Газета «Jüdische Allgemeine» рассказала об известной немецкой поэтессе, продолжающей на десятом десятке лет работать над книгой об истории своей семьи, на генеалогическом древе которой немало знаменитых имён.
«Там, внизу, это я», — говорит Дагмар Ник. Ее имя начертано очень мелким каллиграфическим почерком внизу большого листа бумаги. Над ним широко раскинулось разветвленное генеалогическое древо.
Дагмар Ник 92 года. Она очень изящная, изысканная женщина, трудно поверить, что она разменяла десятый десяток. Она — одна из самых значительных немецкоязычных поэтов послевоенной эпохи, чье творчество представлено во многих сборниках и антологиях. У нее также опубликовано несколько книг стихов и путеводителей (некоторые из них — об Израиле). И вот теперь ещё и «Книга еврейской семьи».
Дагмар Ник живет неподалеку от великолепного километрового канала, ведущего к мюнхенскому дворцу Нимфенбург, в нескольких шагах от парка, где деревьям разрешено расти, как им нравится вокруг велосипедных дорожек. У поэтессы есть свои слова для описания этого места. «Здесь девушки по-прежнему катаются друг за другом и общаются друг с другом», — говорит она, и ее замечания создают настроение уюта в тихой комнате, где все находится на своем месте, нет ничего, что криво бы стояло или косо висело, где в строгом порядке выстроились друг за другом на книжной полке многотомные тысячестраничные словари и справочники. В центре черный рояль. Лишь на столе, за которым она сидит, листочки, бумажки, конверты и папки позволяют себе немного вольности, давая понять, что Дагмар Ник в хорошем смысле слова не «обрела покой».
Она родилась в Бреслау (ныне Вроцлав в Польше) в 1926 году. Дагмар была вторым ребенком в семье композитора, дирижера, музыкального критика Эдмунда Ника и певицы Кете Йенике, женщины из «хорошей еврейской семьи». С точки зрения нацистской расовой доктрины девушка расценивалась как «мишлинг» (полукровка). «Но, несмотря на это, был ещё идеальный мир, внутри которого я находилась», — вспоминает она. Родителям как-то удавалось сохранять атмосферу музыки, юмора и любви. «Но снаружи, снаружи мир был угрожающим. В тот момент, когда вы выходили наружу, вам нужно было держать язык за зубами — это то, что мы, дети, понимали».
По сей день она удивляется, что в бесчеловечном мире иногда находились нацисты, которые, по какой-либо причине, зная о еврейской составляющей семьи, давали как-то выжить. «Отцу позволялось какое-то время дирижировать или заниматься ещё чем-то подобным, разумеется без упоминания его имени, до тех пор, пока не поступал очередной запрет».
Семья переезжает из Вроцлава в Берлин. Дагмар поступает в школу. Но она заболела туберкулезом, ей приходится лежать «шесть лет в окружении множества книг». Она провела год в стационаре, пока врач не сказал: «У нас нет койки для таких полукровок, как ты». Чтобы остаться в больнице, Дагмар Ник работала в лаборатории. Но учиться ей было запрещено. В конце 1943 года бомба угодила в берлинский дом, где жила семья. Ники бегут в Богемию, оттуда к родственникам в Баварию. Там мама устраивает встречу с «известным графологом», которая также спаслась бегством из Берлина. «Она пришла экзаменовать меня. Мне пришлось сесть с ней за стол. На нем лежала маленькая клетчатая скатерть, но немного криво, поэтому я сначала поправила ее. Это было то, чем я покорила даму, заметившую мое внимание к неаккуратности», — говорит Дагмар Ник.
Брат, призванный в самом конце войны, несмотря на то, что он был «мишлингом», не вернулся, и считается пропавшим без вести. «3 марта 1945 года он написал: мы видим русских прямо напротив, и я не знаю, выйду ли отсюда».
Потом в Мюнхене Дагмар Ник служила графологом в государственном министерстве Баварии. «Допустим, 20 секретарш претендуют на хорошую работу, я смотрю их почерк и говорю, что 15 из них могут быть свободны, эти дамы не являются ни надежными, ни достаточно умными». А что она может сказать о почерке знаменитостей — писателей, поэтов, философов? «Вы знаете, Рильке, Кестнер — взрослые, которые писали, как школьники. Ну, гениальность не связана с почерком». С Эрихом Кестнером Дагмар Ник общалась лично. Ее отец хорошо знал писателя, они были друзьями: оба жили в мюнхенском пансионате «Дольман», где после войны размещались беженцы.
Кестнер был редактором отдела фельетонов мюнхенской газеты «Die Neue Zeitung», для которой Эдмунд Ник писал музыкальные рецензии. Однажды он принес туда стихи своей дочери: «Взгляните на это». Кестнер опубликовал стихотворение «Побег», полное импульсивных рифм, чувств и проникновенных образов. Дагмар было 19 лет. «Die Neue Zeitung» выходила тиражом в два миллиона экземпляров, и стихотворение взволновало всю Германию. В 21 год была завоевана первая литературная награда. Сегодня Дагмар Ник удостоена бесчисленных премий за свою лирику, заслонившую в памяти читателей ее книги 60-х и 70-х годов об Израиле, написанные ясным поэтическим языком, где страницы текста перемежаются с крупнозернистыми черно-белыми фотографиями, передающими атмосферу времени. Эти книги, призванные вдохновить молодых «халуцим» из Германии на переезд в тот или иной кибуц, можно встретить на полках под рубрикой «Страноведение». Полными любви к стране были ее книги. «Я возвращаюсь домой снова и снова», — писала Дагмар Ник в 60-е годы. Она переезжала в Израиль со своим вторым, а потом и с третьим мужем и прожила там более четырех лет, а затем вернулась в Мюнхен. Дагмар Ник приходит в восторг, когда вспоминает. «Я просто хотел увидеть Израиль — смотреть, ощущать, обонять, понимать мои еврейские корни, я была потрясена пейзажем, воздухом и жарой. В конце концов, мне никогда не было холодно!» Мать подарила ей на первое путешествие в страну мечты полученные реституционные выплаты — 2000 марок. Дагмар никогда не учила иврит — «со всеми немцами там» в этом не было необходимости. «Эйн Хашмаль» — «нет электричества» она могла понять так же как «Рега, рега» — «Секундочку!» Даже сегодня Дагмар Ник хотела бы еще раз съездить в Израиль: «Но я понимаю, что это очень утомительно».
Прошло три года, как опубликована книга ее по истории еврейской семьи «Застывшие тени», пролившая свет на историю ее предков. 400 лет, 14 поколений. Люди со всего мира пишут ей: «Дорогая миссис Ник, дорогая пятиюродная кузина!» Ветви этого внушительного семейного растения украшают такие имена, как Генрих Гейне, Карл Вольфскель, Теодор Лессинг, Карл Штернхейм, Людвиг Витгенштейн, Вальтер Беньямин, Гюнтер Андерс. Среди этих имён целых четыре лауреата Нобелевской премии! «Но все они — только зятья, они не имеют прямого родственного отношения к нам, им просто нравилось брать в жены наших умных девушек».
Последнему сборнику стихов «Мое сердце — изменник», недавно вышедшему из печати и напечатанному на роскошной бумаге, предшествовал сердечный приступ. Дагмар Ник пишет карандашом несколько прекрасных строк посвящения. «Смотрите! — восклицает она взволнованно. — Посмотрите на это! Мои строки сползают вправо. И знаете, что это значит? Это значит, что я старею!»
Катрин Диль
Перевод с немецкого Виктора Шапиро
