Вскоре после заключения соглашения Вай-Ривер о разделе Хеврона (1998) я был приглашен одним из студентов на ужин с чиновником палестинского археологического ведомства. Я, никогда ранее не встречавшийся с таким человеком и взволнованный перспективами Осло, с радостью принял приглашение. Мои воспоминания об этой встрече достаточно четкие, поскольку она произвела на меня глубокое впечатление.
Я сразу почувствовал беспокойство моего визави, который забрасывал меня саркастическими шутками. Может быть, его смущала моя большая вязаная кипа? Я решил проглотить его замечания и быть бескомпромиссно дружелюбным.
Примерно в середине трапезы мой визави не выдержал и пробурчал что-то о сионистском колониализме, что показалось мне крайне оскорбительным. Тут я решил ответить: «Послушайте. Три тысячи лет назад мой предок купил пещеру в Хевроне за 400 серебряных шекелей, чтобы похоронить свою умершую жену. Он купил ее за хорошие деньги. Мы жили неподалеку в течение тысячелетий. Наш царь, Ирод Великий, построил над пещерой огромный гробничный комплекс почти 2000 лет назад. В какой-то момент нас вытеснили, и на нашу землю пришли другие люди, вы, и заняли ее. Мы так и не ушли, но были оттеснены в сторону. В 1929 году ваши предки расправились с нами. Теперь мы вернулись и не собираемся уходить. При этом я не желаю смерти ваших детей т не желаю смерти наших детей. Так что до конца дней, когда все уладится, вы возьмете Хеврон, а мы возьмем Тель-Авив — и давайте жить в мире».
Мой собеседник был ошеломлен. Он привык к ответам в тоне многих левых. Вместо этого он получил добрый сионистский ответ, который более или менее отражал самые большие надежды израильского мейнстрима.
Поняв друг друга, мы продолжили трапезу в дружеской обстановке, обсуждая археологию и представляя себе лучшее будущее.
Модернистские мыслители склонны видеть в сионизме новизну и современность. На весь мир знаменито выражение Бенедикта Андерсона, который назвал множество современных национальных организмов «воображаемыми сообществами». Для Андерсона и его единомышленников этот «воображаемый» статус отнимал часть блеска у современных ему национальных движений. Будучи одновременно хорошим модернистом и социалистом-интернационалистом, он подчеркивал новое и не придавал значения вековым идентичностям в Европе, Азии, Африке и Америке, которые приняли современный национализм в качестве инструмента. В соответствии с подходом Андерсона Историк левых взглядов Дерек Пенслар, специалист по современному Израилю, утверждает, что «евреи не определяли себя как народ в современном смысле этого слова». Я бы предположил, однако, что по определению никакая другая группа не могла определить себя «как народ в современном смысле этого слова» до начала современного периода.
Некоторые участники зарождающейся «сионистской революции» действительно выдвигали претензии к новой нации, которую они себе представляли. Она была, по их мнению, «светской» и еврейской, связанной с еврейским прошлым, но при этом совершенно новой. Они были «новыми евреями», а затем «израильтянами». Некоторые даже утверждали, что они были добиблейскими «каананитами»! На мой взгляд, эта новизна, однако, часто была скорее риторической, чем реальной. Израильский историк Амнон Раз-Кракоткин метко сформулировал веру многих в эти ярко выраженные еврейские «светские» рамки, озаглавив свою статью 2005 года «Бога нет, но он дал нам землю». Ранние сионисты придерживались ярко выраженной еврейской формы секуляризма. Как говорится в старой шутке, они могли быть светскими, но они не были гоями. Какими бы интеллектуальными упражнениями ни занимались сионистские мыслители, традиционно настроенные еврейские массы — от Йемена и Бухары до Литвы и Нью-Йорка — в основном приняли сионизм как современное выражение иудаизма, а не как чужеродный имплантат.
Является ли сионизм чем-то совершенно новым? Является ли он «продуктом [еврейской] истории?», как писал выдающийся историк Генри Стил Коммандер? Является ли Израиль по своей сути современным «поселенческо-колониальным предприятием» или это современное выражение еврейской привязанности к земле Израиля? Является ли еврейский национализм более схожим с британским в Южной Африке и французским в Алжире — или же он больше похож на сербов, создающих Сербию; армян, создающих Армению; или индийцев, создающих Индию — каждый контекст со своими сложностями?
Мой разговор с палестинским чиновником ясно показывает, что я нахожусь в последнем лагере, среди тех, кто рассматривает сионизм как побочный продукт еврейской культуры, движение, которое даже в своей самой светской форме выходит из еврейской культуры и возвращается к ней сложными и интересными путями. То же самое можно сказать, конечно, и о еврейском «антисионизме». Я бы не назвал никого из них «еврейскими отступниками», как это мог бы сделать Максим Шрайер, исходя из своего собственного опыта еврея-отказника в Советском Союзе. Опасность представляют не эти авторы. Меня пугает то, что настоящие враги сионизма, государства Израиль и всех евреев делают с их, по сути, инсайдерской литературой, и как они могут быть использованы для делегитимации сионизма и государства Израиль и отрицания еврейской идентичности.
Многие, кто принимает «поселенческо-колониальный» нарратив, чтобы делокализовать сионизм или отделить его от иудаизма, преуменьшают глубокую связь евреев с Землей Израиля и даже вслух смеются над претензиями евреев на статус коренного населения. Даже Пенслар, умеренный толкователь, недооценивает широту теологических связей евреев, выборочно ссылаясь на первоисточники досовременного периода. Еврейская связь с Эрец-Исраэль — это не современная конструкция, не недавно возникшая «воображаемая» связь, не то что связь американцев с Америкой, канадцев с Канадой или буров с Южной Африкой. У евреев никогда не было другой земли, и они не желали другой земли. Еврейское «право на возвращение» не имеет срока давности. Евреи вместе со своими братьями-самаритянами жили «между рекой и морем» задолго до того, как был придуман этот ужасный лозунг.
Археологические свидетельства еврейского присутствия глубоки и обширны. Евреи сражались с многочисленными иноземными захватчиками, организовали собственное массовое восстание против императора Адриана (благодаря многочисленным подземным туннелям Бар-Кохбы и его умению вести асимметричную войну, которое так раздражало римлян). Множество древних синагог и деревень, гробниц и сельскохозяйственных сооружений, обнаруженных с середины XIX века, простираются от северного побережья до района Мертвого моря, от прибрежной равнины до южных Иудейских холмов. Было обнаружено около 150 синагог поздней античности, от северной Галилеи до Масады на юге. Особо отмечу, что в порту Газы была обнаружена самая большая из всех построенных синагог, а на полях кибуца Нирим был найден изысканный синагогальный фасад-мозаика. Список можно продолжить. Талмудические источники свидетельствуют о том, что евреи боролись за каждый дюйм Эрец-Исраэль.
С эллинистических времен до прихода ислама в 638 году н. э. евреи и самаритяне — два израильских этноса — составляли на этой земле подавляющее большинство. Только массовое, часто насильственное, обращение в другую веру изменило этот статус. Многие мусульмане в Наблусе и за его пределами ведут свою родословную от самаритян, а арабы на юге Хевронских холмов ведут свое происхождение от евреев из Хайбара в Аравии. Я сосредоточился на этом периоде только потому, что знаю его лучше всего, хотя мог бы легко привести доказательства для более ранних и более поздних периодов. Еврейское присутствие ослабло только тогда, когда евреев истребили крестоносцы, но и тогда оно быстро восстановилось.
В 1966 году Давид Бен-Гурион «задумал и отредактировал» прекрасно иллюстрированную книгу, которую моя мама хранила на журнальном столике в нашей гостиной. Она называлась «Евреи на своей земле». Это был хронологический набор эссе, который ведет от Библии к современному Израилю, период за периодом. В ней описывается еврейское присутствие и привязанность к земле, и для меня, ребенка, это был учебник по сионистской и еврейской истории. Оглядываясь на этот впечатляюще иллюстрированный том, я должен сказать, что работавшая над ним выдающаяся группа историков ясно излагает свою точку зрения. Сионизм, утверждается в этом томе, является современным выражением длительной привязанности евреев к одному месту на протяжении тысячелетий. Современный сионизм открыл шлюз возвращения евреев на землю, которую даже безбожники считали, чувствовали или просто ощущали своей родиной. Это была современная формулировка религиозного и национального предназначения, которая имела смысл для многих евреев, а для большинства — имеет до сих пор.
В этом коротком эссе я утверждал, что рассмотрение еврейской истории из настоящего «назад» усиливает уникальность настоящего и, следовательно, чужеродность предыдущих эпосов. Однако когда история читается в другом направлении, от древности «вперед» к современности, картина становится более нюансированной. Преемственность во времени становится более очевидной, а «новое» почему-то не кажется таким уж новым. При таком прочтении сионизма резкие разрывы, выявленные его злопыхателями, становятся гораздо менее резкими.
Давайте вернемся к моему партнеру по ужину. Да, конфликт между еврейским и палестинским национализмами неразрешим. К всеобщему удивлению, евреи побеждают в войнах. Погром, учиненный ХАМАСом 7 октября 2023 года, и ответ Израиля — самое последнее проявление этого конфликта, и в данный момент он окрашивает все дискуссии. Без работоспособного соглашения, обеспечивающего достоинство всех (без туннелей, программного изнасилования, апокалиптического нигилизма и призывов к концу Израиля как еврейской нации-государства) будущее выглядит мрачным. Как я сказал почти три десятилетия назад и верю до сих пор: «Я не хочу смерти ваших детей, и я не хочу смерти наших детей». Поэтому до конца дней, когда все уладится, вы возьмете Хеврон, а мы возьмем Тель-Авив — и давайте жить вместе в мире». Наивен ли я? Возможно, но таким же был и Герцль.
Times of Israel, перевод Якова Скворцова
