Песах Рафаэлович Амнуэль — российско-израильский физик, писатель-фантаст, окончивший физический факультет Азербайджанского государственного университета.
Наш герой в течение 23 лет работал в лаборатории физики звёздных атмосфер — сначала в Шемахинской астрофизической обсерватории, а с 1979 года — в Институте физики в Баку. Песах (Павел) еще и кандидат физико-математических наук, опубликовал более 70 научных работ и пять книг по специальности, а уж художественной литературы, вышедшей из-под его пера, и не сосчитать. Его по праву считают одним из ведущих специалистов по естественно-научной фантастике. Как правило, герои произведений Амнуэля — люди творческие, смело штурмующие неразрешимые научные проблемы.
В 2008 году, уже проживая на Святой Земле, он стал главным редактором литературно-публицистического журнала «Млечный Путь», а с 2010 года — также редактором международного журнала - РБЖ Азимут. В 1995 году, под псевдонимом Ш.Давиденко, в еженедельнике «Час пик» было опубликовано исследование причин гибели группы Дятлова, под названием - «Смерть на перевале», где повествование шло от имени самого странного и загадочного участника похода - Семена Золотарева. 21 февраля 2018 года, в передаче «На самом деле», была обозначена интрига — заявлялось, что, в данном выпуске будет представлен тот самый автор публикации, и, наконец, будет раскрыта тайна – остался ли в живых хотя бы один участник экспедиции. Приглашенный в студию человек сразу заявил, что статью написал он, и что она является научно-фантастической версией событий. Автор представился Павлом Амнуэлем. Таким образом, еще одна версия гибели группы Дятлова оказалась мистификацией.
Астрофизик, писатель–фантаст, журналист, все эти грани его творчества плотно переплелись в одном человеке - нашем герое, очень гармонично совмещаясь и подпитывая друг друга, уводя читателя в удивительный волшебный фантастический мир звезд, планет, приключений…
- Павел, знаю, недавно у вас прошел в Израиле творческий вечер. Расскажите о нем подробнее, пожалуйста. Какие вопросы задавали вам гости мероприятия?
Людей в основном интересовало, что нового происходит в моей жизни, что я за последнее время написал, над чем работаю сегодня. Вечер проходил в рамках работы общества «Азербайджан – Израиль». В Афуле находится центральный офис этой общественной организации, и так как я родом из Баку, тоже там состою. Общество каждую неделю проводит в красивой новой библиотеке встречи с известными бакинцами.
- Вы – горский еврей из Баку? Когда последний раз посещали Азербайджан?
Нет, я ашкеназ. За 28 лет жизни в Израиле в город детства летал всего раз, три года назад, и то, потому что меня пригласили провести семинар по теории решения изобретательских задач в Авиационной Академии. Объясню, почему так долго не был на родине. Баку для нас, бакинцев, живших в городе в 50-е, 60-е, до 90-х годов, был любимым городом, бакинцы называли себя особой нацией, в городе мирно сосуществовали многие национальности, и все жили одной интернациональной семьей. Никакого антисемитизма бакинские евреи на себе не ощущали. Потом, в конце 80-х, произошли карабахские события, и в начале 90-х многие начали из Баку уезжать. Сегодня, евреев в Израиле живет гораздо больше, чем осталось в столице Азербайджана, и это уже совсем не тот город, который мы знали и любили. Но когда меня пригласили, с радостью поехал, и от поездки остались двойственные впечатления. Центр города сильно изменился в лучшую сторону, многое в нем обновили, возвели новые красивые здания. А старые районы, которые строились при советской власти, хрущевки, такими и остались и производят угнетающее впечатление. Туристов водят по центру, показывают окрестности Баку, где все очень красиво, а периферия - практически не изменилась.
- В честь кого вас назвали Песахом?
Назвали меня Песахом в честь деда, как и положено в еврейской семье. Когда я родился, отец сказал, что сына надо назвать Песахом. А мать была против, утверждая, что в СССР с таким именем мне будет трудно жить. Она была права, но отец ее не послушал и, когда пошел меня регистрировать в ЗАГСе, записал так, как хотел. Поэтому по метрике я – Песах. Но как мама и предупреждала, учиться в советской школе с таким именем было непросто, и потому, меня окликали Павликом. Когда пришла пора получать паспорт, мама хотела меня записать уже Павлом, чтобы облегчить жизнь своему сыну. Она отправилась в ЗАГС, где ей сказали, что, если в метрике записано Песах, то надо принести справку из школы, в которой бы говорилось, что по всем школьным документам, я – Павел. Тогда, мама пошла в школу. Учебное заведение, где я учился, было расположено в центре Баку, числясь одной из лучших школ города, директором там был - Арон Давидович Визель, учительницей математики - Эсфирь Израилевна, английского - Белла Григорьевна, биологии – Михаил Моисеевич… И Арон Давидович отказался выдать маме справку: «Когда–нибудь», - сказал он, - «ваш сын может стать известным человеком. Может, даже прославит еврейскую нацию. Пусть останется Песахом!» Так я и остался по паспорту с прежним именем, но когда начал посылать в редакции свои первые фантастические рассказы, подписывался - «Павел Амнуэль». Так с тех пор и пошло…
- Кто ваш читатель?
Мой читатель - человек, прежде всего, любознательный, интересующийся наукой и новыми научно-фантастическими идеями. А живет такой, в основном, в России, поскольку пишу по-русски. Однако основная аудитория, которая любит научную фантастику - предпочитает знакомиться с ней на английском, поглощая в подлиннике западную научную литературу, поскольку российская научная фантастика пришла сегодня, к сожалению, в совершеннейший упадок, и печататься в России в последние годы оказалось негде. В свое время, в СССР, кроме научной фантастики, иные направления этого жанра, просто не существовали. А сейчас, «бал» правит фэнтези. В Азербайджане, когда работал в обсерватории, основным моим занятием была астрофизика. А фантастика - хобби, создавал в год по одному-два рассказа. Первая моя книжка появилась на свет в 1984 году в московском издательстве «Знание». Мне сильно повезло: произведение должно было выйти стандартным тогда для фантастики стотысячным тиражом, но в типографии «выпали» две другие книги, а план нужно было выполнять, вот они и отпечатали мое детище – трехсоттысячным количеством экземпляров, огромной, по тем временам, суммой.
- В Союзе вы писали мало книг и больше занимались наукой?
Совершенно верно. Все, что написал тогда, можно было уложить в одну книгу. А в Израиле сочинил раз в 20-30 больше, чем за все годы до отъезда. Так сложилось, что на Святой Земле, занимался астрофизикой только три первых года – в Тель-Авивском университете. А потом мне предложили редактировать приключенческий еженедельник «Час пик», и пришлось разделять – наука или литература. Выбрал второе. Стал редактировать еженедельник и писать фантастику, детективы, журналистские версии – этим и занимаюсь до сих пор.
- Сколько всего у вас вышло книг, можете сосчитать? Сколько научной и сколько художественной литературы? Что вышло совсем недавно?
- Около тридцати. Это, по большей части - научная фантастика, но есть несколько детективных изданий и три научно-популярные вещи. В нынешнем году, родилось три книги: две научно-фантастические и одна – по теории развития творческого воображения.
- Фантастический, неcуществующий мир, который вы выдумываете, как-то помогает вам обитать в реальности, или постоянно хочется унестись в выдуманную среду обитания?
- Это разные миры, они дополняют друг друга. Когда пишу, то живу в том мире, который описываю. А потом возвращаюсь в реальность. Помогает ли фантастика в реальной жизни? Как и всякая другая литература – это мощный стимул для воображения, а воображение в быту - часто действительно помогает.
- А как вообще получилось так, что «технарь» стал гуманитарием?
Я – не технарь, всю жизнь занимался астрофизикой, а это – наука, которую принято называть естественной. Астрофизика изучает явления, объекты и процессы, происходящие в космосе: физика звезд, планет, галактик, комет, любых небесных тел. Это специфическая вещь, так как объекты – специфические. Астрофизика – наука многогранная, я занимался конкретно астрофизикой белых карликов, нейтронных звезд, черных дыр.
- Можно ли увидеть эти небесные тела глазом, с земли?
Глазом – никак. Чтобы увидеть белые карлики, нужны мощные телескопы, а нейтронные звезды и черные дыры, даже в самые мощные телескопы не зафиксировать, и эти объекты изучают по косвенным признакам. Например, если вращающаяся нейтронная звезда имеет мощное магнитное поле и излучает быстрые частицы, то это излучение можно увидеть с Земли. Эти объекты называются пульсарами.
Самым большим в СССР (а в семидесятых годах – и в мире) был шестиметровый телескоп на Северном Кавказе. В нашей обсерватории был телескоп с диаметром зеркала два метра, третий в Европе по величине. Современные телескопы имеют диаметр зеркала больше 10 метров. Телескопы, которые сейчас запускают в космос, тоже немаленькие – и у них огромное преимущество: наблюдениям не мешает атмосфера, можно видеть чрезвычайно слабые объекты, причем с большим угловым разрешением. В 1978 году мы в лаборатории выпустили самый большой по тем временам каталог рентгеновских источников, который опубликовали в США, в «Астрофизическом журнале», это была первая большая публикация советских ученых в таком авторитетном издании.
Занимался астрофизической теорией. Мы в нашей лаборатории получали данные астрофизических наблюдений – рентгены с искусственных спутников Земли – и интерпретировали эти значения, строили теоретические модели, которые затем можно было проверить наблюдениями. Изучали поздние стадии эволюции звезд, исследовали, как проявляют себя нейтронные звезды и черные дыры.
- Как вас встретило еврейское государство, после переезда?
Хорошо встретило. Многих, особенно религиозных, радовали прежде всего мои имя и фамилия… Абсорбция для меня прошла без таких проблем, какие были у многих. Практически сразу удалось попасть в Тель-Авивский университет – на стипендию от двух министерств – абсорбции и науки, где трудился три года. Мне повезло – всю жизнь занимался только тем, что мне больше всего нравилось – астрофизикой и фантастикой.
- Откуда берете темы ваших произведений, сюжеты?
Идеи для научно-фантастических рассказов - из опыта современной науки. Хорошую научно-фантастическую идею невозможно придумать, если не быть постоянно на уровне современных научных достижений. Сюжеты детективов - просто сочиняю.
- Чем национальность «бакинцы» отличается от других? И много ли у вас товарищей сегодня?
Друзей у меня немного, и так было всегда, если мы говорим о настоящих друзьях. В Израиле это - писатели Даниэль Клугер и Михаил Юдсон. Даниэль пишет и исполняет замечательные еврейские баллады, это практический новый жанр, который он сам открыл. Юдсон очень интересно работает со словом, это удивительная литературная игра. А на территории бывшего СССР, остались знакомые, с которыми мы переписываемся, иногда разговариваем по телефону или скайпу.
Моим учителем был Генрих Альтов, в свое время очень известный советский фантаст. Он «сделал» меня, как автора.
Что касается бакинцев, то они отличаются большей толерантностью, чем москвичи и питерцы, более широким взглядом на мир, большей теплотой, открытостью, щедростью души. В Баку царил культ гостеприимства, радушия. Повторюсь, бакинцы – в определенной степени – особая нация. Они сразу узнают земляка, где бы его ни встретили, и неважно, кто этот бакинец – еврей, азербайджанец, русский, армянин…
- Как попали в Баку ваши родители – ашкеназы?
- Мать - родом из г.Клинцы, Брянской губернии, отец родился в Могилеве и в 1915-м видел Николая Второго. В Баку они попали в 30-е годы, тогда многие евреи из разных концов Советского Союза перебирались в Азербайджан, где развивалась нефтяная промышленность, и это было одним из стимулов для переезда. Мама работала бухгалтером в цехе, где шили одежду по индивидуальным заказам, а отец во время войны вкалывал на нефтяных промыслах. В мирное время, устроился фотомонтажистом в музей Сталина, который впоследствии стал музеем Ленина. Почти все экспонированные в залах фотодокументы, были оформлены его руками.
- Из чего состоит ваш день?
Режим у меня достаточно монотонный. С утра пишу что-то новое, после обеда - или обрабатываю то, что написал утром, или набрасываю какую-то статью. Делаю то, над чем надо меньше думать. Вечером читаю, смотрю фантастические фильмы, если получается. Предпочитаю бумажные книги, поглощать информацию с экрана не люблю.
- Кто-то из ваших близких участвовал в ВОВ?
Из родственников, в войне участвовал мой дядя - Григорий Зиновьевич Брайнин, мамин брат. В семье мамы родилось 6 девочек и 6 мальчиков. После войны их осталось четверо. Дядя Григорий прошел всю войну рядовым, от первого до последнего дня. Наград у него было немного, а ранений, достаточно легких, два. Своими глазами видел его, он приезжал в Баку в начале 50-х, много потом путешествовал по Союзу. Второй дядя – Семен - жил в Сталинграде и тоже прошел всю войну, вернувшись после нее в родной разрушенный город. Остальные 8 человек из маминой семьи Брайниных погибли, как многие евреи, оставшиеся на оккупированных территориях. Никто не знает, как и где они нашли смерть, но после войны их не осталось в живых.
- У вас есть дети?
У меня дочка и сын. Дочка живет в Бейт-Шемеше, у нее трое детей, работает директором отделения больничной кассы. Сын живет в Рамат-Гане, мы недавно ездили к нему в гости, он пока не женат, работает в Управлении лотерей, занимается футбольными лотереями по всему миру. Это очень небольшой отдел, их всего 7 человек. Сын увлекался футболом с детства и нашел работу по вкусу.
- А сами вы верите в счастливые случайности, такие, как лотерейные билетики?
Нет, не верю. Выигрывал как-то, лет сорок назад, пять рублей в «Спортлото» и больше ни разу не испытывал судьбу…
Беседовала Яна Любарская
