Хотя Израиль каждый год публикует данные о количестве новых иммигрантов, приезжающих в страну, в этой статистике не хватает цифр, сколько олим не смогли обосноваться в Израиле и решили уехать.
Довольно резкий термин, который израильтяне используют для описания тех, кто покидает еврейское государство, – «йордим», от ивритского слова, означающего «опускаться». По словам генерального директора организации Gvahim, помогающей новым иммигрантам найти работу в Израиле, Хуана Тайфельда, профессиональные и финансовые проблемы являются основными причинами отъезда: «Это вызов для людей, которые плохо говорят на иврите. Израильтяне нетерпеливы и даже не пытаются понять их». И многим олимам трудно, когда их образование и профессиональный опыт мало что значат для потенциальных израильских работодателей.
Haaretz поговорила с четырьмя еврейскими иммигрантами, которые приехали в Израиль в надежде построить здесь новую жизнь, но в итоге вынуждены были уехать.
Светлана Братшпиз
Светлана Братшпиз совершила алию из Москвы вместе с матерью в 2014 году. Оба ее родителя были аэрокосмическими инженерами. Большую часть своей жизни Светлана, которой сейчас 35, не могла покинуть Россию. Однако отец скончался в 2009 году, а спустя три года она и ее мать наконец-то получили паспорта.
Она хотела переехать в Израиль, мечтая о достойной карьере. «Я знала, что встречусь с другим менталитетом, так как я навещала в Израиле брата, когда впервые получила паспорт. Конечно, я ожидала, что столкнусь с некоторыми препятствиями, но не была готова к тому, что произошло с поиском работы».
В России она пять лет проработала инженером в Boeing, получив степень магистра в области аэрокосмической техники. Перед переездом в Израиль она встретилась с другом своего брата, который заверил ее, что поможет ей найти работу. «Он действительно пытался помочь, но ничего не вышло. Мне никто не перезвонил».
Братшпис стала воспитателем в детском саду и репетитором английского языка, но денег не хватало на оплату жилья в Ришоне-ле-Ционе. Даже билеты на поезд до работы стоили больше, чем ее зарплата.
Со своим нынешним мужем Леонидом Светлана познакомилась в ульпане. Хотя он тоже русский еврей по происхождению, вырос Леонид в Соединенных Штатах и всегда знал, что может вернуться туда, если в Израиле что-то пойдет не так.
Леонид работал в сфере, которой в Израиле не существовало: переработка масла для приготовления пищи в ресторанах, и поэтому тоже сменил профессию, став педагогом дошкольного образования. Однако они оба признали: если бы захотели пожениться в Израиле, то не смогли бы по экономическим причинам.
В 2016 году они переехали в Нью-Джерси и поженились. Светлана снова работает в аэрокосмической отрасли.
Сара
Сара приехала в Израиль в 2008 году в 24 года из города Мюлуз в Эльзасе. Тремя годами ранее она ездила в Израиль с другими студентами-евреями из Франции. Писатель А. Б. Иегошуа прочитал им лекцию, в которой объяснил, что евреи диаспоры являются лишь «частичными евреями» по сравнению с израильтянами.
Участившиеся антисемитские инциденты на родине оказались еще одной причиной переезда. «Кроме того, наши семейные истории о Холокосте и страхах наших бабушек и дедушек вездесущи, как будто мы никогда не будем в полной безопасности в Европе», — объясняет она.
В 2008 году со степенью юриста она поступила в Еврейский университет в магистратуру по международным отношениям. В 2012 году решила стать гражданкой Израиля, вскоре была нанята в качестве стажера к члену Кнессета Эйнат Вильф и участвовала в исследовательской стажировке в Министерстве иностранных дел.
В 2016 году Сара вышла замуж за американца из Бостона и говорит, что они оказались в Израиле как «два ашкеназа, брошенных в ближневосточную культуру, но в итоге привыкших к ней».
Но ситуация с безопасностью в майском конфликте 2021 года, рождение второго ребенка во время пандемии COVID, а также трудности мужа при сдаче израильского экзамена на право заниматься адвокатской практикой убедили их переехать в США этим летом.
На вопрос, навсегда ли она уехала из Израиля, Сара отвечает: «Не знаю, вообще-то я совершала алию навсегда! Я буду ужасно скучать, с нетерпением жду возможности вернуться и снова увидеть своих друзей и страну».
Мэрилин Анниккиарико Бендаян
Политический и экономический кризис 2017 года в Венесуэле подтолкнул многих евреев к эмиграции, в том числе в Израиль. «Не было ни еды, ни лекарств, и люди ели мусор с улиц. В разных уголках страны вспыхнули протесты из-за ухудшения экономической и политической ситуации», — вспоминает уроженка Каракаса Мэрилин Анниккьярико Бендаян, которой тогда было 34 года.
Сначала она пыталась получить студенческую визу в США, так как там у нее там были родственники. Однако при Трампе иммиграционная политика США стала намного жестче, особенно по отношению к латиноамериканцам.
Мать Бендаян француженка, что дало Мэрилин возможность переехать в Европу и получить степень магистра маркетинга в Испании. Но услышав, что в Израиле процветает высокотехнологичная промышленность, она решила попробовать себя там.
Она надеялась получить такую работу, провела шесть месяцев в Иерусалиме, изучая иврит, но так и не получила ни одного предложения.
«Перед переездом я закончила курсы профессиональных визажистов, поэтому начала работать свадебным визажистом в Тель-Авиве», — говорит она.
Чтобы сводить концы с концами, ей приходилось днем работать в салоне красоты, ночью — официанткой в гостинице.
«Это было очень напряженно – я жила на диване моего друга, пока не нашла место, которое разделила с 44-летней женщиной из России. Несколько месяцев спустя соседка велела ей покинуть квартиру до истечения срока договора.
На работе ей не разрешали тратить на обед более 10 минут, и она получала меньше минимальной заработной платы. «Поскольку вы иностранка, стремитесь проявить себя и ни от чего не отказываетесь, они используют вас по полной».
Она навестила свою семью в Майами в июле 2021 года. Однако там у нее обнаружили проблемы со здоровьем, и ей пришлось перенести операцию. «Когда я была в Майами в окружении семьи и чувствовала поддержку, я поняла, насколько тяжела жизнь в Израиле». Она решила присоединиться к своему брату в Мехико, где сейчас работает в сфере коммуникаций и маркетинга.
Сандра Мьяра
Сандра Мьяра родилась и выросла в Монреале. До совершения алии в 2009 году у нее никогда не было связи с иудаизмом, несмотря на то, что она росла в консервативной еврейской семье. Причина переезда была связана с желанием жить в Тель-Авиве — городе, который она полюбила.
30-летняя Мьяра легко нашла работу в успешном стартапе. «Работа была интересной, динамичной и приносила удовлетворение». Она чувствовала, что находится в «сердце израильской экономики». Однако корпоративная культура была «безумной, а текучесть в компании — высокой, так как люди не могли выдерживать интенсивный ритм». Она была уволена после всего лишь года работы в компании, так как расплакалась, убирая свой стол.
После этого она нашла работу в израильском университете в качестве сотрудника по маркетингу и подбору персонала. Босс сразу же сказал, что она должна записать как можно больше новых студентов на конкретную программу магистратуры.
«Мои результаты превзошли поставленные передо мной цели, поэтому я попросила о повышении, в котором мне неожиданно отказали, несмотря на многочасовую работу, сбор средств, налаживание связей и взаимодействие с крупными инвесторами. Я была очень разочарована».
Тем не менее, за почти пять лет она смогла адаптироваться к израильской культуре и даже в какой-то степени почувствовать себя «интегрированной». Однако финансовый стресс, который она испытывала, в конечном итоге сказался на ее здоровье и вынудил ее покинуть Израиль.
«После возвращения в Монреаль в 2013 году я нашла работу, которая позволила мне выплатить долги, жить одной в квартире и восстановить свою самооценку, уверенность и достоинство», — говорит она.
По словам Мьяры, у большинства олим, уезжающих из Израиля, возникает чувство стыда за то, что они недостаточно напористы, умны или успешны, чтобы преуспеть на исторической родине.
