Начальный период эмиграции, о котором я рассказал в первой части своих воспоминаний, проходит у всех примерно одинаково: лагерь для перемещённых лиц, языковые курсы, поиски работы и жилья. Неожиданности начинаются позже, когда, погружаясь в реалии новой, незнакомой страны, надо становиться своим среди чужих...
Из лагеря для перемещённых лиц мы с женой выехали в Гёттинген, где она выиграла конкурс в симфонический оркестр. Только окунувшись в реальную немецкую действительность, я понял всю сложность обстановки, в которой мне надо было внедряться в эту жизнь.
Надо сказать, что в 60-х годах ФРГ так распирало от благополучия, воздвигнутого не без помощи американских дядей, что население только радо было туркам, полякам, грекам, итальянцам и вообще любым иностранцам, которых они рассматривали как дешёвую рабочую силу. Тогда невозможно было представить себе, например, немку-уборщицу. Но объединение Германии принесло с собой существенные экономические проблемы, а тут ещё массовый въезд евреев из СССР. Как тут не развиться ненависти к иностранцам?! К моменту начала моей «внелагерной» жизни, вся Германия была увешена плакатами:
Твой Христос — еврей!
Твоя демократия — гречанка!
Твой кофе — бразилец!
Твоя тойота — японка!
Твоя пицца — итальянка!
Твой компьютер — американец!
Твоя бумага — китаянка!
И ты смеешь кричать: иностранцы, вон из Германии?
Экономические проблемы были связаны с характерной для социализма убыточностью многих предприятий ГДР. При этом явно прослеживался и перебор в рвении, с которым определённые западногерманские круги пытались уничтожить те фабрики и заводы, которые в ГДР функционировали нормально - тут имело место желание уничтожить конкурентов.
Развивался антагонизм между восточными и западными немцами, тем более, что за время разделения они стали по существу двумя разными народами. Открылся доступ к архивам гедеэровской госбезопасности (Stasi). Обнаружилось массовое стукачество, было даже немало случаев, когда жёны и мужья «разоблачённых» подавали на развод. Посыпались упрёки в адрес Хельмута Коля: как можно в страну, находящуюся в кризисе по всем параметрам, впускать новую волну эмигрантов? Но позиция канцлера была твёрдой. Он не уставал напоминать согражданам о том, что в годы нацизма покинули Германию и нашли приют в иных краях 12 миллионов немцев. Правда, и им, как всяким эмигрантам, было несладко — достаточно прочесть «Триумфальную арку» Э.М.Ремарка. А уж о судьбе немецких евреев, пытавшихся спастись из ада и почти по всему миру столкнувшихся с равнодушием к их участи, и подумать страшно.
ФРГ выплачивала щедрую компенсацию своим гражданам, пострадавшим в годы фашизма или их семьям, в какой бы стране они не находились. Но в полной мере заняться восстановлением загубленного в Германии еврейства немецкие власти смогли только с нашим приездом. В Гёттингене, как и многих других городах страны, тогда ещё не насчитывалось и десяти еврейских мужчин для молитвы, поэтому была создана лишь инициативная группа по восстановлению еврейства. В эту группу вошёл и я.
В течении нескольких лет по мере пополнения из СССР, а потом из СНГ, были созданы еврейские общины практически во всех, даже маленьких городах Германии. В этом была заслуга и многочисленных обществ христианско-иудейского сотрудничества. А сейчас в крупных городах существует по несколько общин. Например, в Ганновере располагается Объединение еврейских общин Нижней Саксонии (Ганновер — столица этой земли), ортодоксальная еврейская община, либеральная, и община бухарских евреев.
Сформировались два центральных еврейских органа: Центральный Совет и Благотворительный фонд евреев в Германии. Благотворительный фонд организовал постоянно действующий семинар для вновь прибывающих — в живописном пансионате в горах, с дивным питанием и очень полезными лекциями. Мне приходилось там бывать и как семинаристу, и позже — как лектору.
Но как музыканту мне особенно важна поддержка Центрального Совета, который ежегодно издаёт каталог культурных программ. В нём содержится несколько десятков концертных предложений. Попасть в этот каталог очень непросто — нужны хорошие рецензии, аудио и видеозаписи и само предложение должно быть интересным и оригинальным. Каталог рассылается по всем еврейским общинам Германии, каждая из которых может заказать два концерта в год из предложенного разнообразия за счёт финансирования (и довольно щедрого) Совета. Это дало возможность создавать большие клейзмер-группы, которые без помощи Совета не продержались бы на плаву.
Сергей Колмановский после выступления (из архива автора)
Я руководил одной из таких групп под названием «Арпеджиато», мы переиграли и перепели огромное количество еврейской народной музыки, исколесили ряд городов, познакомились с деятельностью множества еврейских общин.
Со временем, немецкая общественность всё больше разочаровывалась идеей зелёного света для евреев из СНГ. Наивные дети демократии ожидали увидеть еврейскую религиозную интеллигенцию, замученную диктатурой и антисемитизмом. А народ-то приехал ох, какой, мягко говоря, разный! Евреи с ярко выраженным национальным самосознанием, конечно же, репатриировались в Израиль, а никак не в Германию.
Нельзя осуждать тех, кто отправился сюда просто за лучшей жизнью. Но используя для этого своё национальное преимущество, надо хотя бы вести себя подобающим образом и хоть как-то поинтересоваться, если до сих пор не пришлось, еврейскими реалиями и каким-то образом выразить свою солидарность с деятельностью еврейских общин. У определённого круга наших людей отношение к эмиграции чисто потребительское. Они ходят в синагогу ради того, чтобы выпить-закусить на кидуше (застольное продолжение субботнего богослужения), порою не стесняясь запихивать в сумку куски халы — это при немецком-то продуктовом изобилии!
Особая статья — люди с купленным еврейством. Можно было бы сказать — что ж, Бог им судья, они тоже хотят лучшей жизни, а своей национальности они не выбирали. Но как же отвратительно, что среди них попадаются непорядочные персонажи, не считающие нужным скрывать своего густопсового антисемитизма! Не могу забыть тяжёлого объяснения с моим соседом по лагерю для перемещённых лиц, который в моём присутствии, наблюдая игры детей во дворе, прошипел: «У-у-у, жиденята!».
Мы, музыканты и артисты, буквально с колёс стали выступать с концертами перед немецкой общественностью. Руководство еврейских общин организовывало эти мероприятия не только для того, чтобы подкормить нас и помочь нам о себе заявить. Надо было показать немцам, что среди прибывших есть определённый культурный слой. Однако эта культура была абсолютно русской. И до сей поры в воздухе висит вопрос: а не превращаются ли еврейские общины Германии в русские клубы? Собственно отношением к этому вопросу и отличаются друг от друга руководство общин разных городов. Где-то есть твёрдая установка: пожалуйста, «оставьте Россию дома». Где-то разрешают проводить концерты для русскоязычных (как, например, мою ностальгическую программу памяти отца), но не отпускают на это средств. В этом случае, всегда находится предприимчивый выходец из России или Украины, который создаёт при общине нечто вроде частной антрепризы. Наконец, целый ряд общин приветствует и поддерживает всё, что привлекает в общину как можно больше людей. Это даёт возможность агитации с помощью разложенных по рядам брошюр, но мне трудно судить, насколько таким образом достигается цель приобщения к еврейству.
Но в любом случае правление общины следит за балансом в пользу религиозной активности. И действительно, ведь община - не филармония. Концерты можно давать, где угодно, а молиться — только в синагоге. Несколько лет назад отменили мой концерт в Баден-Бадене. Из Израиля приехал видный талмудист, а на его выступление пришло четыре человека. Председатель правления общины пришёл в ярость и заявил, что не желает больше угождать прихожанам, которых не интересует иудаизм.
Очень важный признак различия — происхождение членов правления разных общин. Идеальный случай, это когда в городе имеется влиятельный немецкий еврей, который, естественно, прекрасно владеет языком и имеет выходы на городские власти. Его избирают первым председателем правления общины и, как правило, такая община поддерживается сверху. Но ведь кто-то должен принимать русскоязычных прихожан, а у них, как правило, языковые проблемы. Значит, либо второй председатель, либо секретарь должны быть русскоязычными. И тут срабатывает извечное «Жалует царь, да не жалует псарь». Возникает двоевластие. Но, по крайней мере, есть кому отстоять интересы общины в городе.
Однако во многих городах немецкоязычных евреев просто нет. Община находится целиком в руках наших людей. Такой общине трудно завоевать авторитет у хозяев страны. Германия не Израиль и не Америка — где большинство населения практически эмигранты или их потомки. Немцы — монолитная европейская нация, как, впрочем, французы и англичане. Сколько раз я слышал: «Мы не имеем ничего против турка, который продаёт овощи или итальянца, изготовляющего пиццу. Но культурную и политическую жизнь, пожалуйста, оставьте нам самим».
У немцев-переселенцев проблем тут обычно не возникает. Их подавляющее большинство — трактористы из Казахстана, и такую работу они легко находят и в Германии. Да и большие города им не нужны, а купить дом в деревне — не проблематично. А у большинства евреев-эмигрантов высшее образование, они хотят жить в Берлине или Кёльне и иметь работу по специальности, а интеллигентную работу нелегко получить и немцу, и никакая община, особенно та, где председатель говорит по-русски, тут не поможет.
В результате наши люди садятся на пособие, чем восторга у немцев тоже не вызывают. Признаться, до эмиграции мои представления о еврействе были весьма смутными. Это в первую очередь касается синагогального ритуала. Я, например, считал, что богослужение держится на раввине. Мне очень нравилось образное сравнение у Евг.Евтушенко: «А у Ривы, как молитва рэбе, волосы туманны и длинны». И мне поначалу было странно, что во многих городах Германии в штате еврейских общин нет должности раввина. Без него иногда обходились богослужения, на которых мне приходилось присутствовать.
Постепенно я разобрался в ситуации. Движущей силой богослужения является не раввин, а кантор. Он ведёт молитву. Функция же раввина заключается в проповеди, комментирующей главу Торы, о которой идёт речь в этот день. В идеале, раввин в Германии должен знать русский язык. Проповедь, в отличие от остальной части ритуала, всегда читается не на иврите, а на языке страны пребывания. Ведь диаспорные евреи, вынужденные соблюдать черту оседлости, селились не ближе, чем в ста километрах от города. Стало быть, были простыми крестьянами и иврита не знали.
Но в нашем случае языка страны пребывания, то есть немецкого, не хватает, поскольку значительная часть прихожан его не понимает. Кроме того, кантор — не такая высокая квалификация, как раввин и поэтому обходится общине дешевле. И вступать в спор с председателем общины по поводу трактовки того или иного постулата кантор не будет — не то у него положение. С раввинами же это происходит довольно часто — еврейская религия сложна. Она, как и все другие, всё время дополнялась новыми положениями, но старые при этом оставались при ней, евреи их свято блюли, боялись растерять ориентиры. Ведь за отсутствием государства евреев делала евреями только религия.
Сплошь и рядом в Германии раввина нанимают в складчину общины двух городов, в каждой из которых он читает проповедь через субботу. Я с пиететом отношусь к этому сословию. Тут мало знать Тору. Надо быть творцом, чтобы каждый раз выдумывать новую трактовку главы Торы, да так, чтобы заинтересовать прихожан. И, конечно же, необходим ещё и некий актёрский дар. Я не очень разбираюсь в теологии, мне многое неясно. Приходилось беседовать с разными раввинами, которые меня просвещали, но и они дали ответы не на все мои вопросы.
В известной песне «As der Rebe Elimelich», известной в России в исполнении Л.Утёсова под названием «Дядя Эля», поётся о том, как этот дядя, прежде, чем пригласить двух скрипачей для развлечения, прочёл молитву под названием Хэвдола (hot er obgemacht Häwdola), которой заканчивается шабат. Получается, что в шабат еврею не разрешается даже слушать скрипачей?
Надо сказать, что в каждой еврейской общине Германии всё-таки теперь уже есть определённый актив, участвующий, как в религиозной, так и в культурной жизни. Сплошь и рядом синагогу посещают далёкие от религии люди, считающие, что надо просто продолжать и развивать национальные традиции и обряды, чтобы еврейский народ не исчез. Таким людям часто возражают: «что значит исчез? Все народы смешиваются, эволюционируют, одни народности сменяются другими — это естественный ход истории и закон жизни. Что трагического в том, что больше не существуют, например, филистимляне?»
К такой точке зрения можно было бы тоже отнестись с вниманием, если бы эти слова не исходили из уст людей, не погнушавшихся воспользоваться своей национальностью для получения очень серьёзных привилегий. С первых дней пребывания в Германии я чувствовал, что надо вникнуть в суть еврейства, раз уж меня приняли в Германии как его часть. Попытался стилизовать свою музыку под еврейскую. Первым таким сочинением была сюита — семь юморесок для скрипки с фортепиано под общим названием «Из дневника еврейского эмигранта». Премьера этого опуса состоялась прямо в лагере для перемещённых лиц, куда руководство общины пригласило городскую общественность. С тех пор, это сочинение переиграло большое количество музыкантов разных стран. На внимание и доброжелательность критики я тоже пожаловаться не могу. Но никто ещё не назвал это произведение еврейским. Чаще всего можно было прочесть, что это музыка русского (а то и советского) композитора на еврейскую тему. Да и как могло быть иначе? Ведь я воспитан на русской музыкальной традиции. Творческая природа не меняется в одночасье, по щучьему велению. Но с тех пор, еврейская тематика меня не отпускает.
О других своих сочинениях в этом направлении, непременно поведаю (оцените мой интригующий манёвр!) - в следующей части воспоминаний…
