходили в синагогу грузинских евреев на улице Леселидзе. Сама я до сих пор туда хожу. Все еврейские праздники и мероприятия посещаю, вижусь со своими соплеменниками, соблюдаю все еврейские заповеди и законы Торы. Может быть, поэтому я так долго и живу.
Тбилиси — это мой родной город, я люблю его до безумия и никуда отсюда не уеду. В свое время Тбилиси был жемчужиной Советского Союза, колоритный и многонациональный город. Здесь живут самые толерантные и гостеприимные люди, отзывчивые и добрые. В Тбилиси никогда не было антисемитизма, никаких притеснений. Может, только в 90-е годы, во времена Звиада Гамсахурдии, когда он объявил: «Грузия только для грузин». Тогда началась эмиграция евреев, потом все утихло. Дух Тбилиси всегда во мне, я просто не мыслю свою жизнь без этого города. Все значимые события в моей жизни произошли здесь.
Когда начались сталинские репрессии, моего отца посадили, а потом сослали в Алма-Ату, мы же, дети, остались в Тбилиси с мамой. Мои братья были уже взрослые и помогали маме. Времена были трудные, папа хорошо обеспечивал свою семью, но мы справились, пока ждали его.
Я не могу ни писать, ни читать ни по-грузински, ни по-русски, можно сказать, что я неграмотная. Но зато знаю математику и финансово грамотна — это все-таки передалось мне генетически от папы. Во мне всегда жила предпринимательская жилка. Мой будущий муж, Маймонид Ханукаевич Симандуев, был инженером-строителем. Он приехал из Варташена в Тбилиси и пришел прямо к нам домой по адресу, который ему дали родственники, сказав, что там есть симпатичная девушка, горская еврейка. К тому времени его отец скончался, у него остались мама и младший брат в Варташене. И муж посватался ко мне. И меня отдали за него, и я ни одного дня в своей жизни не жалела об этом: как он пообещал моим родителям, что будет хорошим мужем и отцом, так и вышло. У нас родилось шестеро детей: пять дочек и сын. Все они имеют высшее образование, хорошую работу, прекрасные семьи, хороших детей и внуков, и у меня есть правнуки. Моё потомство разбросано по всему миру. Они — мое богатство.
Так вот: мой муж стал работать в строительном управлении, он был очень грамотным специалистом, потом он стал главным инженером, работал не покладая рук, и дома мог все сделать: руки были золотые, все у него ладилось. Через год ему дали квартиру, а к тому времени у нас уже было двое старших детей. Когда он в 1955 г. сказал, что его наградило руководство строительного управления трехкомнатной квартирой в элитном сталинском доме в районе Сабуртало, я не поверила. Квартиры там давали только крупным чиновникам, заслуженным людям, только грузинской элите. Никто не верил, что еврею в таком районе, в таком доме дали квартиру. И я тоже не поверила своему мужу, решила, что он шутит, попросила его показать ордер. Тогда в Тбилиси квартирный вопрос стоял очень остро, люди большими семьями жили в одной комнате. Когда мы пошли с мужем к моей маме и показали ключи от новой квартиры и ордер, она тоже не поверила: это было на грани фантастики. Но мой муж заслужил это своим трудом, своим профессионализмом и своей ответственностью. В этой квартире я до сих пор и живу.
Мой муж Маймонид скончался в 2008 году, сгорел буквально за два месяца. У него саркома была. Он был очень хороший человек, оказался хорошим мужем и отцом, как и обещал моим родителям.
Официально я никогда не работала, но занималась всегда торговлей, или, как любили говорить во всех закавказских республиках, «делала алвэр». У меня весь день был расписан, спланирован. Когда уже дети подросли, я с утра ранехонько вставала и шла на базар, закупалась необходимыми продуктами, приходила домой, готовила, убиралась. А готовила много: у меня всегда дом был —полная чаша, хлебосольный и гостей много бывало. Кроме моих детей, еще племянники у меня бывали очень часто, родственники, соседи заходили. Я всех угощала и еще с собой давала. Я была душой любой компании, активной женщиной. И сейчас, хоть я и в возрасте, но всегда люди дома, и всегда все есть в холодильнике. А потом я занималась своим бизнесом: ходила по своим клиентам с сумками, полными дефицитных вещей, и продавала. В одном месте скупала, другим продавала. Сейчас это называется «бизнес», а тогда говорили: спекуляция. Я всегда была властной, сильной, пробивной, могла из камня воду выдавить, а главное — знала, где что взять и кому продать. Мужу надо было помочь, он очень много работал, но и дети росли: учеба, работа детей, замужество — деньги нужны были. У меня к тому же и интуиция была очень хорошо развита. Помню, был такой случай: у меня были две сумки с дефицитным товаром, и я уже почти освободила одну, распродала. А другая сумка была еще полная. И вдруг у меня что-то ёкнуло внутри, такое нехорошее предчувствие. Я попросила у своей клиентки грязное нестираное белье. Та очень удивилась: мол, зачем тебе? Я ей говорю: неси побольше грязного белья, мне надо. Завтра принесу назад чистое. Я полную сумку с товаром разделила на две части и уложила на дно обеих сумок, а сверху положила в сумки грязное белье и вышла во двор. Только я прошла несколько метров, как ко мне подошли двое в штатском из ОБХСС. Говорят: «Гражданочка, у нас есть информация, что вы спекулируете. Покажите свои сумки». Я, признаюсь честно, очень испугалась, в голове тысячи мыслей: посадят, мои дети одни останутся одни, но лицо держала, возмутилась: «Какая я спекулянтка, вы о чем? Я прачка, принесла чистое белье и взяла домой грязное постирать». Они мне не поверили, решили посмотреть сумки. Я их открыла и стала доставать грязное белье из одной сумки, потом из другой, лишь бы они вглубь сумки не заглянули. Они удивились, дальше не стали смотреть и отпустили меня, так моя интуиция меня спасла. Я с тех пор всем говорю: держите язык за зубами, лишнего не говорите. Это кто-то из моих клиентов где-то проболтался и за мной следить начали.
Мы с мужем всем детям и внукам дали высшее образование, устроили на очень хорошую, престижную работу, подключали свои связи. Я понимала, что девочкам тоже надо учиться и иметь свой кусок хлеба. Я ведь сама без образования, и очень жалею о том, что в свое время его не получила.
А сейчас я вернулась к своему языку. Я говорю только на нем. И даже, когда меня спрашивают на другом языке, я отвечаю на джуури. Мой мозг переключился как-то. Я думаю только на своем родном языке, а ведь раньше общалась в основном на грузинском. Вот такая метаморфоза происходит с людьми в возрасте: голос предков берет вверх.
Человек должен быть любознательным, это главный стимул к долголетию. В любом возрасте нужно познавать новое, не давать своему мозгу отдыхать, наслаждаться каждым днем своей жизни. Жажда жизни плюс жажда познания — вот рецепт долголетия.
