В Москве, в возрасте 90 лет, скончался известный художник Борис Жутовский. Он творил и наслаждался жизнью до самого своего ухода, регулярно выкладывая в социальные сети потрясающие, запоминающиеся авторские работы. Портреты маэстро Бориса Жутовского имеют свой уникальный, неповторимый почерк и стиль, свое лицо, их никогда нельзя спутать с полотнами других художников. Мне довелось познакомиться с Борисом Иосифовичем на одном из творческих вечеров в Московском Еврейском Общинном Центре, гораздо позже оценив масштаб его легендарной личности. Нам всем будет очень его не хватать... Предлагаем вашему вниманию наше интервью 2017-го года, еще не выходившее на портале «STMEGI.СOM».

- Борис Иосифович, вы – коренной москвич? Из какой происходите семьи?

- Верно. Родился я в Москве, и до сих пор живу в одной квартире, в той самой, на Кутузовском  проезде. Так что, я – коренной москвич. Папа у меня был инженер, и в 1938-м году, возвращаясь из арктической экспедиции по поиску летчика Леваневского, они разбились в Архангельске. Отец был похоронен на Новодевичьем кладбище, его провожали под грохот салюта. Думаю, если бы папа не разбился, его бы посадили. А мама была издательским работником, всю жизнь работала внештатно. У меня также был отчим, с которым я прожил 30 лет и который фактически меня и сформировал как личность, ведь папа погиб, когда мне исполнилось четыре с половиной года. Мой отчим происходил из дворянской семьи на Тамбовщине. Когда ему был 21 год, случилась революция. Трижды он поступал в университеты, но его выгоняли. Тогда он научился заниматься перерисовкой, мелкой издательской работой, этим всю жизнь и прожил.  

- В школе вас дразнили по национальному признаку?

- Да, меня в школе обзывали «жидёнком», и я из-за этого дрался с обидчиками. Но тогда, бытовой антисемитизм и подобные настроения в обществе являлись, к сожалению, нормой.

- Когда начали рисовать?

- Рисовать начал очень рано. Сначала зарисовывал столы, стены и дверцы шкафов. В художественную школу ходил всего лишь года два, параллельно с обычной школой, чтобы натренироваться в академическом рисовании и поступить в институт. Поступил в Полиграфический, который благополучно закончил. Полиграфический — в то время был самый хороший институт, из всей системы наших художественных вузов, потому что в нем «окопались» пожилые формалисты 20-х 30-х годов, и за семестр нам надо было сделать всего лишь пять работ, это считалось достаточным. Поэтому, мы жили тогда весьма вольготно. Во главе этой кафедры стоял Андрей Дмитриевич Гончаров, знаменитый живописец и график, воспитавший в нас редкое, по тем временам, вольнодумство. А из других учебных заведений подобного рода все будущие творцы выходили словно «под одну гребенку», всех тогда активно учили социалистическому реализму.

- Помните ли момент, когда впервые вдохнули вкус творческой свободы?

- Почувствовал себя свободным впервые, когда окончив институт и перестав работать в штате, стал «вольным художником», избавившись от «давившей обязаловки». До этого, в советской школе нам надо было сдавать экзамены, переходя из класса в класс. В институте тоже следовало подсуетиться, чтобы остаться и продолжать обучение. Когда же я вышел из института, то год проработал на Урале по распределению, а потом вернулся в Москву как вольный человек, истинный фрилансер. Я и сегодня, с большим удовольствием, им остаюсь.  

- Хватало ли вашей зарплаты художника-фрилансера, для нормального существования?

- Конечно, хватало. Художникам книги тогда очень хорошо платили. Я ведь иллюстрировал массу научно – популярной литературы, но сначала обязательно все это прочитывал, пропускал через себя.  

- Случались ли когда-то какие-либо курьёзные случаи в вашей практике?

- На протяжении более 10-ти лет я выпускал научно – популярный дайджест «Эврика», в редакции научно – популярной литературы в издательстве «Молодая гвардия». Там надо было сделать в среднем 300 картинок, месяца за полтора – два. И я решил, что нарисую всех работников нашего издательства, чтобы мне самому работать было веселее, как-то поразвлечься. Но видно — кому-то не угодил, и на меня пожаловались главному редактору. Тот подумал и вызвал заведующего редакцией, отчитал, а потом, наконец, очередь дошла и до меня:

- «Боря, у меня к вам есть вопрос!»

- «Давайте!»

- «Сколько евреев в нашей стране?»

Я совершенно растерялся из-за этого вопроса: «Три миллиона, если не ошибаюсь..» - быстро ответил  я.

- «А вообще, население в нашей стране, какое?» - спросил меня Николай Алексеевич.  

Я ответил: «Триста миллионов, если я не ошибаюсь».  

- «Вот видите! Один к ста! А вы посмотрите, вся книжка набита евреями!»

- Я отвечаю: «Николай Алексеевич, побойтесь Б-га! Это — сотрудники нашего издательства, среди них нет евреев, они не входят в эти проценты, как мне кажется.. Вот Юра Коротков, заведующий отделом редакции «Жизнь замечательных людей», он кто, по вашему?! Разве он – еврей?»

- «Нет, Юра Коротков – не еврей, но вы понимаете, Боря, дело в том, что мы с вами знаем что Коротков – не еврей, а наш читатель этого не знает!»

Я рассвирепел, забрал все эти картинки и почти у всех героев, которые вызывали в редакции намеки на еврейство, вырубил носы и сделал их курносыми, чтобы «снять подозрения». Эта книжка и сейчас стоит у меня в мастерской на полке. Но тогда мне было совсем не смешно...

- Забавно. А что за история у вас произошла с Н.С.Хрущевым?

- Это была обыкновенная драка за власть, между относительно молодыми и пожилыми членами Союза художников. Наша группа случайно попала в этот круговорот. В разных концах зала красовалось четыре моих картины. О каждую из них, Хрущев «споткнулся». Он крикнул мне: «Вас надо сажать и посылать на лесоповал!» Мне — 29 лет, я — «здоровый бык», мастер спорта по альпинизму. Отвечаю ему, что на лесоповале уже работал. Тогда он выпалил, чтобы мы ехали «к своим западным поклонникам». Когда мы вышли из Манежа, у нас было ощущение, что стоят воронки, и нас сейчас заберут. Страх... Но за этим ничего толком не последовало, уже не сажали. Однако, два года я оставался без официальной работы. Директор издательства позволял мне тогда иллюстрировать две книжки в год, остальные – тоже, но деньги надо было выписывать на приятелей. Когда Хрущева сняли, идеологи продолжали говорить, что мы — чужие, но работу давали. И вообще, жить стало немного легче...

- Вступление в Союз художников укрепило ваши профессиональные позиции в мире искусства?

- Особенно — нет. Просто после вступления в Союз художников я мог спокойно ходить на художественные выставки, предъявив билет члена Союза художников и уже не боялся, что меня сочтут тунеядцем. Повторюсь, всегда был фрилансером, что в то время не поощрялось.

- У вас у самого за плечами — масса выставок...

- Выставок у меня действительно прошло немало. Живопись – моя профессия, мое главное занятие. Ведь если раньше к моей иллюстрации нужно было семь подписей вышестоящих лиц, и я, конечно же, не был вполне самостоятелен в этом плане, то в живописи для меня не существует никаких рамок и преград! Однако, свои авторские экспозиции сейчас не провожу, это уже для меня физически тяжело, устал от выставочной суеты. Просто рисую, получая огромное удовольствие от этого процесса, знакомя со своим творчеством подписчиков в социальных сетях.

- Вы — автор знаменитой портретной серии выдающихся представителей СССР и России XX века «Последние люди империи», многих из которых знали лично. В 2004 году вышла ваша книга-альбом портретов и воспоминаний «Последние люди империи. 101 портрет современников. 1973 - 2003».  

- Началась эта серия в начале 70-х годов прошлого века, и за десятилетия выросла до «явления». Там действительно есть удивительные личности недавней истории нашей страны. А на портретах поэтов я просил их автографы, так что обладаю ещё и этими раритетами.

- Вы женаты?

- Да, моя жена по профессии - врач и очень хороший человек. Живу я с супругой и с котом.

- Работаете из дома?

- Нет, пишу картины в своей любимой мастерской.

- Что можете рассказать про Израиль?

- Сейчас мало кто об этом вспомнит, но в самом начале установления дипломатических отношений России и Израиля, в Москву приехал молодой израильский дипломат Мирон Гордон. И мы с ним придумали написать книжку об Израиле для русскоязычных людей, рассказать в ней подробно, что из себя представляет наше еврейское государство. Тогда ведь люди толком не знали, что это такое. Я собрал журналистов, писателей, фотографа Юрия Роста, и все мы полетели в Израиль. Нас там возили по стране, все показывали, а вернувшись в Москву, мы написали книжку «Гостевая виза», имевшую в дальнейшем большой успех у читателей.

- Ваши творческие планы?

- Никаких особых планов у меня нет. Хочу и дальше рисовать и получать удовольствие от проживаемого времени…

СПРАВКА