Ну вот уж юбилей так по всем статьям юбилей. Да что там — ровно 550 лет тому назад на Москве (как говаривали в ту пору добрые люди, москвитяне) появились первые евреи.
Прибыл в ту пору в Первопрестольную посол крымского хана Менгли Гирея с посланием к великому князю Московскому Ивану Третьему. Ну вот с той поры и пошло. Как на Москве добрый — сиречь «продвинутый» владыка — так и евреям в златоглавую милости просим и добро пожаловать, а как Иван Грозный — от ворот поворот.Ну, как говорится, долго ли, коротко ли, а в середине века XVII потомки польских евреев, оказавшиеся в Московской Руси, так разошлись, что основали целый район — Мещанскую слободу. Тогда, 350 лет тому назад, была это самая окраина города, где и поселились провозвестники будущего нового дворянского рода Евреиновых — обрусевшие и крестившиеся. Выкресты, стало быть, как говорили про них в те времена на Руси, а еще умные и хитрые, смекалистые и оборотливые. С тех пор евреи в Московии стали свои люди — купцы, врачи (одна из первых аптек была открыта Абрамом Рутом в царствование Петра Великого, иноземцев всячески привечавшего) и всякий служивый и чиновный люд. Но никто не вознесся так высоко, как барон Шафиров. Да даром что барон Петр Павлович дослужился до сенатора и стал первым в отечестве почт-директором.
Банк на Кузнецком мосту
С середины XIX века селятся евреи в Зарядье, где государем Александром Вторым было дозволено построить для них и первую в городе синагогу. Тут ключевую роль сыграл Лазарь Поляков — личность совершенно незаурядная во всех отношениях. А отношения эти у банкира Полякова были столь широки, что все вокруг лишь ахали да завидовали, пока Лазарь Соломонович жертвовал средства немалые на православные храмы, благодаря чему получил разрешение открыть и синагогу. Прямо по соседству с Зарядьем. Да и духовным был он, надо сказать, человеком. И даже банк на Рождественке — Московский международный — Его превосходительство (как просил себя называть Лазарь Поляков) открыл по образцу банка Святого Духа в Риме. И то сказать — денежки целее будут.
Мемориальная доска Соломону Михоэлсу
А потом был ГОСЕТ. Первый еврейский театр России. Театр, объединивший всех евреев столицы. И не только столицы. И даже не только евреев. Да что там евреев! На «Короля Лира», говорившего на идиш, ломилась вся страна. Великий Соломон Михоэлс в современном пальто поверх измученного страданием тела был безутешен над трупом бедной Корделии — и камера оператора запечатлела эту сцену. А театр, у истоков которого стоял Марк Шагал, закрылся, прожив всего лишь 30 лет, — знаменитый аншлагами, славный Грановским, Михоэлсом, Зускиным, но безропотно покорившийся, уступивший намоленные подмостки на Малой Бронной. Феликс Кандель написал об этом в своем трогательном и грустном «Заколдованном театре», а Александр Левенбук воскресил его героев на сцене нового еврейского театра «Шалом». Но много-много позже. Об этом городе пророчески зловеще писал Осип Мандельштам: «Все чуждо нам в столице непотребной». Отсюда и забрали поэта, оплаканного Ахматовой, приехавшей к нему в день ареста на Сивцев Вражек. Осипа Эмильевича забрали — остался Александр Герцевич, еврейский музыкант, им воспетый. Остался один-одинешенек — и даром что на века — в доме в Старосадском переулке, что и сейчас смотрит окнами на бесчисленных прохожих и гуляк-экскурсантов. Впрочем, Мандельштам тоже тут, рядом, в виде бюста на улице своего имени — такой короткой, что короче лишь старая Левнивка. И нет уже Дорогомиловского погоста на некогда западной окраине российской столицы, и канули в Лету и сами люди, и их имена, и эпитафии (а что делать, если они так любят стирать память?), лишь прах Лазаря Полякова перенесли на Востряковское кладбище — прах тайного советника и предполагаемого отца Анны Павловой, великой русской балерины с совсем не русскими глазами…
памятник Осипу Мандельштаму
А что же нынче?.. Еврейских мест в Москве сегодня немногим меньше, чем самих евреев. Зарядье и Мещанская слобода — славное прошлое, а настоящее — новые синагоги и иешивы, клубы и рестораны, в которых можно продегустировать хумус, который ничуть не хуже, чем в культовом местечке на Бен-Иегуде в Иерусалиме. Есть даже и Стена Плача — напротив синагоги в Большом Спасоглинищевском. Появилась она сравнительно недавно и, как бы сказать, с некоторым опозданием, ибо сегодня поехать в Землю Обетованную и помолиться у останков храма Соломона может всякий — другое дело, если бы такой памятник появился в пору расцвета той самой алии, когда отъезд на историческую родину был настоящим событием...
Дом чаеторговцев Высоцких
Однако, следуя Экклезиасту, под именем которого деликатно скрывал свои мудрость и величие великоумный царь Соломон, будем надеяться, что всему свое время, лишь бы не занялась бурьяном забвенья наша истерзанная и изменчивая память, лишь бы оставалась благодарность, о которой так откровенно написал тот самый поэт, что уехал в Новый Свет за своей Нобелевкой. Он не жил в Москве, но все же посвятил ей печально-философские строфы. А уехал из Ленинграда, где тоже много-много еврейских мест. Но об этом в следующий раз.
