Как-то незаметно прошли у нас юбилейные даты революционных событий. Не отметили мы столетие ни февральской, ни Октябрьской революций, ни создания ЧК, РККА… Вот также как-то тихо прошло столетие левоэсэровского мятежа 6 июля 1918 года, начавшегося с убийства германского посла графа Вильгельма фон Мирбаха. А ведь к 100-летию со дня рождения Ленина об этом событии по сценарию Михаила Шатрова был снят очень добротный в художественном отношении фильм с музыкой Альфреда Шнитке и с первоклассным актерским составом, где будущий народный артист РСФСР тридцатипятилетний Вячеслав Шалевич снялся в роли одного из двух участников убийства германского дипломата, восемнадцатилетнего начальника секретного отдела ВЧК Якова Григорьевича, а если точнее, Симхи-Янкева Гершевича Блюмкина.
О Блюмкине написано немало — желающие могут почитать и в книгах, и в интернете, сюжетов столько, что в краткой заметке их и не перечислишь. Но обратим внимание на некоторые моменты его биографии. Яков Блюмкин родился в 1900 году в Одессе. Отец, Гирш Самойлович Блюмкин, был приказчиком в бакалейной лавке, мать, Хая-Ливша Лейбовна — домохозяйкой. Учился Яша в талмудторе – бесплатной начальной еврейской школы для детей из неимущих семей, то есть имел религиозное образование, знал иврит. В Одессе юноша увлекается политикой, революционной борьбой, вступает в партию социалистов-революционеров (эсэров), его боевые пути пересекаются даже с Моисеем Винницким — легендарным Мишкой Япончиком…
Историки-исследователи полагают, что непосредственным убийцей Мирбаха был не Блюмкин, а его напарник Николай Андреев, тоже сотрудник ВЧК. Но кого помнят в связи этим терактом – конечно же Блюмкина. Слишком уж неординарной был он личностью. Заметим, что на момент события Андрееву 28 лет, а его начальнику Блюмкину (повторяю медленно: Начальнику. Секретного. Отдела. ВЧК) – 18. То обстоятельство, что Блюмкин был евреем, в то время не останавливало на себе внимания. Это сегодня еврейское происхождение революционеров в глазах иных летописцев событий столетней давности является отягчающим обстоятельством.
После убийства Мирбаха Блюмкина (интересно, что не Андреева!) приговаривают к расстрелу, но благодаря заступничеству наркомвоенмора Л.Д. Троцкого и председателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского высшая мера наказания заменяется на «искупление вины в боях по защите революции». Впоследствии Блюмкин был начальником личной охраны создателя Красной Армии. Троцкий направляет талантливого молодого человека на учёбу в Академию Генерального штаба РККА на восточное отделение, где готовили работников посольств и агентуру разведки. В Академии Блюмкин к знанию иврита добавил знание турецкого, арабского, китайского и монгольского языков. Впоследствии он, выполняя секретные задания, странствует в Афганистане под видом дервиша, участвует в гималайской экспедиции Николая Рериха.
В 1928 году Блюмкин становится резидентом ОГПУ в Стамбуле, откуда курирует весь Ближний Восток. По заданию ЦК ВКП(б) он занимался организацией в Палестине резидентской сети. Работает то под видом религиозного еврея — владельца прачечной в Яффо Гурфинкеля, то под видом азербайджанского еврея-купца Якуба Султанова. Не зря все же учился наш герой в талмудторе! Блюмкин завербовал венского антиквара Якоба Эрлиха, и с его помощью обустроил резидентуру, законспирированную под букинистический магазин, торгующий еврейской религиозной литературой. Помимо этого, Блюмкин наладил через каналы ЧК вывоз еврейских манускриптов и антиквариата из СССР. ОГПУ проделало огромную работу в западных районах СССР по сбору и изъятию старинных свитков Торы, а также 330 сочинений средневековой еврейской литературы. Чтобы подготовить Блюмкину материал для успешной торговли, в еврейские местечки Проскуров, Бердичев, Меджибож, Брацлав, Тульчин направлялись экспедиции ОГПУ с целью изъятия старинных еврейских книг. Блюмкин сам выезжал в Одессу, Ростов-на-Дону и в украинские местечки, где обследовал библиотеки синагог и еврейских молитвенных домов. Трудно однозначно оценить эту деятельность. На тот момент это могло выглядеть, как разграбление центров духовной культуры, но зная последующую судьбу еврейства в этих местах, не следует ли квалифицировать вывоз раритетных еврейских книг и рукописей, антикварной иудаики как их спасение?
Несомненно, Блюмкин был знатоком и ценителем не только древнееврейской письменности, но и современной изящной словесности. В 20-е годы он водился с видными представителями литературной богемы — дружил с Есениным, общался с Маяковским, Шершеневичем и Мариенгофом, был завсегдатаем круга имажинистов. Правда, свою важную роль в богемной тусовке Блюмкин утверждал своеобразно: вдруг порой похвастается, что он «возьмет да пустит в расход интеллигентишку-искусствоведа». Рассказывают, что Осип Мандельштам однажды вырвал из рук Блюмкина пачку расстрельных ордеров и спас таким образом более двадцати человек. Сергей Есенин соблазнял девушек таким предложением: «А хотите поглядеть, как расстреливают в ЧК? Я это вам через Блюмкина в одну минуту устрою!» Существует исторический анекдот о том, как Есенин спас жизнь Игорю Ильинскому, которого едва не застрелил Блюмкин, разгневанный тем, что артист украдкой вытер свои запачканые ботинки о край портьеры в ресторане — пока поэт отвлекал революционера и отбирал пистолет, Ильинский успел убежать и спрятаться.
В 1920-е годы Блюмкин был одним из самых известных людей Советской России. Большая советская энциклопедия в своём первом издании уделила ему более тридцати строк, однако в последующих изданиях БСЭ информация о Блюмкине отсутствует.
В 1929 году Блюмкин совершает роковую ошибку — встречается в Стамбуле с Троцким, высланным из СССР. Может быть, это была и не ошибка, а задание руководства ОГПУ, тем не менее Блюмкин был арестован после автомобильной погони со стрельбой на улицах Москвы. Его судила «тройка» в составе Вацлава Рудольфовича Менжинского, Еноха Гершоновича Ягоды и Меера Абрамовича Трилиссера. Менжинский и Ягода выступили за смертную казнь, Трилиссер был против, но остался в меньшинстве. И вот вам пресловутая «еврейская солидарность» — почему-то два еврея не выступили в защиту третьего против одного поляка! Добавим, что разошедшихся во мнениях Ягоду и Трилиссера впоследствии постигла участь Блюмкина. А ещё можно добавить, что сообщила в Москву о контактах Блюмкина с Троцким следившая за ним разведчица Елизавета Зарубина, урожденная Эстер Иоэльевна Розенцвейг. И ещё: Яков Григорьевич Блюмкин посмертно реабилитирован верховным судом.
В сегодняшних оценках личности Блюмкина обычно преобладают отрицательные суждения и, увы, они нередко отдают антисемитским душком. А почему бы нам с вами, любезные читатели, не посочувствовать нашему герою именно потому, что он еврей? В конце концов, давайте применим к его оценке понятие «абсолютной величины». Независимо от того, плюс или минус стоит перед значением его личности, трудно отрицать, что это значение очень большой величины.
Валентин Катаев в повести «Уже написан Вертер» наделил своего героя, Наума Бесстрашного, чертами и портретным сходством с революционером-разведчиком. Но был ещё один, более популярный литературный герой, проживший в сюжетах книг более долгую жизнь, чем его реальный прототип Яков Блюмкин. В октябре 1921 года под псевдонимом Исаев (взят им по имени деда) Блюмкин едет в Ревель (Таллин) под видом ювелира и выявляет заграничные связи работников Гохрана. Есть версия, что именно этот эпизод в деятельности Блюмкина был положен Юлианом Семеновым в основу сюжета книги «Бриллианты для диктатуры пролетариата». А ещё у реального Блюмкина были псевдонимы Макс и Владимиров. Так что знаменитый анекдот намного глубже, чем мы думали...
— Не включайте свет, — раздался в темноте голос Мюллера.
— «Шабат», — подумал Штирлиц, истинный ариец, беспощадный к врагам рейха. Он никогда не забывал, чему учил его ребе в одесской талмудторе.
