В истории каждой семьи, каждого известного рода имеются свои легенды, предания, рассказы, которые бережно и с любовью передаются из поколения в поколение. Весьма похвально, когда люди помнят и чтят своих предков в суете будней. Горская еврейка, активистка, общественный деятель Фрида Юсуфова, с именем которой в мире джууро связано огромное количество культурных, образовательных, социальных и общественных проектов, поделилась с нами самым сокровенным, связанным с ее близкими. На примере этого трогательного повествования можно явственно проследить цепочку того, как те или иные политические, военные события в стране отразились на судьбах ее населения. Одна из таких знаковых тем минувшего века — 900-дневная блокада Ленинграда, трагически забравшая жизни огромного количества невинных граждан. По воспоминаниям выживших, букет роковых обстоятельств, нарушивших нормальное существование ленинградцев, достиг наивысшей точки к декабрю 1941 года, когда нормы продовольствия стали минимальными, из-за нехватки электричества встало большинство предприятий, прекратили работу водопровод, транспорт, иная местная инфраструктура. Мы публикуем воспоминания Фриды Борисовны в виде очерка.
***
В дореволюционный период зажиточная семья предков моего мужа, а именно его дедушки, прадеда моих детей, купца Юсуфова Азариё Беньями Юсуф и его красавицы-жены Сипро Эбэйи, проживала в Баку. Там у него имелось два дома, № 73 и № 75 по улице Бондарной. Сам Азариё Юсуфов был пайщиком акционерного общества Ротшильда, «Товарищества братьев Нобель» и владел двумя нефтяными вышками, в Сураханах и в Балаханах. Семья Азариё Беньями Юсуфа дружила с семьей Шамси Асадуллаева. Эти люди оставили свой значимый след в исторической летописи Баку.
В те годы бедняки из окрестных сел стекались в столицу, некоторые из них стали богачами благодаря природному уму, смекалке и, конечно, нефти, которая была найдена на территории одного из бывших храмов зороастрийцев-огнепоклонников. «Черное золото» тех краев считалось самым высококачественным.
Когда в 20-х годах до Баку докатилась революция, Азариё добровольно отдал государству все свое имущество. За это его отправили не в Сибирь, а сослали в Красную Слободу. Но еще в Баку у Юсуфова Азариё родились три дочери: сначала Мирвори, потом Мазанту, а в свете революции, в 20-м году, мир увидела Шушана Юсуфова (моя младшая дочка, кстати, названа в ее честь).
До прихода советской власти Азариё финансово поддерживал все синагоги и детский дом в Слободе. В те тяжелые годы беднякам на телегах доставляли продукты питания и одежду, ведь в Еврейской Слободе обитало огромное число многодетных. Таким же образом в наше время меценаты возят в Красную Слободу продукты, помогая одиноким и нуждающимся собратьям. Туда доставляли и религиозную еврейскую литературу, которую Азариё заказывал из Варшавы, Вены, Иерусалима. Эти книги и по сей день находятся в нашей семейной библиотеке. Некоторые слободчане читали на иврите, учили своих детей древнееврейскому алфавиту, ведь в те годы и горско-еврейский язык пользовался квадратным еврейским письмом. В 1919 году в Еврейской Слободе начала выходить первая газета («Утренняя звезда» — «Айелет ашахар» — «Товуш сабахи») на языке джуури.
Несмотря на регулярные жесты благотворительности Азариё и его товарищей, многие босяки откровенно злорадствовали над бывшими богатеями, радовались тому, что прежней знати теперь сполна придется хлебнуть голодной жизни.
В 1924 году, обручив свою старшую красавицу дочь Мирвори с парнем из знатной купеческой семьи (которая владела фруктовыми садами и мареновыми полями) Хануко Абрамовым, отец семейства Азариё неожиданно умер в сравнительно молодом возрасте, не успев сыграть свадьбу старшей дочери. Его супруга Сипро Эбэйи осталась вдовой с тремя дочками на руках. Шушана же, как и Мазанту, выросли без отца, таким же образом, как и моя дочка Шушана взрослела без папы. Видите, как имя влияет на судьбу!
Сейчас хочу сделать небольшое отступление. Помню, что когда-то, только приехав в Израиль и преподавая в религиозной школе рисование и шахматы, обратилась к раввину школы в Акко, давно совершившему алию, весьма уважаемому Юде Якубову, с вопросом: «Как правильно молиться?» Ведь мы, советские евреи, тогда этого совсем не умели, а нам очень хотелось знать молитвы, проводить весь ритуал грамотно.
Предложила ему записать тексты молитв кириллицей, то есть сделать транслитерацию, чтобы наши горско-еврейские мужчины и женщины, легко читали бы молитвы и разные благословления. Он согласился, мы вместе начали эту работу. Результатом нашей плодотворной деятельности стала небольшая брошюра. Для этого издания мы достали массу старинных фото раввинов, туда попал и отец Азариё, Беньями Юсуф Нофтоли, служивший в синагоге габаем.
Человек преклонного возраста, необыкновенного обаяния, пользовался в Слободе заслуженным уважением. Он обеспечивал свою синагогу под названием «Гисори» и аналогичные заведения в окрестностях. Повторюсь также, что раньше в Красной Слободе функционировал детский дом, и дедушка моего мужа вместе со своим отцом также помогали ему. Уже спустя много лет и в Баку, и в Израиле повзрослевшие воспитанники этого казенного учреждения искренне благодарили мою свекровь: «Благодаря вашему отцу и деду мы выжили…»
Но вернемся к событиям прошлого века. После смерти главы семейства оставшимся детям и их маме пришлось очень сложно: ведь государство конфисковало их имущество. Но Сипро с необычайным благородством, силой духа и огромным достоинством сумела поднять на ноги своих девочек. Шушана, самая младшая из них, уже в 13 лет начала преподавать девушкам ковроткачество и стала их бригадиром. Мирвори, старшая сестра, вышла замуж в 1924 году, после смерти отца, моя свекровь Мазанту — в 1931 году, а Шушану сосватали в 1937-м году за Натаниля Рафоила Гаврилова — единственного сына представителя знатного рода, студента Ленинградского горного института. В 1937 году умирает мама Шушаны, Сипро Эбэйи, и Натаниль увозит молодую супругу в Ленинград. Юноша дружил со своим дальним родственником Александром Ханукаевым, сыном известного купца из древнего дербентского рода. Вместе эти молодые люди окончили Горный институт. Александр Нисанович Ханукаев в дальнейшем нашел код бомбы, стал профессором, проживал последние годы в небольшом подмосковном городе Пушкино, умер в 90 с лишним лет.
Еще в довоенное время новоиспеченная пара Шушана и Натаниль поселилась в Ленинграде в отдельной квартире на улице Мира №1. В 1939 году у них родился сын Дониль, малышу успели сделать обрезание. Хочу добавить несколько слов о произошедших с молодой мамой метаморфозах: из скромной кубинской девушки, ходившей в тонком национальном платке, юная супруга постепенно превратилась в яркую, модную, светскую барышню. Отрадно, что многие женщины преклонного возраста в Кубе помнят ее до сих пор с теплом и благодарностью. Люди в один голос уверяют, что она была очень талантливым ковроделом. Дальнейшая же судьба сестры моей свекрови сложилась не самым счастливым образом. Единственная женщина, уехавшая из Кубы в крупный российский город, погибла страшной смертью во время ленинградской блокады. Когда наступили грозные дни, этой семье горских евреев, как и многим другим горожанам, стало нечего есть. Шушана написала письмо своей старшей сестре Мирвори: «Дорогая моя сестра, у меня от голода опухли руки и ноги, находиться мне здесь весьма непросто. Все горские евреи разъехались из Ленинграда на время войны, кто отправился в Кубу, кто — в Дербент. Я осталась здесь совсем одна, — писала она, надеясь, что сражения быстро закончатся, все уладится, не спеша спасать себя и ребенка. — Муж находится на службе, а я очень боюсь, что мой сынок умрет от голода». Второе грустное послание написано ей же, в нем она сообщила, что ее супруга убило осколком снаряда, когда тот возвращался домой: «Наш город в окружении, детей вывозят по Ладоге на пароме. На меня давят, что моего сыночка следует обязательно эвакуировать». Это была ее последняя весточка с приложенным фото малыша Дониля.
В 1944 году, когда война почти закончилась, а о Шушане по-прежнему не имелось никаких известий, моя свекровь Мазанту, сестра пропавшей, весьма сильная и решительная женщина, оставив четверых маленьких детей на свою бабушку, решила отправиться на поиски сестры Шушаны и племянника Дониля.
Вместе с мужем сестры Натаниля (погибшего мужа Шушаны), майором Йовом (военным в те годы было легче передвигаться по городам), они отправились на поиски молодой женщины и ее ребенка. Мазанту знала адрес, он прописывался на конвертах ленинградских открыток родственницы, посылаемых в Азербайджан. Шушана обитала на втором этаже шикарного старинного дома. Мазанту и военнообязанный муж сестры погибшего Натаниля с легкой надеждой в сердце осторожно постучались в дверь квартиры Гавриловых. Им открыл незнакомый офицер и сообщил, что данное жилье ему предоставили, как военнообязанному. Однако он разрешил гостям войти. Мазанту воочию увидела обстановку, царившую в этих стенах при жизни ее сестры: детскую кроватку, кубинский ковер. В тот момент женщина не смогла сдержать слез из-за нахлынувших эмоций. Надо отметить, что родственники моей свекрови вообще считались очень бережливыми людьми. К примеру, во время голода, холода, войн и междоусобиц, все три сестры не продали ни единой родительской вещи, сохраняя реликвии, насколько хватало сил.
Смирившись с увиденным, приехавшие из Азербайджана постучались к соседке на площадке этого же этажа, дабы все-таки что-то узнать о Шушане. Местная жительница ответила, что сестру моей свекрови называли в их доме Сусанна, и она отличалась теплым и добрым нравом, радушием, необычайной красотой, горячим кавказским гостеприимством. Соседка вспомнила, что бывшая кубинка всегда была рада друзьям, выставляя на стол угощение даже в самые трудные дни. Она могла сама не поесть, но другим уйти из своей квартиры без лакомства никогда не позволяла. Затем собеседница добавила, что Шушана скончалась от голода, будучи беременной, и похоронена на Пискаревском кладбище в общей яме, а ее мальчика у нее забрали и эвакуировали из города по льду Ладожского озера. После таких ошеломляющих событий ее родственники бросились искать Дониля Гаврилова, сына Шушаны — Сусанны и Натаниля. Они посвятили немало времени этому процессу, надеялись, что он жив, но, к огромному сожалению, даже спустя много лет, никаких новых сведений ни о маме, ни о сыне обнаружить не удалось.
В 1966 году я вышла замуж, и обратила внимание, что очень многие старики не спешат рассказывать ни о войне, ни о прошлом. Но я потихоньку, в течение многих лет, сама стала искать информацию о Шушане и ее семье. Шло время, и моя свекровь по-прежнему часто оплакивала сестру, причитала, находилась в подавленном состоянии, мне очень хотелось ей помочь. Предложила ей снова отправиться в Ленинград по известному адресу. И тут в моем рассказе появляются новые действующие лица, имеющие прямое отношение к драматическим ленинградским событиям.
Имя Александра Ханукаева, товарища покойного Натаниля, я ранее упомянула не просто так. Дело в том, что некая горская еврейка по имени Лида, знакомая моей свекрови из Дербента, вышла замуж за брата Александра Ханукаева и тоже жила в Северной столице, на улице Мойка. Оказавшись со свекровью в Питере, мы встретились с той самой Лидой, подругой Шушаны, но она оказалась не особенно общительной, очевидно, испытывая некое чувство вины за то, что она и ее дочка Света выжили благодаря эвакуации. Дочку Лиды я навещала пару раз, когда та находилась в весьма преклонном возрасте. Пожилая дама поведала мне просто удивительные вещи: «Война застала меня ребенком, и те жуткие времена навсегда запечатлелись в памяти. Кругом разруха, боевые действия, голодное время, есть нечего. Мы с мамой пришли в гости к тете Шушане, она нам заварила свежий чай и подала огромный кусок белого сахара. Высокая, стройная, белокожая, очень красивая, словно сказочная фея из доброй сказки — такой я ее запомнила... Все вместе, включая угощение, произвели на меня тогда неимоверно сильное впечатление. А еще моя мама Лида и тетя Шушана вместе тушили пожары на крышах ленинградских домов, если туда попадал огонь». Надо сказать, что Света была почти ровесницей пропавшего Дониля Гаврилова.
И вот, приехав в Ленинград со свекровью, мы вновь навестили Пискаревское мемориальное кладбище и повторно пришли в дом Шушаны-Сусанны, но на этот раз дверей квартиры нам не открыли. Люди посоветовали найти управдома. Им оказалась суровая женщина преклонных лет, отправившая нас в страшные подвалы, где хранились документы. Мы спустились по темным ступенькам в большую комнату, где пахло сыростью, и начали перебирать папки с адресами. Но, как назло, нужные бумаги сгорели, и мы снова потерпели фиаско, отправившись на могилу Шушаны-Сусанны, покоящейся, по словам соседей, в общей яме Пискаревского кладбища, поплакали и вернулись в Баку с тяжелым сердцем. Мысли о том, что можно найти хотя бы сына погибшей, Дониля, не давали сестрам Мирвори и Мазанту покоя, терзали их душу и сердце.
Однажды судьба сыграла с нами злую шутку. Кто-то из наших знакомых услышал по радио, что некая Шушана разыскивает после войны своих родных. Сердце ёкнуло, мы снова помчались в Северную столицу, выяснили, что поиском пропавших в сороковые годы людей занимается полковник Браиловский, но встретиться с ним так и не смогли. Вернувшись домой, написала Браиловскому письмо о Шушане Юсуфовой (Гавриловой), он прочел и ответил мне, помогал, размещал об этом объявления в разных источниках, но и это ничего не принесло. Моя свекровь Мазанту и Мирвори, старшая сестра пропавшей, все еще были уверена, что племянник жив, с 1945-го года пытаясь обнаружить в детских домах обрезанного мальчика возраста Дониля. Она практически не видела сына сестры в лицо, и никаких иных примет не имела, но и эта миссия не увенчалась успехом. Сегодня иногда думаю, что если сын Шушаны жив, ему уже под 80 лет. Такова грустная семейная история о том, как эхо войны отложило отпечаток и на горских евреев. И конечно, до сих пор в наших умах не угасает память о Шушане, о ее сыночке и муже. Часто переживаю из-за всей этой неразрешенной, несправедливой ситуации, задаюсь вопросом: почему и за что?! Отчего выросший в детском доме потомок рода Юсуфовых-Гавриловых никогда не искал своих близких? Или делал это, но безрезультатно? Пока, история об этом умалчивает...
ФОТО: из архива Ф.Юсуфовой
1. 1911 г. Нефтепромышленник - Азариё Бенями Юсуфов.
2. 1911 г. Сипро Эбейи
3. 1911 г. Азарийо Беньями Юсуф с супругой Сипрой Эбэйи.
4. 1925-27 г. Беньями Юсуф Нофтоли
5. 1925-27 г. Беньями Юсуф Нофтоли с сыном Элханоном
6. 1920 г. Имром, Азариё и брат моего деда Ифрэим
7 (1). 1934 г. Шушэн бат Азариё Юсуфова в старинном наряде
7 (2) Шушен - Шушана бат Азарийо Юсуфова – бригадир - наставница (в центре). Ковровая артель, Красная Слобода, гор.Куба, 1933-1938 годы
8. 1935 г. Шушэн бат Азариё Юсуфова
9. 1935 г. Шушэн бат Азариё Юсуфова
10. 1936 г. фото перед свадьбой Шушэн Азарие с подругами из Красной Слободы. Сидят: Саркей Юсуф, Зое Хаим Иёв, стоят-Тейло Ихиил Севи, Роза
11. 1937 г. Ленинград, Шушана
12. 1937 г. Ленинград супруги Шушана и Натанил Гавриловы
13. 1939 г. на фото Дониль, сын Шушаны и Натаниля Гавриловых.
14. 1940 г. надпись на обратной стороне фото: На долгую память т.Мирвори и д. Хануко от Донички. 18.05.40.г. в это время он был больной, поэтому так плохо вышел.
Фотографировала его, когда ему было 7 месяцев. День рождения Донички 18.11.1939 года.
15. 1928-30 г. Ленинград, Студенты Горного института - Александр Ханукаев (в будущем профессор) и Натанил Гаврилов.
16. 1931г. На фото мои свекровь и свекор молодожены- Хонум Ошир Бэдэл и ...Мэнэхим Овроом Изёву; Мазанту Азариё и Шомоил Бенями Юсуф
Когда в 20-х годах до Баку докатилась революция, Азариё добровольно отдал государству все свое имущество. За это его отправили не в Сибирь, а сослали в Красную Слободу. Но еще в Баку у Юсуфова Азариё родились три дочери: сначала Мирвори, потом Мазанту, а в свете революции, в 20-м году, мир увидела Шушана Юсуфова (моя младшая дочка, кстати, названа в ее честь).
До прихода советской власти Азариё финансово поддерживал все синагоги и детский дом в Слободе. В те тяжелые годы беднякам на телегах доставляли продукты питания и одежду, ведь в Еврейской Слободе обитало огромное число многодетных. Таким же образом в наше время меценаты возят в Красную Слободу продукты, помогая одиноким и нуждающимся собратьям. Туда доставляли и религиозную еврейскую литературу, которую Азариё заказывал из Варшавы, Вены, Иерусалима. Эти книги и по сей день находятся в нашей семейной библиотеке. Некоторые слободчане читали на иврите, учили своих детей древнееврейскому алфавиту, ведь в те годы и горско-еврейский язык пользовался квадратным еврейским письмом. В 1919 году в Еврейской Слободе начала выходить первая газета («Утренняя звезда» — «Айелет ашахар» — «Товуш сабахи») на языке джуури.
Несмотря на регулярные жесты благотворительности Азариё и его товарищей, многие босяки откровенно злорадствовали над бывшими богатеями, радовались тому, что прежней знати теперь сполна придется хлебнуть голодной жизни.
В 1924 году, обручив свою старшую красавицу дочь Мирвори с парнем из знатной купеческой семьи (которая владела фруктовыми садами и мареновыми полями) Хануко Абрамовым, отец семейства Азариё неожиданно умер в сравнительно молодом возрасте, не успев сыграть свадьбу старшей дочери. Его супруга Сипро Эбэйи осталась вдовой с тремя дочками на руках. Шушана же, как и Мазанту, выросли без отца, таким же образом, как и моя дочка Шушана взрослела без папы. Видите, как имя влияет на судьбу!
Сейчас хочу сделать небольшое отступление. Помню, что когда-то, только приехав в Израиль и преподавая в религиозной школе рисование и шахматы, обратилась к раввину школы в Акко, давно совершившему алию, весьма уважаемому Юде Якубову, с вопросом: «Как правильно молиться?» Ведь мы, советские евреи, тогда этого совсем не умели, а нам очень хотелось знать молитвы, проводить весь ритуал грамотно.
Предложила ему записать тексты молитв кириллицей, то есть сделать транслитерацию, чтобы наши горско-еврейские мужчины и женщины, легко читали бы молитвы и разные благословления. Он согласился, мы вместе начали эту работу. Результатом нашей плодотворной деятельности стала небольшая брошюра. Для этого издания мы достали массу старинных фото раввинов, туда попал и отец Азариё, Беньями Юсуф Нофтоли, служивший в синагоге габаем.
Человек преклонного возраста, необыкновенного обаяния, пользовался в Слободе заслуженным уважением. Он обеспечивал свою синагогу под названием «Гисори» и аналогичные заведения в окрестностях. Повторюсь также, что раньше в Красной Слободе функционировал детский дом, и дедушка моего мужа вместе со своим отцом также помогали ему. Уже спустя много лет и в Баку, и в Израиле повзрослевшие воспитанники этого казенного учреждения искренне благодарили мою свекровь: «Благодаря вашему отцу и деду мы выжили…»
Но вернемся к событиям прошлого века. После смерти главы семейства оставшимся детям и их маме пришлось очень сложно: ведь государство конфисковало их имущество. Но Сипро с необычайным благородством, силой духа и огромным достоинством сумела поднять на ноги своих девочек. Шушана, самая младшая из них, уже в 13 лет начала преподавать девушкам ковроткачество и стала их бригадиром. Мирвори, старшая сестра, вышла замуж в 1924 году, после смерти отца, моя свекровь Мазанту — в 1931 году, а Шушану сосватали в 1937-м году за Натаниля Рафоила Гаврилова — единственного сына представителя знатного рода, студента Ленинградского горного института. В 1937 году умирает мама Шушаны, Сипро Эбэйи, и Натаниль увозит молодую супругу в Ленинград. Юноша дружил со своим дальним родственником Александром Ханукаевым, сыном известного купца из древнего дербентского рода. Вместе эти молодые люди окончили Горный институт. Александр Нисанович Ханукаев в дальнейшем нашел код бомбы, стал профессором, проживал последние годы в небольшом подмосковном городе Пушкино, умер в 90 с лишним лет.
Еще в довоенное время новоиспеченная пара Шушана и Натаниль поселилась в Ленинграде в отдельной квартире на улице Мира №1. В 1939 году у них родился сын Дониль, малышу успели сделать обрезание. Хочу добавить несколько слов о произошедших с молодой мамой метаморфозах: из скромной кубинской девушки, ходившей в тонком национальном платке, юная супруга постепенно превратилась в яркую, модную, светскую барышню. Отрадно, что многие женщины преклонного возраста в Кубе помнят ее до сих пор с теплом и благодарностью. Люди в один голос уверяют, что она была очень талантливым ковроделом. Дальнейшая же судьба сестры моей свекрови сложилась не самым счастливым образом. Единственная женщина, уехавшая из Кубы в крупный российский город, погибла страшной смертью во время ленинградской блокады. Когда наступили грозные дни, этой семье горских евреев, как и многим другим горожанам, стало нечего есть. Шушана написала письмо своей старшей сестре Мирвори: «Дорогая моя сестра, у меня от голода опухли руки и ноги, находиться мне здесь весьма непросто. Все горские евреи разъехались из Ленинграда на время войны, кто отправился в Кубу, кто — в Дербент. Я осталась здесь совсем одна, — писала она, надеясь, что сражения быстро закончатся, все уладится, не спеша спасать себя и ребенка. — Муж находится на службе, а я очень боюсь, что мой сынок умрет от голода». Второе грустное послание написано ей же, в нем она сообщила, что ее супруга убило осколком снаряда, когда тот возвращался домой: «Наш город в окружении, детей вывозят по Ладоге на пароме. На меня давят, что моего сыночка следует обязательно эвакуировать». Это была ее последняя весточка с приложенным фото малыша Дониля.
В 1944 году, когда война почти закончилась, а о Шушане по-прежнему не имелось никаких известий, моя свекровь Мазанту, сестра пропавшей, весьма сильная и решительная женщина, оставив четверых маленьких детей на свою бабушку, решила отправиться на поиски сестры Шушаны и племянника Дониля.
Вместе с мужем сестры Натаниля (погибшего мужа Шушаны), майором Йовом (военным в те годы было легче передвигаться по городам), они отправились на поиски молодой женщины и ее ребенка. Мазанту знала адрес, он прописывался на конвертах ленинградских открыток родственницы, посылаемых в Азербайджан. Шушана обитала на втором этаже шикарного старинного дома. Мазанту и военнообязанный муж сестры погибшего Натаниля с легкой надеждой в сердце осторожно постучались в дверь квартиры Гавриловых. Им открыл незнакомый офицер и сообщил, что данное жилье ему предоставили, как военнообязанному. Однако он разрешил гостям войти. Мазанту воочию увидела обстановку, царившую в этих стенах при жизни ее сестры: детскую кроватку, кубинский ковер. В тот момент женщина не смогла сдержать слез из-за нахлынувших эмоций. Надо отметить, что родственники моей свекрови вообще считались очень бережливыми людьми. К примеру, во время голода, холода, войн и междоусобиц, все три сестры не продали ни единой родительской вещи, сохраняя реликвии, насколько хватало сил.
Смирившись с увиденным, приехавшие из Азербайджана постучались к соседке на площадке этого же этажа, дабы все-таки что-то узнать о Шушане. Местная жительница ответила, что сестру моей свекрови называли в их доме Сусанна, и она отличалась теплым и добрым нравом, радушием, необычайной красотой, горячим кавказским гостеприимством. Соседка вспомнила, что бывшая кубинка всегда была рада друзьям, выставляя на стол угощение даже в самые трудные дни. Она могла сама не поесть, но другим уйти из своей квартиры без лакомства никогда не позволяла. Затем собеседница добавила, что Шушана скончалась от голода, будучи беременной, и похоронена на Пискаревском кладбище в общей яме, а ее мальчика у нее забрали и эвакуировали из города по льду Ладожского озера. После таких ошеломляющих событий ее родственники бросились искать Дониля Гаврилова, сына Шушаны — Сусанны и Натаниля. Они посвятили немало времени этому процессу, надеялись, что он жив, но, к огромному сожалению, даже спустя много лет, никаких новых сведений ни о маме, ни о сыне обнаружить не удалось.
В 1966 году я вышла замуж, и обратила внимание, что очень многие старики не спешат рассказывать ни о войне, ни о прошлом. Но я потихоньку, в течение многих лет, сама стала искать информацию о Шушане и ее семье. Шло время, и моя свекровь по-прежнему часто оплакивала сестру, причитала, находилась в подавленном состоянии, мне очень хотелось ей помочь. Предложила ей снова отправиться в Ленинград по известному адресу. И тут в моем рассказе появляются новые действующие лица, имеющие прямое отношение к драматическим ленинградским событиям.
Имя Александра Ханукаева, товарища покойного Натаниля, я ранее упомянула не просто так. Дело в том, что некая горская еврейка по имени Лида, знакомая моей свекрови из Дербента, вышла замуж за брата Александра Ханукаева и тоже жила в Северной столице, на улице Мойка. Оказавшись со свекровью в Питере, мы встретились с той самой Лидой, подругой Шушаны, но она оказалась не особенно общительной, очевидно, испытывая некое чувство вины за то, что она и ее дочка Света выжили благодаря эвакуации. Дочку Лиды я навещала пару раз, когда та находилась в весьма преклонном возрасте. Пожилая дама поведала мне просто удивительные вещи: «Война застала меня ребенком, и те жуткие времена навсегда запечатлелись в памяти. Кругом разруха, боевые действия, голодное время, есть нечего. Мы с мамой пришли в гости к тете Шушане, она нам заварила свежий чай и подала огромный кусок белого сахара. Высокая, стройная, белокожая, очень красивая, словно сказочная фея из доброй сказки — такой я ее запомнила... Все вместе, включая угощение, произвели на меня тогда неимоверно сильное впечатление. А еще моя мама Лида и тетя Шушана вместе тушили пожары на крышах ленинградских домов, если туда попадал огонь». Надо сказать, что Света была почти ровесницей пропавшего Дониля Гаврилова.
И вот, приехав в Ленинград со свекровью, мы вновь навестили Пискаревское мемориальное кладбище и повторно пришли в дом Шушаны-Сусанны, но на этот раз дверей квартиры нам не открыли. Люди посоветовали найти управдома. Им оказалась суровая женщина преклонных лет, отправившая нас в страшные подвалы, где хранились документы. Мы спустились по темным ступенькам в большую комнату, где пахло сыростью, и начали перебирать папки с адресами. Но, как назло, нужные бумаги сгорели, и мы снова потерпели фиаско, отправившись на могилу Шушаны-Сусанны, покоящейся, по словам соседей, в общей яме Пискаревского кладбища, поплакали и вернулись в Баку с тяжелым сердцем. Мысли о том, что можно найти хотя бы сына погибшей, Дониля, не давали сестрам Мирвори и Мазанту покоя, терзали их душу и сердце.
Однажды судьба сыграла с нами злую шутку. Кто-то из наших знакомых услышал по радио, что некая Шушана разыскивает после войны своих родных. Сердце ёкнуло, мы снова помчались в Северную столицу, выяснили, что поиском пропавших в сороковые годы людей занимается полковник Браиловский, но встретиться с ним так и не смогли. Вернувшись домой, написала Браиловскому письмо о Шушане Юсуфовой (Гавриловой), он прочел и ответил мне, помогал, размещал об этом объявления в разных источниках, но и это ничего не принесло. Моя свекровь Мазанту и Мирвори, старшая сестра пропавшей, все еще были уверена, что племянник жив, с 1945-го года пытаясь обнаружить в детских домах обрезанного мальчика возраста Дониля. Она практически не видела сына сестры в лицо, и никаких иных примет не имела, но и эта миссия не увенчалась успехом. Сегодня иногда думаю, что если сын Шушаны жив, ему уже под 80 лет. Такова грустная семейная история о том, как эхо войны отложило отпечаток и на горских евреев. И конечно, до сих пор в наших умах не угасает память о Шушане, о ее сыночке и муже. Часто переживаю из-за всей этой неразрешенной, несправедливой ситуации, задаюсь вопросом: почему и за что?! Отчего выросший в детском доме потомок рода Юсуфовых-Гавриловых никогда не искал своих близких? Или делал это, но безрезультатно? Пока, история об этом умалчивает...
ФОТО: из архива Ф.Юсуфовой
1. 1911 г. Нефтепромышленник - Азариё Бенями Юсуфов.
2. 1911 г. Сипро Эбейи
3. 1911 г. Азарийо Беньями Юсуф с супругой Сипрой Эбэйи.
4. 1925-27 г. Беньями Юсуф Нофтоли
5. 1925-27 г. Беньями Юсуф Нофтоли с сыном Элханоном
6. 1920 г. Имром, Азариё и брат моего деда Ифрэим
7 (1). 1934 г. Шушэн бат Азариё Юсуфова в старинном наряде
7 (2) Шушен - Шушана бат Азарийо Юсуфова – бригадир - наставница (в центре). Ковровая артель, Красная Слобода, гор.Куба, 1933-1938 годы
8. 1935 г. Шушэн бат Азариё Юсуфова
9. 1935 г. Шушэн бат Азариё Юсуфова
10. 1936 г. фото перед свадьбой Шушэн Азарие с подругами из Красной Слободы. Сидят: Саркей Юсуф, Зое Хаим Иёв, стоят-Тейло Ихиил Севи, Роза
11. 1937 г. Ленинград, Шушана
12. 1937 г. Ленинград супруги Шушана и Натанил Гавриловы
13. 1939 г. на фото Дониль, сын Шушаны и Натаниля Гавриловых.
14. 1940 г. надпись на обратной стороне фото: На долгую память т.Мирвори и д. Хануко от Донички. 18.05.40.г. в это время он был больной, поэтому так плохо вышел.
Фотографировала его, когда ему было 7 месяцев. День рождения Донички 18.11.1939 года.
15. 1928-30 г. Ленинград, Студенты Горного института - Александр Ханукаев (в будущем профессор) и Натанил Гаврилов.
16. 1931г. На фото мои свекровь и свекор молодожены- Хонум Ошир Бэдэл и ...Мэнэхим Овроом Изёву; Мазанту Азариё и Шомоил Бенями Юсуф
