82-летняя жительница Хайфы Това Пеги, в прошлом директор больницы г. Кармель, все это время поддерживала связь с польской семьей, спасшей ее от фашистов. В этом году Това была приглашена на свадьбу их правнучки.
«В 1942-м, через 3 года после того, как началась Вторая мировая война, слухи о том, что “творится что-то неладное”, витали в воздухе и наконец дошли до моей родины, городка Вижвник-Страховица, что между Варшавой и Краковом. Мы тогда жили в открытом гетто. Родители и старшая сестра работали в трудовом лагере, на заводе по производству амуниции, это давало нам шанс выжить.
Мне тогда было 9 лет. Мой отец, в прошлом часовщик и ювелир, заключил некий договор со своей бывшей клиенткой Эленой Данишевски, подробностей которого я не знаю по сей день. Мне только сказали, что, если что-то случится , я буду жить в семье Элены.
Меня научили креститься, заставили запомнить некоторые молитвы и выучить «легенду» о том, что я прихожусь дальней родственницей семьи, приехала из маленького городка, который разбомбили, к своей тете. Я называла Элену “Чеча” (“тетя” по-польски) все время, пока жила у них.
Однажды вечером пришла какая-то женщина, взяла меня за руку и сказала: “Идем”. Не было прощания с родителями. Незадолго до этого я поссорилась с отцом, который просил меня надеть пальто, а я не хотела. Это – мое последнее воспоминание об отце.
В доме Элены было две комнаты. В них жили Элена, ее муж Йозеф и их дети, их было трое – Янка (16 лет), Лилька (14лет) и Ришек (11лет). Я не знаю, были предупреждены муж и дети о нашей тайне или их просто поставили перед фактом.
Ночью Элена сделала мне кровать, связав между собой несколько стульев, дала одеяло, и сказала: “Здесь ты будешь спать”.
Дети Элены знали, что я еврейка. Дети из соседних домов также почувствовали, что я не такая, как они, хотя у меня были светлые кудри и голубые глаза.
В нашем городке было немало антисемитов и сплетников, и Элена серьезно рисковала, дав мне кров.
Когда приходили гости, я обычно пряталась за шкафом, а если кто-то приходил надолго, я убегала на чердак. Там я нашла четыре книги. Я не умела читать: когда пришли фашисты, нам запретили учиться. Однако благодаря этим книгам я сама научилась читать и уносилась далеко в своих фантазиях.
Через год ситуация ухудшилась, и риск, что меня обнаружат, стал слишком велик. Элена отвела меня обратно к матери и сестре, которые продолжали работать на заводе. Мой отец к тому времени скончался от тифа.
В 1944-м нас перевели в Аушвиц-Биркенау, потом был марш смерти. В конце войны мы оказались в Германии, в лагере для перемещенных лиц Берген-Бельзен.
Только в 12-летнем возрасте я попала в нормальную школу, научилась писать и впервые записала свои воспоминания.
Примерно десять лет назад я перевела свои воспоминания на иврит для детей и внуков, и сейчас издательство «Докстори» выпускает в свет книгу «Моя история».
В 1947-м году я приехала в Израиль, встретила Иосифа Пеги, тоже выходца из Польши, и мы создали семью.
Мой муж скончался вскоре после того, как мы отметили 60 лет со дня свадьбы.
Все эти годы в Израиле я была поглощена устройством своей жизни и жизни своей семьи, но мои спасители всегда были живы в моей памяти. После того, как пал коммунистический режим в Польше, я решила поехать туда. Нашла семью Элены, началась переписка. Я присоединилась к одной из первых групп, отправившихся из Израиля в Польшу.
Встреча с Лилькой и Ришеком была крайне волнительной. Они рассказали, что их старшая сестра пропала без вести во время войны, и они думали, что меня тоже нет в живых.
В 2003-м году на церемонии, состоявшейся в Польше, Элена, ее муж и трое детей были объявлены праведниками народов мира. Спустя какое-то время Ришек попросил нас помочь его сыну Павлу устроиться на работу в Израиле. Он жил у нас 3 месяца, работал, и полученные деньги позволили ему сделать предложение своей девушке Агнешке.
Они поженились, у Павла и Агнешки родились двое детей – Ева и Миша. Когда детям исполнилось 10 лет, мы пригласили их в гости. Потом Ева продолжала поддерживать связь со мной.
Она окончила с отличием медицинский институт, и в прошлом году я получила от нее приглашение на свадьбу, она писала, что хочет разделить свое счастье со мной.
Я поехала в Польшу со своей дочерью Дафи, мы были приняты с огромным почетом и уважением – как родные.
Я сидела на свадьбе Евы и думала: “Кто мог себе представить, что девочка, пережившая лагерь и марш смерти, выживет и окажется на свадьбе у правнучки своих спасителей?!”»
Источник: Ynet
