«Барух Даян эмет» — «Благословен судья справедливый», — говорим мы, услышав известие о том, что Б-г призвал на свой суд, знакомого нам человека. Небесный судья был справедлив к хорошему человеку, которого знали все — Георгию Николаевичу Данелии, наградив его долголетием за то, что художник очень разумно распорядился талантом, полученным свыше.
1960 год. На экраны вышел фильм «Серёжа». «Дядя Петя, ты дурак?» — эта фраза навсегда запомнилась мне — ровеснику героя фильма и всем последующим поколениям советских людей. Моя мама водила меня в кино смотреть «Серёжу», потому что его смотрела вся страна. Теперь я уже пенсионер, а исполнитель, сыгравший Сережу, Борис Бархатов, так и не ставший актёром, ещё старше. А создатель фильма, молодой, но взрослый уже в те годы нашего детства «дядя Гриша» был все это время с нами. И был он совсем не дурак. Вслед за «Серёжей» на экраны вышел «Путь к причалу», который моя мама тоже повела меня смотреть, потому что его «смотрели все». А потом все смотрели «Я шагаю по Москве». Тогда была «хрущевская оттепель», а фильмы Данелии тоже отогревали несколько примороженные героикой соцреализма сердца советских людей. Впрочем, творческий метод раннего Данелии был чистой воды реализмом, но не столько социалистическим, сколько оптимистическим. Мало кто умел делиться позитивным настроением, как Данелия: «Мы едем в Холмогоры. Какое счастье!», «Бывает все на свете хорошо…» А реализм иногда соперничает с фантастикой, когда замечает реальности, которые никто не замечал или боялся заметить. Интересно, что в своём творческом развитии режиссёр двигался в обратную сторону — от реализма в юности к романтизму, фантастике и гротеску в зрелом возрасте.
Но поговорим о нашем, о еврейском.
1978 год. На экраны страны вышел фильм «Мимино», ставший одним из самых любимых у советских людей самых разных национальностей и евреев тоже. Но у евреев, вы же понимаете, есть и свой взгляд на все, включая советское кино. И вот смотрят советские евреи кино про приключения грузина в компании армянина и каждый раз, когда Мимино-Кикабидзе упоминает свой родной город, то всякий у кого «пока ещё в сердце тоскует еврейская душа» вздрагивают: имя грузинского городка Телави больно уж заметно рифмуется с именем самого большого израильского города. А ведь это 78-й год, волна алии из СССР, поднявшаяся после Шестидневной войны 1967 года уже остановлена, но довольно много «предателей родины» успели попасть на удочку сионистов и оказаться в зазеркалье, из которого не только обратной дороги нет, с которым-то и связи нормальной нет. Тель-Авив, Израиль — ругательные слова. Но мало топонимического созвучия, ружьё, как и положено, стреляет в конце фильма.
Когда Мимино, оказавшись в Западном Берлине, заказывает разговор с родным Телави, его соединяют с настоящим Тель-Авивом! И на другом конце провода оказывается грузинский еврей из Кутаиси!! И они вместе поют грузинскую песню!!! И происходит трогательное единение всемирного грузинства и всемирного еврейства, потому что ни много, ни мало в песне поётся: «Кто о нас плохое скажет, пусть ножом разорвется его сердце! Ножом, ножом, ножом – пусть ножом разорвется его сердце!» И это в 1978 году.
Вот какой разговор состоялся у Данелии с руководителем Госкино Филиппом Ермашем, убеждавшим режиссера вырезать эту сцену:
- Данелия, скажи честно, ты еврей? Останется между нами. Слово.
- Да нет вроде.
- А чего тогда ты так держишься за этот Тель-Авив?
- Хорошая сцена, трогательная, смешная.
- Пойми, не то сейчас международное положение.
- И что?
- А говоришь, что не еврей.
- Ну, хорошо, еврей я, еврей!
А потом Данелия снял «Паспорт», значительная часть которого происходит на земле обетованной. Это было уже в 1990 году, когда слово Израиль перестало быть ругательным, но все же Данелия был первым, кто показал Израиль тогда ещё советскому зрителю.
Грузины вообще любят евреев. «Дорогие мои евреи, дорогие мои аиды» — это же Кикабидзе поёт. Начните говорить с грузином о евреях, и у него сразу отлетит от зубов фраза «двадцать шесть веков живут евреи на грузинской земле, и никогда здесь не было антисемитизма!» Много общего есть у наших народов и людей — древняя история, своя у каждого уникальная письменность, сходство во внешности и в ментальности, любовь к вину и музыке. Грузины тоже, хоть и не в такой степени, но разбросаны по миру. Георгий Данелия был диаспорный, московский грузин. Родился он в Тбилиси, но вскоре после его рождения семья будущего режиссера перебралась в Москву. Ну, а московскому грузину конечно же были близки московские евреи. Не случайно первой женой Георгия Данелии была Ирина Семёновна Гинзбург, дочь первого заместителя министра нефтяной промышленности СССР Семена Захаровича Гинзбурга.
