Генрих Семёнович Штейнберг — открытый и доброжелательный собеседник без какого-либо пафоса, хотя его можно с уверенностью назвать выдающейся личностью, «ходячей энциклопедией». Российский вулканолог, академик, директор Института вулканологии и геодинамики РАЕН (Южно-Сахалинск), он разработал механизм действия гейзеров, предложил новые оригинальные методы их исследования, создал защищенные патентами модели гейзеров и теорию гейзерного процесса. Основное направление исследований ученого — контроль состояния вулканов и прогноз их извержений. В октябре 1999 года Генрих Штейнберг предупредил губернатора Сахалинской области о предстоящем извержении вулкана Кудрявый с указанием наиболее вероятной даты его старта, за что впоследствии им были получены государственные благодарности и награды, ведь его точный прогноз позволил провести необходимые мероприятия, предусмотренные для подобных случаев, и обеспечить безопасность людей. Генриху Штейнбергу посвящены стихи, книги, фильмы, рассказы, в том числе неоднократно издававшаяся повесть известного русского писателя Андрея Битова «Путешествие к другу детства», стихи нобелевского лауреата Иосифа Бродского, поэтов Евгения Рейна, Александра Кушнера, барда и ученого Александра Городницкого. О нём и с его участием сняты интереснейшие документальные фильмы российских и зарубежных режиссеров.
Генрих Семенович, где вы родились, кем были ваши родители?
Родился я в Ленинграде в 1935 году. Отец работал архитектором, на войну ушел добровольцем, был ранен во второй атаке, а после ранения, в конце августа 41-го года, когда он уже был в форме, его посмотрел политрук ( а отцу был уже 31 год), спросил, кто тот по специальности. Отец ответил: «Архитектор». Политрук ничего не понял и сказал: «Я и так вижу, что не Иванов. Чем ты занимался в мирное время?» Папа объяснил, что проектировал здания, строил дома. «Ага, строитель, значит», — смекнул политрук. И всю оставшуюся войну отец служил при воздушной армии, строил аэродромы для фронтовой авиации — истребителей и штурмовиков, которые базировались близко от линии фронта. Всю войну папа трудился на Ленинградском фронте. Имеет награды: Орден Красной звезды за прорыв блокады, Отечественной Войны за ее снятие, медалями…
После войны он продолжил возводить аэродромы. В 1946-1970 годах построил Ленинградский аэропорт, авиагородок. Мама была чертежницей, в войну уехала с интернатом, в котором находились мы с братом, была там воспитателем, а после войны вернулась в Ленинград и занималась женским делом, став художницей по дамским шляпам.
Как начинался ваш путь в большую вулканологию?
Я закончил школу, поступил в Ленинградский горный институт. До этого из меня хотели сделать архитектора, я рисовал, участвовал в разных выставках, но в начале 50-х почувствовал, что лучше мне работать где-то подальше от городов и поступил в Горный институт, на геофизический факультет. Проходил две практики на Камчатке, влюбился в вулканы, в эти прекраснейшие горы. С 1959 года работал в Камчаткой геофизической обсерватории Сибирского отделения Академии наук, а в 1962 году на основе обсерватории был создан Институт вулканологии, где я продолжил работать. В 1966 году защитил диссертацию, да так и остался в своей любимой профессии, которой занимаюсь и сегодня. В 1988 году защитил докторскую, в 1991-м был избран членом-корреспондентом, в 1993-м академиком РАЕН. Продолжаю работать в экспедициях, участвую в исследованиях, которые проводятся на действующих вулканах, что иногда связано с риском.
Слышала, вы получили в шестидесятых годах серьезнейшие травмы и ранения, находясь, так сказать, «на службе», при исполнении?
Начнем с предыстории. Я занимался изучением глубинного строения действующих вулканов, контролем их состояния, прогнозом извержений, это было основное направление моей работы. И действительно, в 1962 году мной была получена травма, довольно серьезная, когда мы с напарником попали под взрыв во время извержения вулкана Кырымский. Напарник отделался сравнительно легко — переломом бедра, а меня после этого ЧП с многочисленными переломами спасала вся страна: военные летчики вывезли меня с вулкана, а врачи, прилетевшие из Москвы и Новосибирска, тщательно выхаживали, но cемь суток я был без сознания…
В октябре 1999-го вы предупредили губернатора Сахалинской области и главу района о предстоящем извержении вулкана Кудрявый…
Да, именно в тот период мы с группой ученых зафиксировали в своих наблюдениях, что по всем показателям идет подготовка к извержению вулкана. Четвертого октября я дал радиограмму губернатору Сахалинской области и мэру района, а также службам МЧС, что с 7 по 10 октября, с вероятностью 0,95 (95%) начнется извержение, которое стартовало 7-го октября в 17:26…
Никто не пострадал, так как все были к этому готовы. Заранее, «подстелили соломку».. Это было, конечно, отмечено правительством, нас ждали благодарности, приказы, соответствующие награждения.
Сталкивались ли в детстве или во взрослом возрасте, с антисемитизмом?
Конечно, cталкивался. До отъезда с интернатом в Сибирь я и не знал, что я еврей. А в первом классе пошел учиться в школу в Сибири и столкнулся с антисемитизмом. Потом, уже после войны, в обычной ленинградской школе я тоже в полной мере ощутил антисемитизм на своей шкуре. Но поскольку воспитывался в основном во дворе и на улице, то по внутренним правилам двора у меня был высокий рейтинг, ведь я хорошо играл в футбол, а это был в СССР спорт № 1, и ко мне относились уважительно. Более того, я был высоким, крепким, спортивным, подготовленным парнем, защищался от нападок руками, кулаками, у меня срабатывала четкая мальчишеская реакция. Потому сказать, что я сильно пострадал из-за антисемитизма не могу.
Многие евреи в эти страшные годы меняли свои фамилии на более «удобные», спасаясь от различных преследований и жизненных неудобств. Вы не хотели совершить нечто подобное?
Нет, никогда не менял свою фамилию и этим горжусь! Кстати, моему отцу, в 1946 году, когда из армии он уходил в Аэрофлот, начальник ленинградского НКВД, который его хорошо знал по войне и по блокаде, сказал: «Семен, ты уходишь от нас в Аэрофлот, давай поменяем тебе документы, позвони через два дня и сообщи, что надумал». Отец подумал два дня и остался при той же фамилии и при том же имени-отчестве.
Расскажите про вашу давнюю дружбу с известным бардом и ученым Александром Городницким.
Сашу Городницкого я знаю с 1953 года, когда я только поступил в Ленинградский горный институт. Саша учился на том же факультете, только на курс старше меня. Меня назначили редактором стенгазеты факультета и сообщили, что на геофизическом факультете есть два поэта, которые помогут при ее оформлении. Одним из них оказался Городницкий, мы крепко подружились, ведь бок о бок учились шесть лет, это была такая закрытая в то время специальность — по поискам и разведке урана. Дружим до сих, я не раз снимался в документальных научных фильмах о нем.
Как вообще началась ваша медиаслава и телевизионная популярность?
В 1961 году произошла некая научная сенсация, хотя, на мой взгляд, ничего особого не случилось. Я работал тогда на Аваче, действующем вулкане около Петропавловска-Камчатского, изучал глубинное строение этой группы вулканов и спустился в его кратер. Это был первый такой спуск в Советском Союзе. Фотокорреспондент ТАСС с Дальнего Востока написал об этом короткую заметку и сфотографировал меня. Материал вышел в «Комсомольской правде». Затем уже газета «Правда» попросила меня написать очерк об этом спуске. Тогда мне было не до того, навалилось много работы, и я благополучно забыл про их просьбу. Через неделю они прислали телеграмму уже на имя директора и потребовали статью. Шеф меня вызвал, провел разъяснительную беседу и приказал обязательно сдать материал в нужные сроки, ведь тогда это была главная газета страны! Я сел и написал требуемый текст. Это, кажется, единственный материал, подписанный моим именем и фамилией. Вскоре, данный труд вышел в газете «Правда». А так как, повторюсь, в те времена это была газета номер один, то наиболее важные или интересные материалы перепечатывались областными и республиканскими изданиями, и таким образом ко мне пришла всесоюзная известность, в каком-то смысле, я стал популярным ученым, затем меня продолжили снимать уже телевизионщики.
Какие основные природные задачи и проблемы изучает вулканология?
У вулканологии два основных направления: контроль состояния вулканов и прогноз извержений, поскольку в районах действующих вулканов живут тысячи, миллионы людей, особенно в таких странах, как Италия, Новая Зеландия, Япония, Филиппины, США, тихоокеанское побережье Южной Америки. Все это огненное кольцо начинается с Камчатки и идет на юг, до Антарктики, потом переходит на Южную Америку, Анды, Мексику, США, Аляску и Алеутские острова, замыкаясь на Камчатке. Все острова Тихого океана имеют вулканическое происхождение, начиная с Гавайев и заканчивая Фиджи. Многие месторождения связаны с вулканами, например источники термальных вод. В Исландии вся энергетика стоит на термальном тепле, там нет промышленных труб, они ничего не сжигают, получая электричество за счет вулканического тепла, о чем мне сообщил мэр Рейкьявика. Наша наука изучает также полезные ископаемые, которые тесно связаны с вулканами, начиная от серы, которая добывается как на действующих вулканах, так и на зонах в спокойном состоянии. Горжусь тем, что на вулкане Кудрявый мы открыли первые металлические полезные ископаемые, что очень важно, так как исходным сырьем для получения металла рений является не руда, в обычном смысле слова, а вулканический газ, так как рений в большом количестве содержится в вулканическом газе. И сейчас мы активно работаем над проблемой получения концентрата рения из вулканического газа. Разработали и защитили патентами методы получения концентрата, опробовали опытно-промышленную установку. Применительно к вулканам это достаточно сложная технологическая проблема: как надо производить все это не на заводе, не на комбинате, а непосредственно на вулкане.
Как вообще строится график вашей работы, ведь сейчас мы с вами общаемся в Москве, но у нас нет вулканов…
Последние годы я работаю на Курильских островах, это моя зона ответственности, исследую вулкан Кудрявый. Летом я в поле, в экспедициях, а зимой в Москве.
У вас есть семья?
У меня есть жена, пятеро детей — три сына и две дочки, шестеро внуков. Из всех детей лишь один пошел по моим стопам. Средний сын, Михаил, работал со мной в экспедициях, потом поступил и закончил геологический факультет МГУ, затем еще два года учился в США, вернулся в Россию, мечтая работать со мной на Курилах, где сейчас возглавляет экспедицию.
Вы участвуете сегодня в еврейской жизни Москвы?
Еврейские организации регулярно приглашают меня на свои торжественные мероприятия, недавно я был на Хануке, а когда-то вручал нашу национальную премию «Скрипач на крыше» в Кремле одному из главных космических конструкторов.
О чем вы мечтаете?
Мечтаю освоить месторождение «Вулкан Кудрявый» (рений и редкие металлы), на котором работаю последние годы.
Вы счастливы?
Конечно. Я счастливый человек, давно занимаюсь тем, что мне нравится; у меня замечательные дети и внуки, я состоялся как специалист и реализовался в любимой профессии.
Беседовала Яна Любарская
