Я хотела побеседовать с этой милой интеллигентной женщиной о ее семье, о жизни. Но Ирина Ашуровна Ханукаева (в девичестве Ашурова) рассказывала только о своих близких, в основном о старшем брате. Из теплых воспоминаний жены, сестры, брата, друзей сложился у меня светлый образ этого человека — он жил среди нас: ходил, лечил, дружил, помогал, отдавал всего себя — и это далеко не все, что можно сказать о Геннадии Ашуровиче Ашурове.
Из воспоминаний Ирины Ханукаевой, сестры
Хочу начать с дедушки и бабушки. Будучи единственным сыном в купеческой семье, дед по папиной линии получил отличное по тем временам образование: он закончил рыбопромышленный техникум в Астрахани. Благодаря уму и прозорливости, он стал главой рыбного хозяйства в Дагестане. В просторной трехкомнатной квартире был ведомственный телефон. И это всё — в тридцатые годы. К деду до последнего приходили за советом дербентцы.
Бабушка была модницей и настоящей красавицей. Воспитанная русской няней, она знала все сказки и с удовольствием рассказывала их своим внукам. Мои старшие братья росли в любви и заботе. Она очень любила детей.
И, конечно же, они дали отличное образование моему папе Ашуру. Его юность пришлась на военное время. Он учился в Средней Азии, так как их туда эвакуировали. Окончил сельскохозяйственную академию.
В то время образованные люди, как правило, были атеистами. Папа занимался селекцией винограда и даже вывел новый сорт. Но его разработки успешно забрали в Москву более авторитетные люди. Отец очень любил симфоническую и камерную музыку. В доме было много пластинок с операми известных композиторов. Вся стена была в книгах разных жанров: научная фантастика, русская классика, современные авторы. Он был удивительно порядочным и добрым человеком. Это проявлялось во всем: в отношении к нашей маме, Зое Изяевне, нашей маме, к нам, детям, и ко всем окружающим.
Когда папа трагически погиб в автоаварии, очень многие дербентцы пришли проститься с ним.
Папа много дал моим братьям. Все трое с отличием закончили самую сильную школу города — № 115. Старший, Гена, был очень разносторонне развит: учился в музыкальной школе по классу аккордеона, в художественной школе, занимался спортом, был полиглотом. Он набрал высшие баллы при поступлении в Астраханский мединститут, обойдя всех земляков из Дагестана. Гена был образцом нашей семьи. Мы все хотели на него равняться. Для меня он стал заменой погибшего отца и сыграл огромную роль в формировании моей личности.
Когда я пошла в школу после трех братьев, которые были отличниками, от меня автоматически ожидали того же уровня знаний.
Когда мама осталась вдовой, ей пришлось поднимать четверых детей. Двое уже учились в университете. Гена, помимо учебы, стал подрабатывать художником. Ему предложили реставрировать церквушку в Астраханском кремле. Реставрируя иконы, он упал с высоты, но ничего не повредил. Он продолжил работу, но затем упал повторно и понял, что нужно остановиться. Он решил, что каждому — свое.
Гена начал изучать еврейскую традицию. Он мог многое интересно рассказать. И стал верить в Бога в душе.
Помню его слова о том, что каждый человек приходит в этот мир к своей религии, которую нельзя предавать. Я помню, как он читал благословение перед каждым приемом пищи, верил душой, без фанатизма.
Там же, в институте, он увлекся альпинизмом. Мне было очень приятно, когда он приезжал со всей командой альпинистов: ребята бородатые, в спортивных костюмах, веселые, дружные, с гитарой и песнями, а с ними девушки. Однокурсники очень любили его.
Невозможно объяснить, как мы пережили гибель Гены. Его семья не смогла остаться в России после его смерти. Сыну было пять лет. В те дни малыш постоянно говорил, что видит папу в небе на облаках, улыбающегося и машущего рукой. До пяти лет дети очень тесно связаны с Богом. Может, он действительно видел.
Есть и еще одно страшное совпадение: папа погиб 8-го февраля, а Гена, как предполагается, — 7–9 февраля.
Бедная мама долгие годы в каждом мужчине с бородой видела Гену. Она так и не поверила в его смерть, ждала его до последнего дня.
Из воспоминаний Станислава Ашурова, брата
Я всегда хотел равняться на старшего брата. Учился в автомеханическом институте, но потом бросил его и пошел в армию. После службы приехал в Астрахань и поступил в мединститут, по специальности «педиатрия». Хотел быть рядом с Геной. Он был образцом для нас, братьев и сестер, для наших друзей. Его все любили и уважали.
Гена обладал талантом врача. Он понимал диагностику, старался придерживаться натуропатии, не назначал избитых методов лечения, индивидуально подходил к каждому пациенту. Он придавал большое значение психосоматике (к чему сейчас приходят врачи) еще 30 лет назад. Много рассказывают о природе психосоматики и о правильном образе жизни — ближе к природному. Тогда он говорил о вреде маргарина и трансжиров, о пользе яиц и жирной молочной продукции, в то время как в обществе повсеместно вещали о вреде холестерина.
Помимо терапии, он был реаниматологом. Спустя почти 25 лет после его смерти его до сих пор помнят старые врачи городской больницы — он никому не отказывал, всегда помогал и не брал подарков или денег.
Гена занимался йогой, мог регулировать температуру тела, ходил по раскаленным углям и по битому стеклу.
Страстным его увлечением был альпинизм. Он часто уходил в горы, достигал высоких вершин. Его последняя экспедиция на Эльбрус, в составе международной команды из Англии, Америки, Германии, стала роковой. 9 февраля 2000 года группа остановилась на ночлег в верхней части ледопада Ушбинского, в зоне сераков, из-за отсутствия акклиматизации и усталости англичан. Их накрыл ледяной обвал. Возможно, они были несколько дней живы, а может — сразу погибли. Никого из команды не нашли. Поиски велись на федеральном уровне. Младший брат Изику привлек всех спасателей, лично облетал место трагедии на вертолете. Смириться с этим было невозможно. Мне до сих пор не хватает его рядом. Я всегда ощущаю его присутствие.
Из воспоминаний Юсуфа Шалумова, родственника и друга
Мы жили на соседних улицах и всегда вставали рано утром летом, как только забрезжит рассвет, и шли со своими удочками на рыбалку. На берегу за консервным заводом собирались все рыбаки. Мы с Геной беседовали на разные темы. Он очень много знал, с ним было очень интересно. А еще у нас во дворе устраивались шахматные турниры: я с братом, Гена со своими братьями, мой отец и дядя. Гена был настоящий шахматист и выигрывал у нас часто — он был стратег.
Однажды, когда мы все уже были женаты, он пригласил нас с семьями на отдых на Домбай, в альпинистский лагерь. С нами были жены и маленькие дети, всего пять семей. Погода была великолепная, без облаков, и мы поднялись на канатной дороге на самый верх. Все были в восторге от красоты. В обратный путь решили спуститься по проторенной тропе, чтобы насладиться горными пейзажами. Но вдруг начался ливень, тропу размыло, стало скользко, резко упала видимость. Жены нервничали, дети плакали — было страшно. А мы только на полпути. Все растерялись. Но не Гена-альпинист. Он разделся до плавок, освободился от липкой одежды, и, как Тарзан, по одному спускал детей вниз и затем возвращался, пока всех не спустил.
Еще такой случай. Когда он учился в мединституте, взял академический отпуск. Все были удивлены: он очень хорошо учился, а оказывается — хотел помочь своему другу. Они работали вдвоем, чтобы заработать на свадьбу. Он был очень щедрым человеком, его все любили. Недоброжелателей у него не было, и откуда им взяться — он был настолько чист душой, с большим добрым сердцем.
Из воспоминаний жены, Анжелики Ашуровой, урожденной Дадашевой
Мне немного трудно рассказывать о муже, потому что боль до сих пор не прошла и через 25 лет. Но я пересилю себя и постараюсь рассказать хотя бы минимум. Моя мама бакинка, папа — дербентский. Мой дед — писатель и поэт Монувах Дадашев. Осталась я вдовой в 38 лет с двумя детьми.
С Геной нас познакомили родственники, и между нами вспыхнуло чувство: мы просто посмотрели друг другу в глаза, и все поняли, это произошло мгновенно. Через несколько дней его мама пришла и надела мне кольцо.
Мы много беседовали, он оказался необычайным человеком, незаурядной личностью, у него было много талантов: он красиво рисовал, писал стихи, был сильным и смелым человеком. Несмотря на то что в детстве у него было слабое сердце, он сам переборол болезнь. Это не помешало ему 20 лет ходить в горы и не иметь ни одной царапины. Он говорил, что в горах ему легко дышать, а в низине он задыхается. Он отдыхал там, в горах, и часто сопровождал группы в качестве врача.
Он был доктором от Бога, всем помогал, и когда ему хотели заплатить, отказывался, говорил: «Не смейте ничего давать, я дал клятву Гиппократа». Его хорошо знали в нашей пятигорской еврейской общине, но и среди других конфессий его уважали. Когда узнали о его гибели, во всех церквях и храмах зажгли свечи — не за упокой, а за то, чтобы ему помочь выбраться из ситуации, в которой он оказался.
Гена был очень хорошим семьянином, любил свой дом, детей. У нас было двое, дочь и сын. Он воспитывал их в лучших традициях, приближал к спорту. Нашу дочь с младенчества приучал плавать в ванной, это было новшество. Он всегда просил, чтобы я готовила национальные блюда, любил нашу горско-еврейскую кухню.
В доме всегда было много гостей, потому что он был врачом, а альпинисты со всей страны приезжали к нам на Кавказ. В доме царила оживленная атмосфера — песни, шутки, душевные беседы.
В его медицинской практике было много интересного. После окончания института он работал в Ульяновске: сначала на скорой помощи, затем в отделении интенсивной терапии — реанимации, а также анестезиологом-реаниматологом. Был случай, когда девочка сама сбросилась с 11-го этажа, и, несмотря на это, выжила. Гена не отходил от нее двое-трое суток. Родители пришли к нам с огромными мешками картошки, сахара, муки — в знак благодарности за его помощь. Он всегда запрещал брать подарки, но девочка после выздоровления сама пришла и благодарила его.
В Пятигорске он работал в трех учреждениях: в городской больнице №1, госпитале инвалидов войны и родильном доме. Его знали и любили все — он помогал всем, кто нуждался.
Был случай в девяностых: его подрезал черный джип, из которого вышли бандиты, и угрожали ему. В те годы такие машины были редкостью, и это было очень серьезным происшествием. Его права забрали, и он оказался без автомобиля. Но спустя некоторое время, когда в больницу попала взрослая женщина, с которой он лечился, и ее сын — тот самый босс, который забрал у него права — пришли к нему с благодарностью. Тогда все коллеги сказали ему: «Это твоя пациентка, и ты лечи ее так, как считаешь нужным.
Когда я беседовала с родственниками и друзьями Геннадия Ашурова, слушала их трепетные воспоминания, мне казалось, что я его знаю давно — такой человек, отмеченный Богом. Он должен был обязательно встретиться на моем жизненном пути. Мне везет на хороших людей, и, хотя я его не знала лично, я поняла и прожила его короткую, но яркую жизнь. И я обязательно напишу о нем. Есть такая избитая фраза: «Бог забирает лучших». А может, это истина: Геннадий понадобился Всевышнему там, на Небесах.
Друзья Геннадия Ашурова из числа создали в его память целый альбом с фотографиями и стихами, посвященными ему.
Он жадным не был
В жизни никогда.
Друзьями беден
Не был никогда.
А годы как
Весенняя вода
Бегут сквозь руки.
Но , если жизнь он повторит опять,
Он ничего не станет в ней менять,
Ни одного мгновения, ни дня
Ни горечь, ни разлуки.
