Мамы малышей просят нянь осматривать детскую площадку, прежде чем называть еврейские имена своих детей. Некоторые клиенты Starbucks прибегают к псевдонимам, делая заказ: Тесс вместо Тамар или Чак вместо Хаим. Профили Uber изменяют: вместо Голдберг используется сокращение «Г», а вместо Лифшиц — «Л». Мезузы прикрепляют с запозданием, либо вовсе снимают.
В США участились антисемитские инциденты, и некоторые американские евреи «уходят в подполье». Если громкие и гордые евреи-сионисты выставляет на всеобщее обозрение ожерелье со звездой Давида или кипу, то многие другие боятся стать жертвами нападок и предпочитают сохранять анонимность.
Ализа Шварц (имя изменено), социальный работник на пенсии из Филадельфии, решила организовать в социальной сети сбор средств для организации «Друзья ЦАХАЛа». Однако из-за продолжающихся нападений на евреев она опасается стать жертвой.
«Мне трудно, — сказала она в интервью The Media Line. — Я живу одна и не хочу сталкиваться с преследованиями, чувствуя себя такой уязвимой в эти дни. Возможно, я слишком остро реагирую, но я потрясена этим внутренним процессом».
Шварц, дочь консервативного раввина, жившая в детстве в Израиле, борется со своей внезапной «застенчивостью», связанной с открытой поддержкой Израиля. И хотя она может придумать, как скрыть свою личность в Интернете, в реальной жизни спрятаться не удастся. Будучи онкологической больной, Шварц опасается, что ее медицинское обслуживание оставляет желать лучшего из-за антисемитски настроенных медицинских работников.
Она рассказывает о том, как ее игнорировали в отделении скорой помощи крупной районной больницы, несмотря на сильное кровотечение, и как врач «уволил» ее после того, как она позвонила в отделение, чтобы получить результаты анализов. «Может быть, я параноик, — считает она, — но скорее всего я действительно сталкиваюсь с антисемитской предвзятостью».
Раввин Джеффри К. Салкин, редактор Religion News Service, недавно вернулся из Варшавы, где он вел праздничные службы в прогрессивной синагоге «Бейт-Варшава». Он признается, что во время своего отсутствия опасался, что табличка, которую он прикрепил к своей входной двери в элитном районе Нью-Джерси, может подвергнуться вандализму.
«Табличка представляет собой художественное изображение Иерусалима и моего имени на иврите», — рассказал Салкин. Он купил ее во время недавней поездки в Израиль, вместе с холщовой сумкой от Hostage Square.
«В Нью-Джерси я часто беру с собой в магазин сумку, как свой вызывающий кулак. Но когда я преподнес такую же сумку в качестве подарка знакомым с маленькими детьми, я понял, почему они не хотели появляться с ней на улице».
Недавно переехав в этот «очень либеральный город», Салкин не прикрепил мезузу перед отъездом в Польшу. «Мне стыдно, что я боялся», — признает он.
Опасения Салкина имеют под собой реальную почву. «Я живу в городе, где люди скандируют: “Мы не хотим, чтобы здесь были сионисты”. Когда я переехал, у них стало на одного больше».
В современном опыте американских евреев часто уживаются непокорность и страх. Певица и автор песен Линда Маркс из Бостона выпустила накануне Йом-Кипура песню, в которой исследуется инстинкт сокрытия своей еврейской идентичности. Песня под названием «Hidden Bloodlines, Hidden Scars» («Скрытые корни, скрытые шрамы») отражает «мою пожизненную практику скрывать свое еврейское происхождение из страха перед антисемитизмом», — рассказала она.
В детстве Маркс скрывала свое еврейское происхождение из-за беспокойства родителей. По ее словам, со светлой кожей и светлыми волосами ей было легко выдать себя за нееврейку. Не имея формального религиозного образования и никогда не посещая синагогу, она старалась смешаться со своими друзьями-неевреями и даже некоторое время пела в хоре католической церкви.
Спустя десятилетия Маркс, ныне психотерапевт, размышляет об эмоциональном и духовном ущербе от сокрытия своей еврейской идентичности. «Действительно ли я в большей безопасности, если буду скрываться?» — поет она, впервые публично признавая свое происхождение... и встречая неоднозначную реакцию.
После выхода песни она была удивлена тем, как много знакомых спрашивали, действительно ли она еврейка. Некоторые даже сомневались, не является ли песня «метафорической», сказала она с язвительным смехом.
По ее словам, именно ее сын, недавно ставший ортодоксальным евреем, побудил ее признать свое скрытое еврейство. «Этой песней я открываю себя в очень страшной обстановке. Мне потребовалось многое, чтобы сделать шаг и быть смелой», — говорит Маркс.
Директор Южно-Центрального региона Антидиффамационной лиги Линдси Фридман обнаружила, что члены еврейской общины Нового Орлеана часто обращаются к ней за советом по поводу публичного выражения своей еврейской идентичности.
Например, когда родители опасались отводить своих детей в еврейский сад в так называемый Всемирный день джихада, объявленный антиизраильскими группами после 7 октября, Фридман своим уверенным поступком дала зеленый свет другим.
В своей профессиональной деятельности Фридман была свидетелем того, как местные евреи скрывали свою идентичность после 7 октября. По ее словам, большая часть отзывов после терактов поступила от студентов колледжей, особенно Тулейнского университета: «Студенты делились историями о том, как они заправляли ожерелья со словом “Хай” в рубашки, не носили вещи с израильским флагом и вообще задумывались о том, что они надевают на занятия».
Фридман также получила сообщения о том, что водители Uber отменяли поездки, узнав, что их пассажиры — евреи, или отказывались везти их в еврейские места. В результате многие люди, включая саму Фридман, изменили свои имена в профиле Uber: «Я зашла в свой профиль Uber и убедилась, что там только мои инициалы», — говорит она. Недавняя поездка с водителем, демонстрирующим палестинский флаг, подтвердила ее решение.
«Я чувствую, что поступила правильно», — говорит она. Дело не в том, что она чувствовала себя небезопасно, а в том, что «не хотела вступать в разговор», который мог бы последовать, если бы она представила себя откровенно еврейкой в такой поляризованной и политизированной среде.
Фридман отметила, что американские евреи обычно представляют собой скрытое меньшинство, пока дело не доходит до их имен. «В антропологическом отношении мы, как правило не отличаемся от большинства, но наши имена часто кричат о том, кто мы такие, таким образом мы становимся мишенями», — сказала она.
Как в работе, так и в личной жизни она стремится привить своим детям гордость за еврейские корни. Хотя она не испытывает страха, она понимает угрозы, с которыми сталкиваются американские евреи. Она добавила, что этот вопрос активно обсуждается в общине.
Специалисты в области психического здоровья наблюдают «адаптивное поведение» среди американских евреев в ответ на антисемитизм и антисионизм.
Эстер Сильвер (имя изменено) — клинический социальный работник, она работает в крупной больнице в Нью-Йорке и ведет частную практику. Когда ее спрашивают о поведении, которое она наблюдает, она глубоко вздыхает. «Каждый день случается новая история. Коллеги-евреи, например, не делятся информацией о том, что они посещали Израиль. Одна коллега сказала своим сослуживцам, что была в Европе, так как по пути в Израиль ненадолго заезжала в Брюссель».
У Сильвер есть маленькие внуки, носящие еврейские имена, родители которых опасаются за их безопасность на городских игровых площадках. По словам Сильвер, ее дочь не только изучает местность, прежде чем называть их имена, но и советует няне «обращать внимание на то, насколько „по-еврейски“ они разговаривают».
Ребенок подруги, выучивший «Атикву» в своей еврейской школе, начал петь ее на публике, что вызвало у ее родителей сильное беспокойство, сообщила Сильвер.
На Манхэттене это беспокойство распространено повсеместно. «Только сегодня я беседовала с новым пациентом. Он преподает в колледже, и антисемитизм среди его коллег и в кампусе уже достал его. Дружба прекращается. Даже люди, состоящие в межконфессиональном браке, вдруг начинают понимать, что значит для одного из супругов быть евреем... а для другого — нет».
В то время как многие американские евреи скрывают свою идентичность, другие чувствуют себя вынужденными открыто выражать свое еврейство. Фридман из АДЛ утверждает, что, хотя студенты колледжей поначалу не решались заявить о своем происхождении, в последние месяцы она заметила возрождение стремления к еврейскому и сионистскому самовыражению: «Налицо сдвиг в сторону восстановления своего еврейства. В первое время после 7 октября студенты подавляли свою идентичность, но теперь они хотят вернуть ее себе».
Один из самых заметных еврейских символов в этот праздничный сезон — сукка, временный шалаш, в которой евреи собираются, чтобы отпраздновать длящийся неделю праздник Суккот. Даже в этот тревожный момент сукки начали появляться на улицах, во дворах, на крыльцах как частных домов, так и общественных магистралей.
Один из кампусов, где в этом году установлено три сукки, — Университет Мэриленда. «В этом году мы построили две обычных сукки в “Гилеле”, а студенты только что построили еще одну в Хартвике», - сообщил Ари Израэль, исполнительный директор местного отделения «Гилеля».
По его словам, «Гилель» также организовал бдение на открытом воздухе в память о жертвах 7 октября, собрав более 1100 человек. Никаких неприятных инцидентов во время этой акции не происходило. Хотя некоторые студенты предпочитают скрывать еврейские символы, «подавляющее большинство тех, кто носил еврейские звезды, футболки с ивритскими надписями или ермолки, по-прежнему делают это публично», — сказал он, повторив наблюдение Фридман о растущей еврейской гордости через год после теракта.
Для Энн Бренер публичное выражение еврейства служит источником комфорта. В этом году она после долгого перерыва с удовольствием установила у себя во дворе сукку. Жительница Лос-Анджелеса находит утешение в еврейских ритуалах и традициях: «Я много думала об этом и говорила об этом. Для тех из нас, кто знает, что такое быть евреем, кто действительно понимает это, наше наследие является огромным утешением».
Бренер, психотерапевт и профессор ритуала и духовного развития в Академии еврейской религии в Калифорнии, вступает в Суккот, размышляя о выставке, посвященной фестивалю Nova Music, которую она недавно посетила. С началом праздника она думает об убитых участниках фестиваля: «Эти дети выступали за свободу и мир, а на них напали люди, кричащие, что они совершают убийство во имя Бога. Это свобода против фундаментализма. Я не ставила свою сукку уже много лет, и мне не терпится ее украсить».
