В апреле 1941 года нацисты вторглись в Югославию. Сараево стали бомбить с воздуха. Еврейская семья Кавильо спасалась от бомбардировки в горах; они не пострадали, но их квартира была разрушена.
Кавильо принадлежала небольшая семейная фабрика, здание которой они арендовали у Мустафы Харгада – их хорошего знакомого-мусульманина. Туда они и отправились. Встретивший их по дороге Мустафа тут же предложил им поселиться у него в доме.
Вся семья Харгада – он, его жена Зейнаб, брат Изет с женой Бахрией – были строго соблюдающими мусульманами. Женщины перед незнакомцами закрывали лицо. Ночевать в их доме незнакомому мужчине с семьей, да еще иноверцам, было делом крайне необычным. Но решение оставалось за мужчинами. И как рассказывала Зейнаб много лет спустя, братья Харгада твердо заявили: отныне семья Кавильо станет частью их семьи: «Иосиф – ты наш брат. Ривка – ты наша сестра. Ваши дети – наши дети. Наш дом – ваш дом». Для подтверждения этого заявления женщинам было велено не скрывать свои лица пред Иосифом Кавильо – новым членом семьи. И в плату за спасение Иосиф отдал Харгада все семейные драгоценности.
Кавильо прожили недолгое время у Харгада, после чего Иосиф смог по поддельным документам переправить жену и детей в Мостар, территория которого находилась под контролем итальянцев и где евреи пользовались относительной безопасностью. Сам Кавильо задержался, чтобы ликвидировать свой бизнес, и вскоре был арестован усташами. Однако сильный снегопад помешал переправить пленников в знаменитый лагерь Ясеновац под Загребом, где усташи методически уничтожали сербов, евреев и цыган. Тогда пленников, со скованными цепями ногами, заставили разгребать дороги от снега. Зейнаб там и увидела Иосифа. Позже он вспоминал: она стояла рядом на углу улицы, лицо, по обыкновению было закрыто платком, из-под которого катились слезы. Иосиф понял, что это Зейнаб. Они с Бахрией в течение месяца начали носить еду заключенным, невзирая на опасность.
К счастью, Иосифу удалось бежать, и он снова укрылся в доме Харгада. Хозяева встретили его, плача от радости. Оказалось, что все это время они при любой возможности передавали деньги семье Иосифа в Мостар. Он быстро восстановил силы после мучительных работ. Поблизости от дома находилось управление гестапо и Харгада сильно рисковали: все стены домов были увешаны предупреждениями, что всякий прячущий сербов и евреев, будет расстрелян. Евреев в городе практически уже не было. Не желая подвергать Харгада опасности, Иосиф решил пробраться в Мостар и воссоединиться с семьей.
К октябрю 1943 года итальянские территории оказались под контролем немцев, и Кавильо снова пришлось бежать. Они ушли в горы и присоединились к партизанам. Уже после войны они вернулись в Сараево и на первое время снова поселились у Харгада.
Тогда же они узнали, что отец Зейнаб, Ахмед Садик, прятал в своем доме еврея по имени Паппо. Но Ахмеду повезло меньше: он был арестован и расстрелян в Ясеноваце.
Со временем семья Кавильо эмигрировала в Израиль. В 1984 г. они обратились в «Яд-Вашем» с просьбой признать Мустафу, Зейнаб, Изета, Бахрию Харгада и Ахмеда Садика Праведниками народов мира, что и случилось 29 января 1984 г. Через год Зейнаб Харгада посадила в Саду праведников дерево в честь своей семьи. Имя Ахмеда Садика выбито на памятнике в числе еврейских имен - жертв и бойцов Сопротивления, павших от рук нацистов.
Через пятьдесят лет после Холокоста, когда Сараево было уже под обстрелом сербов, «Яд-Вашем» через «Джойнт» обратился к президенту Боснии разрешить Зейнаб приехать в Израиль, и в феврале 1994 года Зейнаб с дочерью, зятем и внуком приехали в Израиль, где их встречали правительственные чиновники, представители «Яд-Вашем» и семейство Кавильо. Израиль отдал свой долг.
Дочь Зейнаб позже во всей семьей приняла иудаизм. Круг замкнулся: она стала работать в «Яд-Вашем», где экспонируются материала подвига их семьи.
И в завершение маленькая деталь: в конце войны Харгада вернули в целости и сохранности все драгоценности семье Кавильо. Все до последнего колечка, в той же шкатулке.
