Его  давно знают, уважают  и любят самые разнообразные категории людей: заядлые путешественники, любители  флоры и фауны, изысканные театралы, знающие нашего героя не только по телепередачам, но и по спектаклям, а еще,  в нем души не чают студенты, для которых наш собеседник — не просто преподаватель и пример для подражания в профессии, а хороший товарищ и добрый наставник. Его книги, как горячие пирожки, разлетаются с книжных полок магазинов,  а значит, к ряду его поклонников примыкают и читатели. Настоящая фамилия нашего собеседника, в котором нет ни грамма звездности и излишнего пафоса, так часто, к сожалению, присущего нашим артистам и звездам эстрады — Либерман, а стране он известен как блистательный Павел Любимцев.

Всех его званий и регалий и не перечислить: актёр театра и  кино , теле- и радиоведущий, актёр озвучивания, чтец, театральный режиссёр-постановщик, театральный педагог, писатель. Артист  Московской филармонии (с 1982), приглашённый актёр  Театра им. Е. Вахтангова (с 2004) и  Московского театра мюзикла (с 2016), заведующий кафедрой мастерства актёра  Театрального института им. Бориса Щукина (с 2005), член  Академии Российского телевидения (с 2010).

— Павел Евгеньевич, что нового произошло в вашей жизни за последнее время?

— Я воспринимаю как большую удачу то, что судьба мне постоянно подкидывает что-то новое. Так, например, я снова стал много играть в театре. В Театре мюзикла идет cпектакль «Принцесса цирка» Имре Кальмана,  где я играю слугу Пеликана. Спектакль этот идет большими порциями, его играют месяц-полтора ежедневно. Принимаю участие не во всех спектаклях,  а в половине, потому что у меня есть напарник, другой исполнитель этой роли, но все равно, и подобная  нагрузка для драматического актера — очень велика. Сыграл несколько десятков раз в этом спектакле. Он идет с большим успехом, многим нравится. Сейчас мы его  представляем на сцене бывшего кинотеатра «Россия», там с недавних пор идут наши мюзиклы.  Пользуясь случаем, приглашаю всех желающих оценить эту работу. Помимо этого, есть в моей жизни и не совсем новое, например, концерты цикла «Забавный профессор», проходящие  в зале Чайковского с Оркестром народных инструментов им. Осипова, программа эта идет 9-й сезон, но по-прежнему собирает полные залы. Это — чистый эксклюзив, познавательно-музыкальные концерты, в каком-то смысле напоминающие телевизионные передачи, которые я вел. Также работаю в институте со студентами, и это всегда воспринимается как нечто новое, потому что тут нет готовых рецептов, и работа каждый раз начинается «с чистого листа».

— Мы знаем вас как Павла Любимцева, а между тем, ваша настоящая фамилия — немного другая… Почему взяли псевдоним?

— Моя фамилия – Либерман, я никогда не скрывал этого и не менял ее. Более того, во всех интернет-справочниках моя паспортная фамилия обязательно фигурирует. Любимцев — это псевдоним, который мне в свое время придумал Петр Наумович Фоменко, когда я только пришел в Театр комедии по окончании Щукинского училища в 1978 году. Зашел к нему в кабинет и сказал, что хочу взять псевдоним, потому что  Либерман — звучит для российской сцены очень одиозно. Сообщил, что думаю взять фамилию Любимов, потому что это был перевод моей фамилии. Он усмехнулся и ответил: «Знаете, майн Либер Павел Евгеньевич, Любимовых много, и почти все они бывшие Либерманы. Давайте возьмем псевдоним Любимцев. Такой фамилии  в театре нет, и для комика она — хорошая. Правда, Сергей Симонович Дрейден будет вас дразнить: «Любимцев публики». Но вы на него не обижайтесь». Вот так и возник сценический псевдоним Любимцев.  Мой папа, Евгений Яковлевич Либерман, был профессором Гнесинского музыкально-педагогического института и, по словам коллег и студентов, был замечательным педагогом-пианистом. Как мне сейчас говорят его немолодые ученики: «Когда твой папа учил, как играть на рояле, то он не просто использовал способности ученика, а показывал, как сделать то, или иное в фортепианной игре. И возникала удивительная уверенность, что у тебя получится все, даже что-то очень сложное». Это точная цитата из устных воспоминаний учеников моего отца. Фамилия моей мамы Кременштейн, звали ее Берта Львовна. Она тоже была профессором Гнесинки. Мама преподавала теоретические предметы, вела педагогику и историю музыки. Часто вспоминаю своих родителей. Их, к сожалению, уже давно нет в живых. Очень благодарен им за то, что они мне дали: за трудолюбие, серьезное отношение к делу, скромность, которую я стараюсь не подавлять в своем характере. Родители расстались давно, в конце шестидесятых, и у папы появилась другая семья, у меня есть единокровные сестры, которые сильно меня моложе, обе живут в Праге, работают в этом прекрасном городе, мы очень тепло общаемся. Иногда к ним приезжаю, когда есть такая возможность. Мама моя, по отзывам людей, которые ее знали, была человеком необыкновенным. Я с этим полностью согласен. О родителях я написал в книге, которая вышла несколько лет назад. Она называется: «Путешествие по собственной жизни», там есть глава о маме и глава об отце. Моя книга вполне успешно продавалась, была даже произведена допечатка тиража.

— Павел Евгеньевич, а о своем еврействе можете еще что-то вспомнить? Знаю, в советское время это было очень сложно, но может быть, в вашей семье что-то соблюдалось?

— Мои родители были людьми неверующими, они принадлежали к поколению, которое к религии и вере в Б-га относилось отстраненно. Мама и папа практически не знали идиша, дедушки и бабушки говорили на нем, а родители — почти нет. Мацу мы всегда с удовольствием ели и поздравляли друг друга с еврейским Новым годом и другими  национальными праздниками. Но эти традиции были у нас на совсем бытовом, не идейном уровне. Кстати, если говорить о моем еврействе. Моя судьба еще и потому счастливая, что мне не пришлось пострадать от своего «пятого пункта». Прекрасно понимаю, что люди моего поколения из-за соответствующей  графы могли не попасть в тот вуз, в который стремились, или еще в чем-то были ущемлены, например, в хорошей работе и прочее. У меня никогда такого не было. Может, потому, что я учился и получал профессию в театральной среде, где такие вещи не приняты. Так что я не пострадал от своей национальной принадлежности.

— Расскажите о телевизионном периоде в своей жизни.

— Я работал на телевидении в течение довольно долгого периода, началось все в 1999 году и закончилось в 2011-м. А потом, в 2014 году, еще была  передача на канале «365», она называлась «Тайное становится явным». Целый год там шли мои рассказы про всяческие исторические интересные таинственные события. А вообще передач в моей жизни было довольно много. «Путешествия натуралиста» — самая знаменитая из них, она началась в 1999 году. И я оттуда ушел в 2007 году, потому что к этому времени уже существовала другая передача, на канале «Домашний», которая называлась «Городское путешествие». Она шла с 2005-го по 2010-й год. Когда возникла ситуация одновременного существования и «Городского путешествия», и «Путешествий натуралиста», выяснилось, что эти передачи друг другу мешают, потому что идут по субботам примерно в одно и тоже время, и аудитория, которая хотела меня смотреть, делилась пополам.  Я не очень понимаю, что такое рейтинг, мне никто этого никогда не объяснил, и, между нами говоря, полагаю, что это чушь. Но это та чушь, в которую свято веруют очень многие люди, и в частности люди на ТВ. Они сообщили мне, что рейтинги программы понижаются, и на канале «Домашний» меня попросили выбрать, где я в итоге остаюсь. «Натуралист» к этому времени шел уже около семи лет, и я ушел из «Натуралиста», стал заниматься лишь передачей «Городское путешествие». А «Путешествия натуралиста» существовали и дальше, с другим ведущим. Это был, конечно, очень счастливый период моей жизни, момент безусловной удачи, и тогда возникла моя известность, «медийность», которая меня всегда удивляла... Я посмотрел тогда мир, мне этого хватит на всю оставшуюся жизнь. Потому что в результате всех моих путешествий, я побывал в 56 странах. Это –очень серьезная цифра. И зарабатывал тогда хорошо. В общем, это был замечательный, хотя во многом, и  случайный момент. Потому что никаких специальных усилий я к тому не прилагал.

— В каком районе Москвы живете? Есть ли у вас любимые места в столице?

— Много лет я прожил на Проспекте Мира. 40 лет мы с мамой там обитали в старом доме, окна которого выходили в парк Ольгинской больницы Орлово-Давыдовского переулка. Потом,  уже в последние месяцы жизни мамы, дом этот должен был идти на реконструкцию. Нам предлагали переехать. Пока я смотрел всякие варианты, случилось главное горе в моей жизни: мамы не стало. Мне позвонили, когда мы с гробом ехали на прощание в Гнесинский институт, предложив очередной вариант жилья. Они не знали про мое несчастье. Я обещал им перезвонить. На следующий день я пришел к тем, кто занимался нашим переселением, и сразу решил переехать туда, куда мне предложили. Сейчас я живу в районе Таганки, на Новорогожской улице. Район мне очень нравится, и вообще я хочу отметить, что власть меня ни в чем не обделила и не обманула. Все было сделано по  правилам. Оставили в Центральном округе Москвы, квартиру дали несколько больше, чем старая. Хороший тихий район, рядом есть магазины, все здесь очень прилично. Вот в этом месте города я сейчас живу и, надеюсь, буду жить до конца своих дней, потому что переезды и ремонты — это те стихийные бедствия, которых  я стараюсь избегать. А вообще, у меня вся жизнь связана с Арбатом. Первый адрес, который помню: Смоленская площадь. Мы жили там в доме, где Смоленский гастроном, владели двумя комнатами в коридорной системе. Я учился 91-й школе, что стоит на Поварской улице, затем был студентом в Театральном институте им. Щукина, а тогда, в семидесятые годы, он назывался училищем. Сейчас я там же — работаю. Видите, все у меня связано с Арбатом. Арбат, Поварская, арбатские переулки, Пречистенка, Остоженка — любимые мои места, в которых каким-то невероятным образом сохраняется дух старой Москвы. И удивительно, что еще что-то сохраняется, потому что сегодня так резко все меняется, что многие знакомые места уже невозможно узнать.

— Как вы все успеваете, где пропадаете большую часть дня?

— Я пропадаю в Театральном институте им. Бориса Щукина. Помимо этого по-прежнему выступаю с концертами в школах, в концертных залах, играю спектакли, пишу книги. Но основная моя жизнь —Театральный Институт им. Бориса Щукина. «Если хочешь, чтобы дело было сделано, поручи его самому занятому человеку», — сказал кто-то из наших крупных конструкторов. Если уметь организовывать себя, иметь голову на плечах — все можно успеть.

— Не трудно ли вам работать со студентами, не доставляет ли это лишних хлопот?

— Работать со студентами — чрезвычайно приятно. Мой незабвенный учитель, чтец Яков Михайлович Смоленский (кстати, тоже Либерман по паспорту; а Смоленским он стал, взяв фамилию друга — поэта, погибшего на войне), говорил: «Я люблю Училище за то, что оно дает возможность ежедневно общаться с молодыми людьми. Это замечательно заряжает, поддерживает силы, бодрость душевную и физическую». Абсолютно с ним согласен. Это огромное удовольствие, чрезвычайно интересно, это творческое дело, с неизвестным результатом; никогда не знаешь, что получится, а что нет. На сегодня — это главное дело в моей жизни. Устаю ли? Да! Ну мне все-таки уже 60 лет.

— А в Израиле бывали? Не думали ли об алие всерьез?

— В Израиле я был несколько раз, по разным делам. Это каждый раз были недолгие поездки. Мы много снимали на Святой Земле, когда готовили «Путешествие натуралиста», я прекрасно помню израильские зоопарки: Иерусалимский  библейский зоопарк, парк Сафари в Тель-Авиве, Парки обезьян и крокодилов. Большое впечатление на меня произвел Парк библейской природы «Неот Кедумим», в котором реконструированы многие старинные вещи, описанные Ветхим Заветом, рассказывающие о жизни древней Иудеи, о том, как было построено сельское хозяйство. А  вот об эмиграции не задумывался. У меня все связано с русским языком; ну что я  буду делать за границей? Независимо от того, какие у меня настроения и какие времена (а они бывают разные), уехать из  страны русского языка для меня было бы самым большим  несчастьем!

— О чем мечтаете?

— Хочу пожить подольше. Пожалуй, это главное. А вообще  я человек суеверный. Есть такая шутка: «Хочешь насмешить Б-га — расскажи ему о своих планах». Поэтому тут промолчу…