65 лет назад в Москве произошло событие необыкновенное и знаменательное для культуры Советского Союза вообще, и для его русскоязычной литературы в частности.
В одной из библиотек солидный вроде бы человек, признанный переводчик, поэт и писатель (пусть и детский) обнаружил плюшевого медвежонка, с недоумением оглядывавшегося вокруг. Медвежонок вывалился из английской детской энциклопедии, которую листал писатель. Он доверчиво подошёл к человеку, ткнулся носом ему в руку и что-то сказал неразборчивым баском. Пришлось приютить найдёныша и выучить его русскому, поскольку понять медвежий английский было трудновато.
Писатель, правда, излагал происшествие иначе:
— Я увидел изображение симпатичного медвежонка, прочитал несколько стихотворных цитат — и бросился искать книжку. Так наступил один из счастливейших моментов моей жизни: дни работы над «Пухом».
Выяснилось, что у обоих имеется кое-что общее, несмотря на разный жизненный путь. Человек оказался на 8 лет старше. Он прошёл две войны, окончил литературный институт, где в классе Павла Антокольского изучал в том числе и искусство перевода. Мог на рояле сыграть любимую музыку Шопена. В 13 лет писатель, учившийся в московской элитной школе № 25, увековеченной в «Двух капитанах» Каверина, написал сочинение на удивительную тему: «Эволюция эволюции»! Подросток исходил из того, что эволюция амёбы не может быть такой же, как эволюция, скажем, медведя. Следовательно, эволюция тоже должна развиваться – эволюционировать!
Медвежонок, бывший знаменитее в мировом масштабе, восторженно вздыхал, сетовал на опилки в голове – поэтому, дескать, не удаётся ему «обалдевать знаниями», зато он, мол, сочиняет простенькие песенки, которые так приятно мурлыкать под нос…
Опять ничего не могу я понять.
Опилки мои — в беспорядке.
Везде и повсюду, опять и опять
Меня окружают загадки.
Песенки и стишки любил мурлыкать и человек. Так, беседуя, смеясь, вздыхая и уплетая мёд, плюшевый мишка заговорил по-русски.
Найдёныш мало-помалу, проникнувшись доверием, мешая английские и русские фразы, рассказывал забавные, весёлые, мудрые и поучительные истории о жизни в Дремучем Лесу и о своих друзьях и знакомых – обо всех, всех, всех … Писатель загорелся пересказать медвежьи байки советскому читателю, и журнал «Мурзилка» № 8 поместил на своих страницах одну из них.
С кем же случилась такая удивительная история? Да со знаменитым в народе и обожаемым как детьми, так и взрослыми Борисом Заходером. Ведь это он привёл к нам ТАКОГО медведя – Винни-пуха!
Дебют в «Мурзилке» оказался неудачен: медвежонок ещё неважно изъяснялся на чужом для него языке, и даже имя своё умудрился переврать. На странице значилось: «Как Мишка-Плюх пошёл в гости и попал в безвыходное положение». «Детгиз» категорически отказался издавать «медвежести» в таком виде:
– Какой-то он у вас «американистый» вышел!
Но сдружившаяся пара энтузиастов не опустила ни лап, ни рук. И вот в 1960 году «Детский мир» подписал в печать ставшую теперь редкостью книжку «Винни-Пух и все остальные», с черно-белыми иллюстрациями и цветными разворотами, созданными Алисой Порет.
Тираж в 215 тысяч экземпляров разошёлся в один миг!
Борис Заходер взялся пересказывать классику английской детской литературы, не задумываясь о могущих иметь место последствиях. А ведь автор оригинала, Алан Милн, жаловался, что в книге заключена какая-то непонятная сила: мол, этот плюшевый медведь совершенно Подавил Собой все прочие произведения его, популярного поэта и драматурга! Заходер же бесстрашно вступил в поведанную Милном сказку и был потрясён красотой этого создания. Он увидел три увязанных воедино мира: детская со всеми-всеми игрушками, Стоакровый Лес, где игрушки оживают, а ещё мир, который создавал для Кристофера Робина своими рассказами отец. Постепенно, детская, отец и мальчик, уходя на задний план, отдают пространство Пуху и всем-всем-всем... Герои играют в великие подвиги и походы, а самое драгоценное и настоящее происходит в их внутреннем мире: они взаправду переживают друг за друга, спешат на помощь, учатся дружить и любить.
Перевод такой сказки — дело неподъёмное. Слишком много там отсылок к быту британского среднего класса начала XX века. Опять же тяга англичан к играм со словами и каламбурам, когда персонажи, пускаясь в Серьёзные Рассуждения, искажают «взрослые» слова. Конечно, Милн писал не только для детей. С лёгкой руки автора медвежонок и его приятели изощрённо жонглируют фразеологией, пользуются языковой неоднозначностью, порою привлекая более двух значений слова.
И как же переводить непереводимое?
Слово Борису Заходеру:
— Писать так, как писал бы автор, если бы он писал на языке перевода, в данном случае — русском.
Заходер научил Пуха сочинять его знаменитые песенки: пыхтелки, сопелки, шумелки...
Я стоял на носу
И держал на весу
Задние лапки и все остальное…
Цирковой акробат
Был бы этому рад,
Но Медведь — это дело иное!
С этими песенками медведь стал звездой экрана с помощью режиссёра Хитрука, актёра Евгения Леонова и всё того же Бориса Заходера. Медвежонок стал Большим Другом детей: его звали на утренники, Новогодние Ёлки и Дни Рождения.
Пух даже оказался на сцене музыкального театра Наталии Сац, где с ним запели все-все-все: и Пятачок, и Кролик, и Тигра, и Сова...
Пух пел:
Хорошо быть медведем, ура!
Хорошо быть медведем, ура!
Наконец наступила пора —
И опять мы все вместе!
Ура!
А потом вступал хор:
Зачарованный Лес,
Зачарованный Лес!
Тут под каждым листком
Столько милых чудес…
Медвежонок освоился, прижился на наших просторах и в опеке уже не нуждался. За Пухом пришли другие персонажи богатой литературы Англии: Мэри Поппинс, Питер Пэн и Алиса, которую Борис Владимирович немедленно назвал «Алиськой из Выдумляндии»…
И всё же медвежонок был совершенно особым другом писателя. Бориса Заходера не стало в 2000 году. Памятник изображает раскрытую книгу, на странице которой идут, беседуя о чём-то Важном Пух и Пятачок.
Поклонники Винни-Пуха не раз предлагали отмечать юбилеи персонажа в один день с тем, кто выучил его русскому языку. 9 сентября Борису Заходеру сравнялось бы 105 лет!
P.S.
В последние дни войны лейтенант Заходер написал стихотворение «Солдатский бокал», к которому возвращался до последних своих дней:
Звени же, добрая латунь,
И нам напоминай:
Не все, кто встретил тот июнь
Встречали этот май.
Борис Владимирович переводил не только детскую литературу, но и таких гигантов европейской культуры, как Гёте, и радовался чистой, детской радостью, когда перевод удавался:
И если истина вредна —
Она полезнее обмана:
Пусть даже ранит нас она,
Поверь, целебна эта рана.
Рядом пометка: У Гете — 18 слов, у меня 16!
