Он мог прожить всю жизнь – и так и не узнать о своей настоящей сущности.
Мумтазу Халауа, родившемуся в арабской семье в Кувейте, нужна была всего лишь одна случайная встреча, которая помогла ему раскрыть семейную тайну и узнать, что на самом деле он – еврей.
«Моя семья не была религиозной. Мы называли себя мусульманами, но по факту мы не практиковали ислам и не совершали каких-либо обрядов. Иногда в Рамадан мы приглашали людей, угощали их. В Кувейте ты можешь услышать антиеврейские разговоры где угодно – в школе на уроках математики, английского и даже арабского. В доме моих бабушки и дедушки я, как и прочие дети, играл по всему дому, всё открывал.
У моей бабушки была привычка – у нее был маленький молитвенник, но не на арабском, или английском, или любом другом языке, который я мог понять. Он сидела над ним и плакала. Как-то я нашел документ.
Он был на иврите, английском и арабском, он был из Палестины, и в нем была указана другая фамилия – Мизрахи. Я знал, что моя бабушка перешли из иудаизма в ислам. Но в моем понимании не было такого, что если ты родился евреем, ты еврей. В моей реальности – если твой отец мусульманин, то и ты мусульманин».
Мордехай с бабушкой
Вследствие вторжения Саддама Хусейна в Кувейт семья вынуждена переехать в Иорданию. Мумтаз начинает учебу в Сирии, но спустя два года, вопреки желанию отца, бросает учебу, меняет имя на Марк и переезжает в Канаду. Однажды вечером он встретил в библиотеке человека, который изменил его жизнь.
«На нем была большая черная кипа. Я спросил у него: «Вы еврей?» Он ответил: «Нет, мне просто нравится так одеваться». «Ок, евреи должны быть смешными?» Он ответил: «Да, я еврей». Я сказал ему: «Может, я могу сделать что-то, чтобы сблизить арабов и евреев? Знаете, моя бабушка была еврейкой, она была замечательной женщиной, и я не вижу ничего плохого в евреях». Когда я слышал что-нибудь плохое о евреях, я всегда вспоминал о своей бабушке. Он ответил: «Ты знаешь, по мусульманскому закону ты мусульманин». Я сказал: «Ок, спасибо, что сказали мне то, что я и так знаю». «Но по еврейскому закону – ты еврей».
Я сказал: «Замечательно, хорошая попытка. Но такого, конечно же, просто не может быть. Ведь мой отец мусульманин». Он ответил: «По еврейскому закону принадлежность к иудаизму переходит по материнской линии. А так как твоя бабушка еврейка, то и твоя мама родилась еврейкой, и ты тоже родился евреем».
Я решил, что этот мужчина немного не в себе. Я сказал: «Нет, доктор Блэк, извините меня, но моя бабушка вышла замуж за парня по имени Мохаммад аль-Мицри из Шхема и перешла в ислам. И поверьте мне, все, кто родился мусульманином, – мусульмане, без вариантов». Я говорил совершенно уверенно, но он остановил меня: «Нет, нет, еврей может поменять веру хоть 10 раз, но он останется евреем. Твоя бабушка передала еврейские гены твоей маме, поэтому она родилась еврейкой и ты тоже являешься евреем, даже если практикуешь другую религию».
Это было для меня слишком сложно. Выходит, что я враг, я часть народа, который считался врагом всё свое детство. Это было шоком. В тот день я почувствовал, что я спал всю свою жизнь и только сейчас проснулся. Кто-то меня шлепнул, и я проснулся. Я рассказал своей бабушке. Она сказала, чтобы я не задавал таких вопросов. Мы мусульмане, и точка. Но на следующий день я проснулся, а она всё еще была у меня в голове – мысль о том, что я еврей. Это не как сон, плохой сон – это как новая реальность.
В то субботнее утро я не собирался идти на учебу. Не надо быть ивритоговорящим, ведь если ты говоришь на арабском, то понимаешь многие слова. Что-то привело меня в синагогу. Я стоял, слушал и вдруг заплакал. В тот шабат я почувствовал, что я действительно еврей. Я стал проводить время, изучая всё, что связано с иудаизмом. Я выучил много всего в Кувейте, но наши уроки истории не затрагивали многие темы. Я никогда не изучал Вторую мировую войну. Я даже не знал, кто воевал с кем и кто был хорошим, а кто плохим. Я сказал себе, что я должен пойти и посмотреть всё сам. Я увидел много ужасных, кошмарных вещей. Всё, что я знал, что люди хотели сделать с евреями, всё уже было сделано! В нацистских лагерях».
После того как Марк побывал в лагерях смерти в Польше, он поменял имя на Мордехай и решил, что пришло время поехать в Израиль. Кульминацией поездки стало посещение Старого города. Он замкнул круг в месте, где познакомились его бабушка и дедушка. Он влюбился в эту страну и решил переехать жить в Иерусалим. С надеждой, что когда-нибудь сможет найти свои еврейские корни.
«Мне сказали: «Смотри, если у тебя нет доказательств того, что твоя бабушка еврейка, тебе придется пройти гиюр». Я стал учиться в ешиве с одной целью – я хотел узнать как можно больше и завершить переход, чтобы жениться и завести еврейских детей. Это всё, чего я хотел. Я изменил свою жизнь с помощью шабата и всех этих религиозных вещей. Иногда я пытаюсь представить себе свою жизнь без иудаизма. С одной стороны, я чувствую грусть. Собственно говоря, я счастлив, если сравнивать мою жизнь с жизнью других людей.
Но, к сожалению, я так и не поговорил со своим отцом напрямую, лицом к лицу. Может, он знает, а может, и нет. Мне кажется, лучше не огорчать его. Обе религии – и иудаизм, и ислам – говорят, что нужно уважать родителей. Наш праотец Авраам жил в районе Ирака. Единственным источником воды, возле которого можно было вести бизнес, был Персидский залив. Так что Авраам должен был пройти через Кувейт.
Знаете, я всегда ощущал себя немного праотцом Авраамом. Судите сами, он должен был покинуть родительский дом, пойти против всего того, что его ожидало. Мне кажется, я сделал примерно то же. Моя бабушка решила выйти из иудаизма. Я слышал о многих девушках, которые вышли замуж за арабов и вышли из иудаизма. Эти люди не понимают, что они решили оторвать ветвь от дерева. Когда ты отрываешь ветвь, она начинает медленно умирать, невозможно прикрепить ее обратно к дереву.
Я хочу продолжить с того места, где моя бабушка остановилась. Я недавно женился, у меня еврейская жена и, с Б-жьей помощью, скоро будут еврейские дети, которые родятся в этой стране и будут израильтянами. Мог ли я подумать об этом лет 10 назад? Нет! Это не могло прийти мне в голову. У меня тогда были совершенно другие планы…»
