После 7 октября Музей Израиля в Иерусалиме принял решение о том, что его название не будет упоминаться на подписях к экспонатам, передаваемым во временное пользование иностранным музеям. Эта политика была придумана исполняющей обязанности директора музея Сюзанной Ландау и одобрена при поддержке председателя правления Ицхака Молхо.
Музей Израиля обладает одной из лучших в мире коллекций произведений искусства XIX-XX веков, поэтому его работы востребованы для передачи во временное пользование. Без заимствований музеям не хватает произведений для своих экспозиций, поэтому обмены артефактами продолжаются даже во время войны, но на других условиях.
Музей сохраняет осторожность в отношении политики, о которой узнал случайно во время посещения Музея Барберини в Потсдаме, недалеко от Берлина. В настоящее время в немецком музее открыта большая выставка работ итальянского художника-еврея Амедео Модильяни, одного из ведущих мастеров так называемой Парижской школы.
На выставке представлены десятки картин художника, написанных маслом, включая портреты и обнаженную натуру, а также десятки работ художников, оказавших на него влияние или испытавших его влияние, таких как Пабло Пикассо, Густав Климт и Эгон Шиле. Выставки такого рода — редкость, поскольку для их проведения требуются заимствования со всего мира. Соответственно, она привлекает большое количество посетителей.
Ряд музеев Израиля имеют в своих коллекциях картины Модильяни, в том числе Музей Израиля, Тель-Авивский музей искусств и Музей Рубена и Эдит Гехтов при Хайфском университете. Поэтому ожидалось, что израильские работы отправятся на выставку, на которой представлены полотна из самых значительных музеев мира, включая Центр Помпиду и Музей Оранжери в Париже, Современная галерея Тейт в Лондоне, Метрополитен-музей в Нью-Йорке и Галерея Альбертина в Вене.
А Израиль? На подписи к картине «Обнаженная в шляпе» указано, что она принадлежит Музею Гехта, без уточнения его местонахождения. Работа необычна тем, что Модильяни написал обе стороны холста. На обратной стороне, повернутой на 180 градусов (то есть вверх ногами), изображен портрет Мод Абрантес, женщины из круга общения художника.
Представители Музея Гехта объяснили, что решение не указывать местоположение картины было принято одновременно с решением Музея Израиля. По их словам, это было сделано во избежание вандализма по отношению к картине.
Хотя портрет Леопольда Зборовского, покровителя Модильяни, а также его друга, французского художника белорусского происхождения Хаима Сутина, занимает центральное место на выставке, Музей Израиля не упоминается. На табличке написано: «анонимный кредитор», как обычно называют частных коллекционеров.
На сайте Музея Израиля отмечается: «На этом первом из шести портретов Зборовского, написанных художником, он изображен со сложенными руками, демонстрируя большую уверенность в себе. Наклон головы и светло-голубые глаза без зрачков — отличительная черта Модильяни — создают впечатление одухотворенного человека, погруженного в размышления». Работа передана в постоянное пользование Музею Израиля Фондом доктора Георга и Йози Гуггенхайм через Швейцарскую ассоциацию друзей Музея Израиля.
Как выяснила газета Haaretz, несколько месяцев назад картина Питера Рубенса из Музея Израиля была передана для выставки римской галерее Боргезе, а три картины Сутина попали в Музей современного искусства Луизиана в Дании для огромной выставки работ художника, которая закрылась 14 июля после пятимесячной работы. В то же время две картины Марка Шагала из Тель-Авивского музея искусств, «Стена плача» и «Одиночество», были выставлены в нескольких музеях, включая Fundacion MAPFRE в Мадриде. Ожидается, что оба музея предоставят свои работы для выставки Шагала, которая откроется в сентябре в венском музее Альбертина, имеющем тесные связи с Израилем.
Сюзанна Ландау говорит, что Музей Израиля «не мог игнорировать протесты, демонстрации и враждебное отношение к Израилю. Мы колебались, когда получили просьбу одолжить столь ценную работу Рубенса. Впервые мы колебались из-за передачи картины на выставку в другом музее. Мы понимали, что в сложившейся ситуации мы обязаны защищать наши коллекции, чего требует Закон о музеях Израиля. Поэтому мы решили пойти на компромисс: источник произведения не будет указан [на настенном тексте], но будет фигурировать в каталоге, как обычно».
— Много ли музей получает запросов на предоставление произведений во временное пользование?
— Запросов много, и музею есть что дать, и у нас налажены связи, так что мы сможем также и получать работы из других собраний. Но после 7 октября были отказы. Был случай в Австралии, когда они отказались указывать источник в каталоге, а также [в тексте на стене]. Вся идея возникла из-за нашей заботы и ответственности за произведения, и я ее поддерживаю.
Директор Тель-Авивского музея Таня Коэн-Узиэли впервые узнала из Haaretz о политике Музея Израиля, где она много лет работала на руководящих должностях. «Я не знала об их политике. У нас есть несколько Шагалов, и, признаюсь, я не думала, что это может вызвать проблемы. Я считаю, что у Тель-Авивского музея есть повод для гордости, и я не собираюсь прятаться. Я доверяю заемщикам, что они будут беречь работы».
Однако она понимает опасения, в том числе потому, что музеи по всему миру также стали ареной протеста. «Сегодня музеи по всему миру очень вовлечены в общественную жизнь. Они не являются местом для посетителей, скорее, посетители стали партнерами. Это началось с протестов Black Lives Matter, перешло к климатическому кризису, а теперь и к антиизраильским демонстрациям. Этого не происходит в других культурных учреждениях, таких как концертные залы и библиотеки».
