|
Сергей Константинов

Ошер Шварцман: еврейский поэт повстанческой дивизии

Ошер Шварцман: еврейский поэт повстанческой дивизии

Минуешь деревню, в полях за дворами

Корчма, покосившись, стоит, заперта,

В раздумье, как старец, который мирами,

Бывало, вертел в молодые лета...

В местечке примерно с таким пейзажем 135 лет назад, 18 октября 1889 года, в семье Марка Шварцмана из сельца Вильня Киевской губернии, и родился сын. Мальчика назвали Ошером. Отец служил приказчиком у состоятельного лесопромышленника, а потому детство Ошера прошло в лесах и на берегах реки Тетерев. Как и все его приятели, он учился в хедере, получая традиционное образование. Однако семья была не чужда и светской культуре. Ребёнок с детства полюбил поэзию. Ещё маленьким он наизусть мог прочесть из Пушкина, Лермонтова, Гейне, Верхарна.

В 1896 году семья перебралась под Киев, в село Новинка. Факт малоинтересный, если бы не одно любопытное совпадение: туда приезжал к своим родичам Хаим Бялик! Вскоре Ошер познакомился с великим поэтом и стал учить его стихи.

В этом селе он сам писал первые неуклюжие вирши. Здесь же нашёл свой первый заработок — обучал грамоте крестьянских детей. В 1905 году Ошер уехал к старшему брату в Киев, где городская бурная стихия и стремление к справедливости вовлекли его в события, вызванные Первой русской революцией. Пришлось даже на несколько лет укрыться от бдительных глаз охранки в Бердичеве! Он преподавал иврит, посещал ремесленное училище и писал стихи — теперь всерьёз!

Целовал золотыми устами волну

Луч из солнечного придела;

Обезумев, рванулась она в вышину

И уж более жить не хотела.

Лишь четыре года спустя рискнул Ошер вернуться в Киев. Его двоюродный брат, Давид Гофштейн, ввёл юношу в кружок деятелей еврейской культуры. Там спорили, мыслили и творили поэт Арон Кушниров, писатель и драматург Давид Бергельсон и литературные критики Нохум Ойслендер и Нахман Майзиль. Мэтры уговорили новичка сочинять на идише.

1.png

В 1911 году Ошера призвали в русскую армию. Служил он в кавалерии, в драгунском полку. Часть была расквартирована в местечке Калиш. Думал ли худенький мальчик в ермолке, старательно выводя еврейские буквы, что выпадет ему судьба кавалериста: лететь бешеным галопом в лихую атаку, стрелять на скаку, вольтижировать, рубить шашкой... Да так, что, увидав его удаль, гоголевский Бульба, суровый запорожец, крякнул бы, пыхнул своей неизменной люлькой и непременно произнёс бы:

— Добре, хлопче! От добре!

Чего я жду? Я жду в судьбе раздолья,

Среди стихов, написанных страниц,

Мои мечты летят, как кони в поле,

И слышат взлёт летящих в небо птиц.

Довелось Ошеру повоевать в Первой мировой. И воевал он славно: от пуль и сабель вражеских не хоронился, дважды был ранен. Дослужился до унтер-офицера. Два солдатских «Георгия» украсили мундир еврейского драгуна.

Тяготы войны и её суровый быт — своим чередом. А стихи — стихами.

Чего я жду? Минуты озаренья,

И кровь моя по жилам потечёт,

И я услышу ранним утром пенье,

Не важно, кто из птиц так нежно запоёт,

Ошер рос и формировался, как поэт под грохот орудий, стук копыт и посвист пуль, при этом тонко чувствуя и выражая лирический настрой души.

После февральской революции он демобилизовался и вернулся в Киев. Ошер снова окунулся в литературную среду: работал над стихами, переводил с польского для бундовского издания, печатался в местных еврейских газетах.

Он видел воочию тот страшный, растерянный, мятущийся Киев, атмосферу которого так точно передал в своём романе «Белая Гвардия» Михаил Булгаков: «Велик был и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй»... Уход немцев и позорное бегство гетмана... «Пэтурра» с его сердюками, атаманами и еврейскими погромами...

Рассыпешься легче трухлявого пня,

Истлеешь, как платье, побитое молью,

За то, что кичился, народ мой казня

Неслыханною болью...

4.jpg

Ошер выбрал сторону в начавшейся гражданской войне: он участвует в свержении гетманщины и власти недоучившегося семинариста Симона Петлюры. С приходом Красной Армии Шварцман добровольно вступает в Богунский полк 1-й Украинской Советской дивизии. Его назначают командиром взвода конной разведки.

А те, кто оружье держа наготове,

Во мраке столкнулись теперь

                               как враги,

Не шепчут ли втайне: “Мой Б-г,

                               помоги

Вернуться домой!.. Неповинен я

                               в крови...

В начале 1919-ого он выехал на польский фронт. В этот раз коротким был боевой путь Ошера — немногим более полугода.

В августе 1919 комвзвода Шварцман погиб в бою с белополяками у станции Палица, близ города Сарны. Похоронили поэта в братской могиле близ местечка Рафаловка (ныне Ровненской области). Захоронение затерялось. Его отыскали лишь в 1948 году. На могиле установили памятник с надписью:

«Здесь похоронены командир взвода разведчиков Богунского полка, основоположник еврейской советской поэзии Ошер Шварцман и его соратники — 11 воинов-богунцев. Вечная память борцам революции»!

6.jpg 

P.S.

Сформировал и некоторое время командовал Богунским полком Николай Щорс, впоследствии принявший командование дивизией. Комдив Щорс погиб в бою примерно в то же время, что и комвзвода Ошер.

Поэтическое наследие Шварцмана составляют около 60 стихотворений, большинство из которых опубликовано в первом посмертном издании 1923 года. В 60-х книгу переиздали. Еврейские советские литературоведы (очевидно, в большей мере на основании биографии, нежели модернистского — то есть, по советским понятиям — формалистского творчества) провозгласили Ошера Шварцмана основоположником «еврейской пролетарской поэзии».

На процессе по делу ЕАК Давид Гофштейн произнёс:

«Самая большая моя вина в том, что, когда Красная Армия пришла в Киев, я не последовал примеру моего двоюродного брата Ошера Шварцмана, ушедшего на фронт, остался в Киеве, отдаваясь литературным мечтам, и вместо того, чтобы воевать с оружием в руках против петлюровцев, стал возиться с детскими садами, школами и сиротами, оставшимися после петлюровских погромов».

28 декабря 1989 года в Киеве открыли Библиотеку еврейской литературы имени Ошера Шварцмана.

Все стихи приводятся в переводе Валерия Слуцкого.

Похожие статьи