В конце XIX века Белосток числился городом уездным. Обитало там более 90 тысяч людей разного состояния и сословия, три четверти из которых держались «веры иудейской».
Город был не чужд культуры и духовности: как-никак четыре театра и пять кинотеатров, книжные лавки, костел, несколько православных церквей и синагог. Одно время главным раввином Белостока был рав Рахмиль Гальперин.
В 1894 году местные кумушки из еврейской общины, выбирая курицу или щуку на рынке, живо обсуждали последние новости.
— Вы знаете, что учудила Хая-Эстер?
— Которая? Дочь главного раввина?
— Бывшего главного!
— Ой, таки не тяните!
— Выскочила замуж за Кауфмана!
— Который старые книжки продаёт? Ой-вей, а ведь какие партии ей сулили!
Может, и не так всё было: без азарта сплетниц, без зависти, а с радостью и участием. Но брак точно был заключён. (Кстати, Абель владел книжным складом и двумя магазинами — в Белостоке и Киеве, а ещё являлся содержателем и попечителем городской публичной библиотеки!) И, видно, благословен был этот союз, раз у четы Кауфман родились три сына: Давид, Моисей и Борух (Боря). Все дети оказались необычайно талантливы и применили свои способности в искусстве, которое как раз им и довелось развивать — в кино.
Старший брат стал известен Родине и миру как знаменитый Дзига Вертов. Родные же звали его просто — Додя. Моисей — Михаил — Кауфман, многие годы был верным соратником старшего брата и его оператором. Иная судьба ждала Бориса.
Дата его рождения неопределённая. Чаще называют 24 августа 1903 года.
Начало века для евреев России отмечено чередой погромов. В Белосток это зло пришло в 1906 году, запечатлевшись в памяти малыша Бори безотчётным страхом шумной, гудящей злобой, вооружённой толпы. Подросшего мальчика отправили учиться в Санкт-Петербург, однако столичную гимназию ему закончить не довелось: помешала Великая война. Старшие братья уже жили самостоятельно. Давида и вовсе мобилизовали. Боря же поехал с родителями сперва в Киев, а затем — в Могилёв.
В смутное время Абель решил рискнуть и вернуться в родное белостокское гнездо Кауфманов. Так вышла у Бориса первая невольная эмиграция: после развала Империи эту территорию быстро прибрала к рукам Польша. Не успело поредевшее семейство приспособится к новой жизни в Речи Посполитой, как пришлось третьему сыну вновь пускаться в дорогу: местные военные власти желали отправить Кауфмана-младшего воевать за польского орла с Советами. А ведь Миша служил в Красной Армии! Борис «рванул» во Францию и поступил сначала в гренобльский политех, а потом стал студентом Сорбонны. У него было желание погрузиться в мир инженерных проектов. Но в письмах 20-ых годов оба его брата так сочно и захватывающе рассказывали про кино, съёмки, камеры, так замечательны казались «свежие», авангардные кадры хроники, которую дуэт Кауфманов пересылал «Борьке в Париж», что и младший «заболел» синематографом. А уж когда картина Вертова и Михаила «Киноглаз» получила диплом на Всемирной выставке 1925 года, всё было решено! Но никакой киношколы Боря не заканчивал. Учёба по переписке и посещение сеансов с новинками — вот его «университеты».
Свои первые фильмы оператор Борис Кауфман снял в конце 20-ых с «французскими» режиссерами. Жан Лодс был выходцем из Польши, а Эжен Деслав и вовсе — киевский еврей. Чистая документалистика: «Елисейские поля», «Марш машин», «24 часа за 30 минут», «Электрическая ночь», «Монпарнас». Начало было хорошим. Борис учился искусству режиссёра и оператора. Вот только заработок — никакой. Богемная, полуголодная жизнь с неясными перспективами. Выручали заказы на рекламные и коммерческие фильмы.
И тут новый поворот судьбы: знакомство с настоящим анархистом от режиссуры, Жаном Виго. Лишь начав работать с этим молодым авангардистом, Кауфман поднимается на новую ступень: художественные фильмы. Впрочем, их первая совместная работа — документальная лента 1929 года «По поводу Ниццы» («À propos de Nice»). реклама города-курорта. Картина вызвала скандал, сопоставимый, только с «Андалузским псом» Бунюэля и Дали .
— Да как так можно снимать! Нарушены все правила, все законы синематографии!— возмущались признанные мэтры и критики, — Кто будет это смотреть? Перевод плёнки!
— Они провалили наш проект, ату их! — надрывались заказчики.
В получасовой ленте обнаженных купальщиков на пляжах сменяли виды прокаженных на городских улицах, планы карнавала перебивались кадрами с местного кладбища. Киноглаз оператора показывал жизнь во всех её проявлениях. Да, далеко не каждый турист рискнул бы посетить эту Ниццу!
Потом была лента «Тарис, король воды» («Taris, roi de l’eau»), посвящённая французскому рекордсмену по плаванию Жану Тари , короткометражные фильмы с другими авангардистами — Жаном Ло, Жаном Мами, Марком Аллегре...
В 1933 году Борис снял с Жаном Виго «Ноль за поведение» («Zéro de conduite»). Художественную короткометражку о бунте детей в школе-интернате критики немедля оценили как «отвратительно жестокий и порочный выкидыш авангардизма». Цензура запретила его к показу! Кауфман дорого заплатил за эту работу — и в прямом смысле слова: ему пришлось продать свою камеру на этапе монтажа, чтобы уладить финансовые вопросы коллектива! Об этом узнал брат Додик — знаменитый и ценимый советской властью Дзига Вертов, — и немедленно выслал Борису новый аппарат. На камеру Вертова Кауфман и снял последний фильм Виго — полнометражную романтическую мелодраму «Аталанта» («L'Atalante»). История, старая, как мир: двое влюблённых-молодожёнов из провинции странствуют по рекам и каналам Франции на барже «Аталанта», где юноша — капитан. Девушку соблазняют «огни большого города» (конечно, Парижа!). Он сбегает на берег в поисках жизни своей мечты, но сталкивается с суровой действительностью: обман, преступления, одиночество... Если бы не папаша-боцман, судьба влюблённых была бы печальна!
Борис Кауфман рассказывал о горячих трудовых буднях:
— Съёмки с Виго никогда не забудут те, кто участвовал в этой лихорадочной, полной импровизаций работе. Мы использовали все – солнце, туман, снег, сумерки. Снимали днем и ночью... Было холодно, мы умирали от усталости.
Съемки Борис заканчивал один — Жан разболелся и отчаянно кашлял, пряча от друга окровавленный платок.
«Умирали от усталости» — речевой оборот, гипербола? Не совсем. Жан Виго умер на пятый день после премьеры. Чахотка. Ему было лишь 29 лет... Что бы ещё мог снять этот несомненный мастер в содружестве с таким изобретательным оператором, как Кауфман?
Борис уже создал себе реноме изобретательного оператора, способного на съёмки любой сложности. Он женился, воспитывал сына. Мирная жизнь оборвалась 5 июня 1940 года: гитлеровские войска рванули к Парижу! Бориса мобилизовали в кавалерию, но повоевать как следует не довелось: Париж пал через 11 дней. Кауфману удалось пробраться в столицу и вывезти семью из Франции. Изредка на попутках, чаще — пешком, спешили они к границе с Португалией, а из Лиссабона на переполненном пароходе отправились за океан.
Нью-Йорк принял беженцев прохладно. С работой было туго: хватало своих киношников. Сын Бориса, Эндрю вспоминал:
— Жизнь в Америке стоила очень дорого. У нас ничего не было, мы все оставили в Европе. Нужно было бороться за выживание, и отец очень много работал. Ему мало платили, было очень трудно. Отец между фильмами был утомленным и печальным, и мать старалась всячески поддерживать его.
Вдруг Кауфмана пригласили снимать криминальную драму «В порту» со знаменитым тогда в Голливуде оскароносным режиссёром Элиа Казаном. Этот шанс Борис не упустил и показал в полной мере на что способен! Картина завоевала восемь премий «Оскар» (1955), включая номинацию за лучший фильм года, четыре «Золотых глобуса», награду Британской киноакадемии, Серебряного льва Венецианского кинофестиваля и множество других наград. Кауфману вручили Оскара и Глобус как лучшему оператору-постановщику!
Тут, конечно, «повалили» предложения. Борис снимает с Сидни Люметом «12 разгневанных мужчин» — три Оскара в 1958 году. Работает с Ирвингом Джекоби, Максом Носсеком, Алексом Сигалом … Но больше всего фильмов оператор Кауфман снял у Казана и Люмета.
Сидни Люмет рассказал в одном из интервью:
— У Бориса была совершенно уникальная концепция: передавать драму через свет – драматизировать свет в фильме. Я не знаю, спал ли он, когда у нас возникали проблемы. Борис был очень застенчивым человеком, скромным, сдержанным, но за всем этим была огромная теплота. Актеры его обожали.
Многие знаменитости начинали свою карьеру в фильмах, где за камеры отвечал Борис Кауфман: Брандо, Джоан Вудворд, Анна Маньяни, Генри Фонда, Джеймс Дин, Ингрид Бергман… Настоящая дружба выросла на съёмочной площадке у повидавшего жизнь оператора с Софи Лорен.
Всю жизнь Борис работал с чёрно-белой плёнкой. Но вот в студии Голливуда ворвалось новое дитя цивилизации — цвет. Всесильные продюсеры решили — «старик не потянет», и Бориса Абелевича списали со счетов. С 1970 года съёмок ему не предлагали. Последние 10 лет Кауфман ничего не снимал. Мэтра операторской работы не стало 24 июня 1980 года. Он не оставил обширных мемуаров, не написал наставлений. За него говорят его фильмы.
P.S.
Родных Борис Абелевич не видел с 30-ых годов. В период маккартизма ему приходилось тщательно скрывать своё родство со знаменитыми братьями Кауфманами из СССР.
Второе рождение фильм «Ноль за поведение» пережил в 1968, став культовым для бунтующей молодежи Франции.
«Аталанта» — один из любимых фильмов Эмира Кустурицы и нобелевского лауреата, писателя Ле Клезио. Культовый режиссёр независимого кинематографа Джим Джармуш и художник-мультипликатор Юрий Норштейн назвали этот фильм своим самым любимым.
Кустурица о нём говаривал:
— Я пришел на «Аталанту» одним человеком, а вышел другим. Этот фильм полон поэзии, а если вы не поэт – то вам нечего делать в кино.
