Этот представительный господин с тщательно уложенными волосами и бархатным баритоном, скончавшийся в воскресенье в возрасте 86 лет, более трех десятилетий был одной из наиболее ярких фигур на израильской политической сцене.
С 1969 года, когда он впервые вошел в Кнессет как член партии «Гахаль», до 2006 года, когда он окончательно покинул его, будучи членом «Ликуда», Леви занимал множество высоких министерских постов, включая министра иностранных дел и заместителя премьер-министра.
Он считал себя кандидатом на пост премьер-министра и трижды баллотировался на пост лидера партии «Херут» и ее преемника «Ликуд», но дважды потерпел поражение от Ицхака Шамира и один раз от Биньямина Нетаньяху.
Леви, репатриировавшийся в Израиль из Марокко в 1957 году в возрасте 19 лет и поселившийся со своей семьей в Бейт-Шеане, где он обосновался навсегда и вырастил со своей женой Рахелью 12 детей, — продемонстрировал образец пути «из грязи в князи» с израильской спецификой.
Все иммигранты могут оценить трудность и впечатляющий характер следующего подвига: прожив в Израиле 12 лет, не имея даже аттестата о среднем образовании, он стал депутатом Кнессета. Через два десятилетия после алии, в 1977 году, он сыграл важную роль в создании альянса между избирателями североафриканского и ближневосточного происхождения и партией «Херут», который переформатировал израильскую политику на протяжении многих поколений.
Именно Леви, строительный рабочий и профсоюзный активист, вошел в союз с Менахемом Бегином, возглавлявшим «Херут» на выборах 1977 года, и помог разрушить удушающий контроль «Аводы» над израильской политикой. Леви открыл дверь для мизрахов, многие из которых были возмущены отношением к ним со стороны ашкеназской элиты, чтобы проголосовать за очень ашкеназского Бегина, что было не так уж и сложно.
Бегин вознаградил Леви, назначив его министром абсорбции, а два года спустя — министром жилищного строительства. Там он оставил свой след как строительством доступного жилья в городах развития, так и стимулированием молодых пар к переезду в поселения Иудеи и Самарии.
Но больше всего на свете Леви запомнится как министр жилищного строительства, министр иностранных дел и основатель отколовшейся от «Ликуда» партии «Гешер»: он дал политический голос мизрахам, которые до его появления на политической сцене чувствовали себя дискриминированными и в значительной степени бесправными.
Он действительно пробил стеклянный потолок для мизрахов в политике, при этом никогда не забывая и очень гордясь тем, откуда он родом. Леви стал ярким представителем того, что стало известно как «Второй Израиль», и стал первопроходцем для целого поколения политиков-мизрахов, которые последовали за ним, таких как Моше Кацав и Меир Шитрит.
Бывший президент Реувен Ривлин, соратник Леви по «Ликуду», в воскресенье в газете «Едиот Ахаронот» написал хвалебные слова в его адрес, отметив, что покойный «заставил сотни тысяч мизрахов почувствовать, что они являются частью системы и что их судьбы переплетены с судьбами этой системы». Именно Леви, пишет Ривлин, открыл двери для министров-мизрахов за пределами того, что долгое время считалось их территорией: в министерстве полиции и ныне несуществующем министерстве почты.
В большинстве своем умеренный и прагматичный политик, Леви был также известен политикой балансирования на грани войны — оттачивая угрозу покинуть правительство и даже партию до почти художественной формы.
В течение долгих лет своей политической деятельности Леви чувствовал, что на него смотрят свысока из-за его марокканского происхождения. Это чувство подпитывалось «шутками о Давиде Леви», которые выставляли его глупцом, не знающим себе равных. Он также не говорил по-английски, за что его часто высмеивали. Однако, помимо иврита, он владел французским и марокканским диалектом арабского.
В то же время Леви не стеснялся использовать свою этническую принадлежность для привлечения избирателей и разыгрывал «этническую карту», когда чувствовал себя оскорбленным, что случалось не раз за его долгую карьеру.
Леви был человеком с острым политическим чутьем и подлинным представителем периферии. То, что его смерть вызвала шквал похвал как от правых, так и от левых, как от политических союзников, так и от врагов, свидетельствует о том, что его считали трудолюбивым политиком и патриотом, предоставившим право голоса тем, кто в большинстве своем не имел его до его прихода к политической известности.
Jerusalem Post, перевод Якова Скворцова
