— На свою жизнь я гляжу как на сырой материал для романов, — сказал единственный лауреат Нобелевской премии по литературе из Венгрии. А жизнь его никто не назвал бы легкой.
Имре родился в еврейской семье из Будапешта 95 лет назад, 9 ноября 1929 года. Отец, Ласло, торговал древесиной. На кусок хлеба с маслом хватало, а вот на побаловать родных гостинцем — не всегда. Может, потому и не смог он ужиться с матерью Имре, Аранкой. Пятилетний малыш остался с отцом и мачехой, а у мамы проводил выходные. Жизнь Имре поделилась на «до» и «после». Со временем «после» стало привычным. Шло, бежало и скакало вприпрыжку обыденно-нормальное детство со своими радостями и огорчениями. А мальчика уже поджидало новое разделение: в 1938 году Венгрия, союзница Гитлера, приняла расовые законы. Через пару лет Имре, окончив начальную школу, поступил в гимназию. Его записали в еврейский класс. И надо было носить на одежде желтую звезду.
— Класс из еврейских ребят… Меньше озорства, больше прилежания, и все — в одном положении: отдельно от других, — рассказывал в интервью писатель. — Учителя интриговали, пытаясь получить часы в еврейском классе: с нами было легче…
Жизнь продолжалась. Кафкианский абсурд усиливался. Евреев Венгрии отправляли в лагеря, но, если доберешься до столицы, ты почти спасен. В Будапеште соблюдали кашрут, ходили в синагоги, отмечали Шаббат… Раввин Шмельцер рассказывает на уроке истории из Агады.
— Рав Итцак, вы поможете с бар-мицвой?
— Ой-вей, Имре, ты уже почти взрослый! Да, конечно. С вас один гусь!
И была бар-мицва, и гости, и мальчик читал положенное из Торы…
А потом его и многих других разом лишили личной судьбы: в 1944-м весь еврейский класс, работавший в «трудовом батальоне», схватили жандармы. Подростков построили. Дуло автомата прямо у лица. Расстреляют? Вот так — просто и сразу? Звучит команда… «Марш»! Их набили в товарный вагон и повезли.
— На одном из перегонов я разглядел сквозь щель табличку «Аушвиц», — объяснял Имре журналисту, — но тогда это слово не имело никакого значения.
В лагере 14-летний подросток прибавил себе пару лет. Это спасло от немедленной ликвидации и открыло дорогу в преисподнюю:
— Я знал, что там, напротив нас, в этот самый момент горят в печи те, кто ехал вместе с нами в поезде, кто на станции попросился на грузовик, кого врач счел непригодным…
Наравне со взрослыми товарищами по несчастью Имре исполнял подневольные работы. Он дошел до крайней степени истощения и равнодушия к собственному существованию. Через год заключенных угнали в Бухенвальд.
Об освобождении Имре рассказали в госпитале: его выдернули из кучи мертвецов, услышав слабый шепот.
Возвращение домой далось тяжело. Он узнал о гибели почти всех родных: отца, дедушки, бабушки… Лишь его отважная мать, не побоявшаяся пробиться к гестаповскому чиновнику с вопросом: «Где мой сын?!» — уцелела в то страшное время. Добрые люди прятали ее до конца войны.
Имре окончил ту самую гимназию, откуда его отправили в «долину смерти». Он не стал получать дальнейшее образование: почти ребенка с недетскими взглядами на жизнь сразу взяли в штат небольшой газеты. Когда в стране власть досталась компартии Венгрии, Имре уволили: чуждый всякой официальной идеологии человек был не ко двору. Три года Кертес работал на фабрике, потом снова взялся за перо как внештатник. И еще писал в стол, на будущее, избывая из себя Аушвиц. Лагерь не отпускал.
— Много лет я просыпался в холодном поту под утро, охваченный ужасом, — рассказывал Имре, — думал, что опоздал к построению!
Так рождалась его главная книга — «Без судьбы». Читатель воспринял ее как автобиографию.
— Это не автобиография, — настаивал Имре, — мне досталась память попавшего в лагерь подростка, которого давно уже нет. Я облек ее в слова.
Скрупулезно и отстраненно он рассказал о лагерных буднях, о мыслях, чувствах и переживаниях малолетнего узника:
— Там я понял главную тайну бытия, с которой взрослому человеку не удалось бы жить: погибнуть можно в любой миг.
Книгу удалось издать лишь в 1975 году — власти не хотели помнить ужасы прошлого.
Потом вышли другие книги, статьи, пьесы: «Фиаско», «Кадиш по нерожденному ребенку», «Путеискатель»… Тема Шоа звучала в каждом произведении Имре.
Кертес много переводил: благодаря ему по-венгерски заговорили Фрейд, Ницше, Дюрренматт, Витгенштейн…
Пусть запоздало, но мир отметил труд Имре: в 2002 году ему присудили Нобелевскую премию по литературе «за творчество, в котором хрупкость личности противопоставлена варварскому деспотизму истории».
В 2005 году по сценарию Кертеса вышел фильм «Без судьбы».
Писатель закончил свой жизненный путь 31 марта 2016 года.
В конце книги юный герой Имре (или сам автор), возвращая себе судьбу, размышляет:
— Знаю, меня подстерегает, словно какая‑то неизбежная западня, счастье. Ведь даже там, у подножия труб крематориев, было, в перерывах между муками, что‑то похожее на счастье.