В гостях у STMEGI выдающийся российский фигурист и хореограф фигурного катания, чемпион мира и Европы, олимпийский призер.
А: Илья, вопрос на засыпку — когда вы в последний раз были в синагоге?
И.А.: Года полтора назад, в Марьиной роще. Мне комфортно в синагоге, я чувствую там особый дух. С большим уважением отношусь к нашей вере, но при этом не считаю себя религиозным евреем. По большому счету, я в стороне от этого.
К: Как спорт возвел вас на пьедестал, с которого вы не сходите на протяжении многих лет?
И.А.: Могу сказать откровенно, что без удачи здесь не обошлось. Моя мама была абсолютно больна фигурным катанием. Она еще до моего рождения решила, что я буду фигуристом, причем не могу сказать, что вся семья была этим довольна. И тем не менее она отвела меня на стадион «Авангард», где я приступил к занятиям по фигурному катанию. Каждые три месяца там нужно было сдавать тесты, которые я систематически не сдавал. После очередного такого провала мама решила тренировать меня сама. Выглядело это так. Перед домом стояла обычная хоккейная коробка, в которой ребята играли в хоккей.
А я там катался, делая разного рода упражнения. Мама ради того, чтобы водить меня на каток, отказалась от профессии микробиолога и пошла работать в детский сад музыкальным руководителем, чтобы у нее был свободный график. В итоге однажды мимо проходил один мужчина, которому, видимо, стало меня жалко, и он по великому блату договорился, чтобы я ходил на искусственный лед в Лужники. И я из Перова ездил на трамвае до метро «Измайловский парк», затем с двумя пересадками добирался до «Спортивной» и там еще минут двадцать шел пешком. Мне было тогда восемь лет, и когда мама не могла сопровождать меня, то отпускала одного. Сейчас такое представить невозможно. А там уже кто-то из тренеров обратил на меня внимание, и я постепенно стал развиваться. Так что, если бы в тот день этот сосед не прошел мимо и не увидел нас с мамой, я бы сейчас не сидел перед вами.
А: Вряд ли. Раз уж мама ради того, чтобы вы стали фигуристом, оставила профессию, значит, если бы не прошел этот — прошел бы другой. Не Лужники, так ЦСКА, не ЦСКА, так Спартак.
И.А: Я не исключаю этого. И второй такой же случай был с посланием свыше — теперь уже от великого человека. Мне было тогда двенадцать лет, и надо сказать, что в одиночном катании я все равно плохо себя проявлял. Танцевал я много, был артистичным, но прыгал плохо, да и голеностопы были слабыми. Признаться, уже и мама успокоилась по поводу моего спортивного будущего. И тут мой тренер решил поступать в ГИТИС и ему нужно было показать какую-нибудь свою дебютную работу. Экзамен принимала Людмила Пахомова. Он попросил меня показать танец, который, по сути, я сам и поставил. Случилось следующее. Я выступил, и после этого Пахомова подошла к моей маме и сказала: «Вы обязаны его перевести в танцы на льду. Этот мальчик должен именно танцевать на льду. Хватит биться за одиночное катание». Вот так, через экзамен другого человека произошла встреча с Пахомовой, которая обратила на меня внимание. Все это, конечно, окрылило мою маму, и я продолжил занятия. И там, в танце, у меня начался очень большой прогресс. Когда мне было пятнадцать лет, мы с Мариной Анисиной выиграли чемпионат мира в Колорадо Спрингс среди юниоров.
К: А у кого тогда вы занимались?
И.А.: У Натальи Линичук и Геннадия Карпоносова — главного олимпийского чемпиона-еврея (Смеется***).
А: Скажите, а в каком возрасте вы отделились от родителей и стали жить самостоятельно?
И.А.: Довольно рано — в 18 лет я ушел на квартиру. В тот период мы встречались с Ириной Лобачевой, с которой вместе танцевали и которая впоследствии стала моей женой. У родителей возможности не было нам помогать, и я после тренировок занимался частным извозом. Это, конечно, было небезопасно в то время, и поэтому мы ездили с товарищем вдвоем, а деньги делили пополам. Это позволяло мне снимать квартиру, заправлять машину и покупать продукты.
К: А что за машина была?
И.А.: Восьмерка. Это была моя первая машина. Собирал на нее два года с суточных, которые давали нам на турнирах в долларах. Как сейчас помню — купил за 1700 долларов у человека, который собирался эмигрировать в Америку.
К: По поводу Америки, кстати. В девяностые вы прожили там довольно долго.
И.А.: Да, мы поехали туда к нашим тренерам — Линичук и Карпоносову, которым предложили контракт, условием которого был приезд со своими учениками. Таким образом, мы тренировались на протяжении девяти лет своей карьеры.
Нам по молодости там нравилось, тем более что в России это было время непростых девяностых, о которых мы судили со слов родителей и друзей и иногда по фильмам. Но все равно я понял для себя, что Америка не моя страна, я не нашел там своей органики. И сразу по завершении контракта мы вернулись в Россию.
А: Мы сегодня посвятили встречу с вами разговору о вашей ранней молодости. У вас впереди юбилей — 50-летие. И хочу сказать, что вы себе не представляете, как классно жить, когда тебе исполняется пятьдесят!
И.А.: Ну что ж, вы меня обнадежили, потому что я боюсь этой «пятерки».
Беседовали Андрей и Кирилл ЭЙХФУСЫ
СПРАВКА
Илья Авербух родился в 1973 году в Москве. Режиссер театрализованных шоу, советский и российский фигурист (танцы на льду), продюсер, хореограф фигурного катания. Окончил Московскую государственную академию физической культуры. Заслуженный мастер спорта России. Награжден орденом Дружбы.
