В празднике Рош а-Шана есть нечто странное. Поскольку он знаменует собой приход новый год, новое начало, для большинства из нас он является временем предвкушения и волнения. Кроме того, несмотря на то, что молитва длится дольше, чем обычно, синагоги заполняются гораздо большим количеством людей, чем обычно в течение года. Во время богослужений мелодии звучат по всему святилищу и залам синагоги, вдохновляя и поднимая настроение. Дома мы собираемся с семьей и друзьями за праздничной трапезой, на которой присутствуют особые круглые халы, яблоки, обмакиваемые в мед, множество фруктов нового урожая, символизирующих наши надежды и молитвы о хорошем и здоровом годе. Таким образом, Рош а-Шана — это день торжества и радости, а не трепета и страха, как можно было бы предположить, исходя из названия «Дни трепета», под которым известны Высокие праздники. Может быть, мы чувствуем что-то не так?
Мишна в трактате «Рош а-Шана» (1:2) утверждает: «Четыре раза (в году) мир судится.... в Рош а-Шана все творения проходят перед Ним, как овцы [benei maron], как сказано: "Тот, Кто обставляет сердца их одинаково, Кто учитывает все их поступки" (Теилим 33:15)"». Если Рош а-Шана — это день, когда Бог судит нас за наши поступки, совершенные в течение года, как утверждают раввины, то, возможно, здесь уместны трепет и благоговение. Более того, на протяжении всего праздника мы подчеркиваем могущество и царственность Бога, что призвано углубить наше осознание того, что наша жизнь находится на волоске. Таким образом, кажется, что в такой ситуации радость и торжество неуместны и ошибочны.
Я считаю, что противоречие между этими двумя концепциями и переживаниями Рош а-Шана лучше всего понять, если признать, что оно отражает противоречие в природе Самого Бога. Описывая Бога в момент творения, мидраш говорит нам:
«Чему он подобен? Царю, у которого были пустые бокалы. Царь сказал: "Если я налью в них горячей воды, то они расширятся и разобьются, а если я налью в них холодной воды, то они сожмутся и разобьются". Что сделал царь? Он смешал горячую воду с холодной и налил эту смесь в бокалы. Так и Святой, благословен Он, сказал: Если бы Я создал мир, руководствуясь только атрибутом сострадания, то никто бы не задумывался о последствиях своих поступков. Если бы Я создал мир только с атрибутом суда, как бы он устоял? Так вот, Я создаю его и с атрибутом суда, и с атрибутом сострадания, и, надеюсь, он устоит"» (Берейшит Рабба, 12).
Хотя сам Бог един, Он обладает множеством измерений и характеристик, которые порой находятся в противоречии друг с другом. Как Господь Он добр и сострадателен, но как Бог Он строг и требователен, что заставляет задуматься: как они оба могут сосуществовать при сотворении мира? Если Он будет творить мир как Господь, отражая миддат ха-рахамим (атрибут сострадания), то люди не будут нести ответственности за свои поступки. Если же Он создаст мир как Бог», что отражает миддат ха-дин (атрибут суда), то как выживет мир, учитывая склонность людей к греху? Поэтому Бог решил создать мир, тщательно уравновесив оба измерения Себя, в надежде, что мир устоит. Иными словами, многогранный Бог ведет дела человечества, сочетая непостижимым для нас образом два противоречивых аспекта Себя.
На этом фоне становится понятным, почему в течение всего праздника мы обращаемся к Богу как к Авину Малкену (Отцу нашему, Царю нашему). Поскольку это очень распространенный мотив в еврейской молитве, мы часто не замечаем, что эти два титула в большинстве своем полярно противоположны. Отец обычно любящий, добрый, заботливый и прощающий, в то время как царь, как правило, отстраненный, требовательный, строгий и непрощающий. Как же мы можем называть Бога и тем, и другим? Ответ заключается в том, что в отличие от человека, который является либо одним, либо другим, Бог действительно является и тем, и другим.
Еще более примечательно то, что порой мы подменяем одно другим в угоду собственным интересам, подобно тому, как дети поступают со своими родителями. Так, в молитве на Рош а-Шана мы произносим следующее:
«В этот день появился мир; в этот день Он заставляет всех созданий миров предстать перед судом, будь то дети или слуги. Если мы дети, то сжалься над нами, как отец над своими детьми! Если как слуги, то наши глаза устремлены на Тебя, пока Ты не благоволишь к нам, и вынеси наш суд, как свет, Почитаемый и Святой!»
Бог судит мир в Рош а-Шана и как родитель, и как царь. Поэтому мы обращаемся к Нему сначала как дети, просящие отца о милосердии, а затем как слуги, взывающие к своему царю. Таким образом, мы надеемся на благоприятный суд.
Исходя из вышесказанного, можно понять, почему, несмотря на то, что Рош а-Шана — это день «трепета», когда Бог, наш царь, судит нас за наши поступки в течение года, мы надеемся и верим, что Бог, наш отец, вспомнит о нас в милосердии, простит нам наши грехи и позволит начать жизнь заново, с чистого листа. И это, на мой взгляд, достаточный повод для радости и праздника.
Times of Israel, перевод Якова Скворцова
