«Выбирайте друзей с умом, ибо вы станете похожи на них». Хуже того: если с ними проблемы, вы можете даже начать их обожать!
Среди прочих дилемм перед Израиля сейчас особенно остро стоит внешнеполитическая. В условиях жесткой критики, раздающейся по всему миру (хотя, конечно, и не повсеместной), его военной кампании в Газе, Израилю, безусловно, нужна вся международная поддержка, которую он может получить. Но смущает то, что значительная часть такой поддержки исходит от растущих популистских радикальных правых в Европе и других странах. Действительно, последние политические тенденции в Европе (и США) показывают, что популизм фактически завоевывает бывшие бастионы либерализма. В Америке (трампизм); в Голландии (недавняя победа Герта Вилдерса на выборах); во Франции (Марин Ле Пен продолжает расти в опросах); в Италии (премьер-министр — ультраправый); в Швеции (фактические партнеры по правительству); в Испании (растущие ультраправые фракции); недавние ультраправые беспорядки в Дублине против иммиграции; не говоря уже о правительстве Орбана в Венгрии и новоизбранном президенте Аргентины Хавьере Милее. Единственное движение в обратном направлении произошло недавно в Польше (довольно слабое, впрочем).
Для Израиля хорошей и плохой новостью (две стороны одной медали) является то, что большинство этих ультраправых лидеров и их партий фактически поддерживают Израиль в его войне с ХАМАСом. Вопрос в том, почему.
Главная причина предельно ясна, потому что они ее не скрывают: антипатия к мусульманскому миру в целом и массовая мусульманская иммиграция в их страны в частности (в США можно добавить: «коричневая» латиноамериканская иммиграция). С их точки зрения, постоянная борьба Израиля с некоторыми из его мусульманских «соседей» (Иран, «Хезболла», ХАМАС) рассматривается как часть более широкой борьбы — назовите ее «цивилизационной», если хотите.
Должен ли Израиль радоваться такой поддержке и поощрять ее? Не уверен. В настоящее время антипатия адресована мусульманам, но в основе своей это массовая реакция на любого рода «других», которые «вторгаются» в их страну, тем самым «разбавляя» расовую или культурную «чистоту» их собственной нации. От этого до антисемитизма (классического «Другого») расстояние не так уж велико.
В самом деле, не нужно предсказывать будущее; достаточно прошлого, чтобы понять, как относились к евреям в Европе до Второй мировой войны, до «прихода» мусульман. Таким образом, если мусульманский вопрос массовой иммиграции будет «решен» европейцами (тем или иным способом), не нужно быть пророком, чтобы понять, кто будет следующим в антииудейской повестке дня европейцев.
Сегодняшняя ситуация обманчива. В соответствии с классическим афоризмом «враг моего врага — мой (временный) друг», когда евреи в Израиле сражаются с «мусульманской ордой» (с точки зрения ультраправых), Израиль является другом по нужде (не обязательно, конечно). Но это будет временный, неофициальный «союз», преследующий схожие цели.
Еще больше усугубляет ситуацию — и для Израиля, и для Европы — широко распространившийся в последнее время антисемитизм, проявляемый мусульманами в Европе под видом борьбы за права палестинцев. Подобные протесты лишь еще больше раззадоривают европейских националистов, создавая впечатление, что мусульмане действительно «захватывают власть». Однако на самом деле во Франции, Великобритании и Германии проживает несколько миллионов мусульман, а в некоторых других странах (например, в Голландии, Испании) — сотни тысяч, но они все равно составляют менее 10% от общего населения этих стран. А учитывая реакцию правых на продолжение иммиграции, эти цифры больше не увеличатся, а вполне могут и уменьшиться.
Израильтяне, между тем, прекрасно понимают реакцию правых на неевропейскую иммиграцию. Десятилетие назад страна также столкнулась с этим явлением, в основном из Африки. Однако, учитывая более насущные экзистенциальные проблемы, это имело лишь периферийное влияние на израильскую политику.
Тем не менее, израильтяне не испытывают особых трудностей, сочувствуя европейцам правого толка в этом вопросе.
Таким образом, израильскому правительству приходится решать дилемму: как сохранить такую правую европейскую поддержку, не показавшись при этом чрезмерно одобряющим более расистские или ксенофобские элементы в радикальной правой идеологии?
Одна из возможностей — указать на тот факт, что концепция «национального государства» возникла в Европе несколько сотен лет назад, чтобы закрепить эволюционное движение от княжеств к королевствам, а от них — к полноценным государствам. В какой-то момент — после эпохи Просвещения — «нация» в термине «национальное государство» отпала, поскольку страны сосредоточились на гражданском равенстве всех своих жителей. Сегодня Израиль — одно из немногих настоящих «национальных государств» в мире, в которых этническая принадлежность является смыслом существования (среди прочих: Исландия, Армения, Бутан). (Это не означает, что меньшинства должны подвергаться дискриминации; просто государство отстаивает определенную религиозную и/или этническую культуру). Это могло бы послужить примером для других европейских стран.
Да, такой подход не нравится «просвещенным», универсалистски настроенным людям и странам (например, Laïcité во Франции), но концепция особой национальной идентичности в четких территориальных границах, похоже, является слишком базовой частью человеческой природы, чтобы с ней бороться. Что Израиль может сделать в этом отношении, так это показать, что национальное государство не обязательно должно быть дискриминационным по отношению к другим в своей среде; но, наоборот, чтобы это работало, страны должны ограничивать вход «других» в это общество, если они не хотят получить в итоге расистское, популистское, ксенофобское правительство.
Для Израиля это тонкое балансирование. То, насколько хорошо ему удастся удержаться на этом гимнастическом снаряде, будет иметь решающее значение для сохранения постоянной международной поддержки со стороны его более либеральных друзей.
Times of Israel, перевод Ларисы Узвалк
