Израильский политик и дипломат, чьи предки — литовские евреи из селения Янишки, родился в южноафриканском Кейптауне, куда в поисках лучшей жизни уехал его отец, Авраам Меир Соломон. Отец был коммерсантом и добирался в своих торговых странствиях до территории современной Намибии. Мальчик появился на свет 110 лет назад, 2 февраля 1915 года. Ребёнок был маленький и весил чуть более двух килограммов. Но для матери, Алиды Сакс, её сын был неотразим: «такая прекрасная, крупная голова и карие глаза с искоркой света»!
Еврейское имя Абба ребёнку дали в честь одного из дедушек. В житейском же обиходе он звался Обри.
На 7 месяце жизни Абба пережил первое крупное приключение. Из-за болезни отца семья решила переехать в Лондон, к родичам. Обри, его сестра, что была парой лет старше, и родители пустились в отчаянное путешествие на военном корабле: напряжённая атмосфера, минные поля, германские подводные лодки...
В Портсмуте их встретил дедушка Элиягу, который первым делом — обниматься потом будем, — потребовал показать внука.
— И что ты мне чушь писала, — укорил он дочь, — Мелкий, слабенький... Он же сущий принц!
Через год принц осиротел — Авраам Меир угас от онкологической болезни. Дед старался опекать детей и воспринял как жизненную миссию передать внуку все свои знания.
Алида поступила работать секретарём и переводчиком к одному из лидеров движения сионистов, Нахуму Соколову.
Обри пошёл в еврейскую школу в 4 года. Там он учился чтению, счёту и постигал иврит. Мама буквально разрывалась между работой, ведением хозяйства, оставшихся после смерти супруга дел и детьми. Она редко видела сына и дочь.
— Еды всегда было в достатке, вспоминал ранние годы Абба, — но мы с сестрой голодали эмоционально. Я хотел, чтобы было иначе.
Однажды мать год провела в Кейптауне, улаживая юридические вопросы. Вернувшись, она поспешила к сыну в школу.
Было промозгло и холодно. Шестилетний Обри в пальто, устроившись на батарее, читал вслух группе ребят. Увидев отсутствовавшую год мамеле, пообещавшую перед отъездом вернуться «очень скоро, ты и не заметишь», мальчик не произнёс ни слова упрёка:
— О, мама, у тебя новая причёска!
Вскоре в жизнь семьи вошёл доктор Исаак Эвен, ставший заботливым отчимом для детей. Его фамилию будет с гордостью носить Абба.
Обри поступил в грамматическую школу Святого Олафа, где получил классическое британское образование: латынь, греческий, английская литература и библиистика. Мальчика заворожило риторическое искусство Античности. С того времени он целенаправленно вырабатывал свои ораторские навыки.
Его однокашники наслаждались выходными после недели напряжённых занятий. Абба же продолжал обучение: занимался с дедушкой: изучал Тору, Талмуд, иврит и еврейских философов. Дед занимался с внуком до последних дней. В наследство он оставил 14-летнему Аббе все свои книги по иудаике.
Однако занятия Аббы не закончились: в ортодоксальной синагоге Брикстона он встретил нового наставника — раввина Арнольда Мишона. А в 1934 году юноша удостоился стипендии для изучения в Кембридже иврита, восточных языков и античности. В студенческие годы он активно участвовал в Федерации сионистской молодежи и редактировал журнал «Молодой сионист».
Окончив курс с отличием, Абба углубился в исследования семитских языков, став сотрудником Пемброк-колледжа.
С началом войны любитель книг и библиотечной тиши оказался в армии — из него стали спешно готовить офицера разведки:
— Теперь я — винтик военной машины, — писал Обри своему другу, — марширую со своим подразделением, стреляю по мишеням, совершаю марш-броски и слушаю лекции о зловещих и таинственных функциях Разведуправления.
Не всё в этом учении шло гладко:
— Вы тут по пятьдесят языков знаете, — орал на молодых учёных сержант, — а пятьдесят шагов пройти не можете! Смирно! Шагом марш!
Хаим Вейцман использовал своё влияние и связи, чтобы по окончании курса Аббу направили на Ближний Восток. Лейтенант Эвен получил назначение в место, о котором долго мечтал — в Эрец Исраэль офицером по связям с ишувом. Отныне Абба отвечал за проходящих тренировки бойцов Пальмаха. Он составлял необходимые бумаги, побеждая британскую бюрократию и добывая для еврейских воинов, готовых драться с фашистами, оружие, патроны, горючее и снаряжение. Он вытаскивал арестованных активистов Хаганы из тюрем. Он вел учёт прошедших подготовку. Благодаря усилиям Обри курс британского спецназа прошли более 6000 человек вместо запланированных четырёх сотен. За время работы он близко сошёлся с руководством ишува: Бен-Гурион, Шарет, Моше Даян, Игаль Алон... Тогда Абба не предполагал, что ему выпал шанс узнать поближе будущих коллег по руководству государством, которое ещё предстояло возродить.
В 1944 году майор Эвен получил новое назначение: главный инструктор Ближневосточного Центра арабистики, расположившегося у Дамасских Ворот Иерусалима.
Между всеми важными делами Обри успел полюбить, очаровать и покорить дочь одного из влиятельнейших представителей еврейской диаспоры Каира. В марте 1945-ого сыграли свадьбу. Главный раввин Египта вёл церемонию, соединившую жизни Аббы Эвена и Сюзи Амбаш.
После окончания войны Абба связал свою жизнь с Землёй Обетования. Эвен стал незаменимым помощником Моше Шарета и Хаима Вайцмана в политической борьбе, результатом которой стало возрождение Еврейского Государства. После признания Израиля он был назначен представителем страны в Организации Объединенных Наций, а ещё через год — послом Израиля в ООН. Его образованность, знания, дипломатические навыки, превосходный английский и способность изъясняться с особым изяществом снискали Аббе большое уважение среди дипломатов всего мира.
Ему пришлось выдержать нешуточный натиск и нападки, прежде чем с Еврейским Государством стали считаться всерьёз:
— Никто не оказывает Израилю никакой услуги, заявляя о его «праве на существование». Право Израиля на существование, как и Соединенных Штатов, Саудовской Аравии и 152 других государств, является неоспоримой аксиомой! Легитимность Израиля не висит в воздухе в ожидании признания… — отчаянно отбивал Эвен дипломатические атаки, — Безусловно, нет другого государства, большого или малого, молодого или старого, которое рассматривало бы простое признание своего «права на существование» как одолжение или уступку, подлежащую обсуждению!
Долгие годы он был «международным гласом Израиля». 9-ть лет Эвен исполнял обязанности посла страны в США, совмещая этот пост с работой в ООН.
В Организации Объединённых Наций были свои подводные камни, которые Абба описал одним язвительным замечанием:
— Если бы Алжир представил резолюцию, в которой заявлял, что земля плоская и что это Израиль её сплющил, она была бы принята 164 голосами против 13 при 26 воздержавшихся!
В 1952 году он был избран вице-президентом Генеральной Ассамблеи. При посредстве Аббы Эвена Израиль впервые получил экономическую помощь США.
В мае 1959 года Эвен принял израильское гражданство, поскольку выяснилось, что у него в наличии только израильский дипломатический паспорт, и что его имя не значилось в списке избирателей.
На выборах в четвертый Кнессет в 1959 году Абба впервые избирается депутатом от партии МАПАЙ и назначается министром без портфеля в правительстве Бен-Гуриона. С 1960 по 1963 год он занимал пост министра образования, а с 1963 по 1966 год он был заместителем премьер-министра. При столь напряжённой работе Эвен 8 лет являлся президентом Института Вейцмана.
После трех десятилетий в Кнессете, Абба ушёл из политики и посвятил оставшуюся жизнь написанию книг и преподаванию. Эвен читал лекции в Принстонском и Колумбийском университетах и в Университете Джорджа Вашингтона.
Из-под его пера вышли книги «Мой народ: история евреев» и «Моя страна: история современного Израиля».
В 2001 году Эвен был удостоен Государственной премии за жизненные достижения и особый вклад в развитие общества и страны. Ветеран от дипломатии и политики Израиля скончался в 2002 году и был похоронен в Кфар-Шмарьягу, к северу от Тель-Авива.
P.S.
Президент Израиля Ицхак Герцог — племянник Аббы Эвена.
Порою журналисты, не удосужившись ознакомиться с биографией Эвена, задавали ему вопрос: «Вы покинули ЮАР из-за режима апартеида»?
Со свойственным ему юмором Абба серьёзно отвечал:
— О, да! Естественно! Я уже в младенчестве терпеть не мог апартеид!
В СССР Абба получил неоднозначную небезизвестность благодаря особенностям транслитерации имён и поэме в прозе «Москва-Петушки» философа и кабелеукладчика Венечки Ерофеева:
«Я расширял им кругозор по мере сил, и им очень нравилось, когда я им его расширял: особенно во всем, что касается Израиля и арабов. Тут они были в совершенном восторге — в восторге от Израиля, в восторге от арабов, и от Голанских высот в особенности. А Абба Эбан и Моше Даян с языка у них не сходили» ...
В среде дипломатов Абба прославился короткими фразами, получившими прозвание «эвенизмов». Одну из самых известных он произнёс после Женевской конференции 1973 года, где тщетно пытался сподвигнуть представителей арабских государств к мирным шагам в отношении Израиля:
— Они никогда не упустят возможность упустить возможность!
