Начну почти с финала. В мае 1992 года в Сочи на «Кинотавр» приехал Савелий Крамаров. Прошло больше десяти лет с тех пор, как он уехал из Советской страны. Казалось, навсегда. В течение этого десятилетия фамилию Крамарова старательно вырезали из титров. Иногда вырезали целые эпизоды, причем топорно и грубо.
Так вот надо было видеть восторг ревущей толпы на площади у Зимнего театра, когда Крамаров появился на красной дорожке в день открытия «Кинотавра».К нему приставили двух телохранителей. Один был как две капли воды похож на Крамарова. В тот год я возглавлял фестивальный пресс-центр, так вот Савелий почему-то именно меня выбрал в качестве советчика по российскому кино. Каждое утро ко мне приходили «два Крамарова», и тот, который настоящий, просил отметить в фестивальной программке, что сегодня стоит смотреть.
Савелий Крамаров на фестивале «Кинотавр». Сочи, 1992 г.
Меня тогда поразило несоответствие экранного облика и абсолютной серьезности, степенности этого седого, благообразного джентльмена.
Его жизнь вместила в себя невероятные повороты, которые, кажется, случаются только в кино.
Родился в еврейской семье. Голодное, трудное детство. Отца, известного московского адвоката, арестовали, когда маленькому Савве было три года. Мать умерла, когда ему было 16 лет.
Он плохо учился в школе и много дрался — особенно, когда его дразнили «косым». Хотел стать юристом, но детей репрессированных на юрфак не брали. Тут проявилась авантюрная жилка: Савик попросил одноклассника сдать за себя вступительные экзамены и поступил в Лесотехнический институт.
О том, что умеет смешить, Крамаров узнал почти случайно. Шел из института (на автобус, как всегда, не было денег), увидел, что снимают кино.
Режиссер вытащил его из толпы зевак, поставил в кадр и попросил сыграть удивление, испуг. Мало кто помнит, как назывался фильм, но после девятисекундного крупного плана у Крамарова началась другая жизнь.
Его стали приглашать на съемки. В основном на эпизодические роли хулиганов, дворовых дурачков. Фразы о «мертвых с косами» из «Неуловимых мстителей» и о «мужике в пиджаке» из «Джентльменов удачи» стали апофеозом актерской славы Савелия Крамарова.
«Как ни парадоксально, я с самого детства не был знаком ни с одним хулиганом, — рассказывал он. Если когда-нибудь подозрительный тип появлялся на одной стороне улицы, я всегда переходил на другую. Но, попадая на съемочные площадки, я становился рабом своей фактуры. И мой актерский альбом становился похожим на пособие для юного помощника милиции».
Все, что пришлось делать Крамарову в советском кино, можно свести к простой формуле: валять дурака. Более того, эту «дурацкость» своих героев он каким-то образом выявлял и подчеркивал. Дураки в его интерпретации всегда оставались в дураках — чаще всего милых, обаятельных, но непроходимо тупых.
Дураки не подходили ни под один советский стереотип. Они никак не годились ни на роль строителя коммунизма, ни на лирические роли. Даже комики в советской стране выглядели несколько иначе. В их облике все-таки не было того запредельного идиотизма, который несли с экрана крамаровские персонажи.
При этом он был фантастически популярен. Я встречал Крамарова в те времена на московских улицах и помню, как смотрели на него прохожие. Как на диковинку, невиданный экземпляр.
Трудно найти в истории нашего кино актера, более непохожего на своих героев. Чувство собственного достоинства, ум, порядочность — все это составляло с его внешностью драматический контраст. Или в комический — все-таки Крамаров был комиком. В какой-то момент он стал отказываться от сценариев, которые казались повторением пройденного. Потом жалел, что упустил, например роль Петрухи в «Белом солнце пустыни», — ему почему-то не понравился режиссер.
Он был одиноким человеком. Увлекался йогой и сыроедением. Ходил в синагогу, как правоверный еврей отказывался работать по субботам, даже если все билеты на субботние концерты с его участием были проданы.
Все это не могло нравиться начальству. Крамарова обвинили в «оглуплении» образа советского человека и отлучили от кино. За последние три года в СССР у него было всего 12 съемочных дней. Но и уехать из страны долгое время не разрешали. Пришлось бы изъять из проката 34 картины с его участием — самые коммерческие, самые популярные фильмы советского кино.
И тогда Крамаров написал письмо американскому президенту Рональду Рейгану. Оно называлось «Как актер актеру» и было трижды прочитано по «Голосу Америки». В конце концов его выпустили, а в большинстве фильмов просто вырезали фамилию из титров. То, что было дальше, — совсем другая история и еще одна крамаровская жизнь. Внешне счастливая: он снимался в Голливуде, купил первый в своей жизни дом, стал отцом. Но и там, в Америке, Крамаров не сыграл того, что хотел и должен был сыграть.
Крамаров умер спустя три года после того триумфального «Кинотавра», где он, к счастью, успел увидеть, что его не забыли, что любят как прежде. Памятник на могиле Крамарова авторства Михаила Шемякина представляет собой мраморный гримерный столик, на котором лежат маски не сыгранных трагических персонажей. От комедии, фарса до трагедии — всего один шаг. Так и не сделанный.
Крамаров говорил, что в Талмуде, который он почитал, есть упоминание о людях-странниках. Себя он как раз и причислял к странникам. Наверно, он был прав. Крамаров странствовал по миру, так и не найдя земли, где был бы счастлив…
СПРАВКА
Савелий Крамаров родился в 1934 году в Москве в еврейской семье. Скончался в в 1995 году в Сан-Франциско (Калифорния, США). Советский и американский киноактёр; заслуженный артист РСФСР (1974). Окончил Московский лесотехнический институт (1958). Снялся в 70 фильмах.
