В литовском курортном городке Друскининкай сохранились характерные почти для всех городов этого края следы еврейской истории: памятник жертвам Холокоста и знаменитому еврею — земляку. Здесь это Жак (Яков) Липшиц, уроженец городка, всемирно известный скульптор, вовремя ставший французским и потому избежавший трагической участи большинства своих земляков-соплеменников. Липшиц — один из самых выдающихся скульпторов XX века, классик «кубизма», яркий представителя «парижской школы», близкий друг Амедео Модильяни, Хаима Сутина и Пабло Пикассо. Сохранился «Домик Липшица» — филиал вильнюсского еврейского музея на улице св. Якова. Но сейчас с ним происходит что-то непонятное — вывески нет, дом закрыт. Говорят, что посетителей мало, нет возможности содержать постоянного работника. На противоположной стороне улицы — небольшой обелиск с менорой и магендавидом в память об узниках друскининкайского гетто, установленный в своё время на средства Жака Липшица, никогда не забывавшего о своих корнях.
Первое упоминание деревни Друске́ники (так раньше было принято называть это место по-русски) относится к 1563 году («Литовская метрика»). Название происходит от литовского слова druskininkas, которое означает занимающегося соляным промыслом, которое в свою очередь происходит от литовского слова «druska» («соль»). Название связано с наличием на территории города источников с солоноватой минеральной водой. Статус курорта Друскеники получили в 1793 году, когда личным врачом польского короля и великого князя литовского Станислава Августа были экспериментально подтверждены целебные свойства минеральных источников.
После присоединения Восточной Польши к СССР, с осени 1939-го до осени 1940 года, Друске́ники входили в состав Белорусской ССР. С образованием Литовской ССР и включением её в состав Советского Союза, после переговоров делегаций Литвы и Белоруссии в Гродно 1—2 октября 1940 года, курорт Друскининкай с окрестными деревнями был передан Литве. Во время Второй мировой войны евреи города — более 800 человек — были согнаны в гетто и впоследствии убиты.
Но, в отличие от других маленьких литовских городов с похожей историей, в Друскининкае есть евреи, очень много евреев. Точнее говоря, бывают. Если в летние месяцы вы выйдете к «поющему фонтану» — центральному месту встреч и прогулок, то у вас наверняка появится желание спросить «по-русски» кого-то из прогуливающихся встречных, где здесь синагога. На вопрос вам ответят вопросом: а как вы догадались, что у нас можно об этом спрашивать? О том, что курортный городок полон израильтян, нетрудно догадаться по лицам отдыхающих, не заглядывая в их паспорта.
Синагоги в Друскининкае нет. И нет кошерного супермаркета. При таком количестве отдыхающих израильтян возникает резонный вопрос — почему? Ответ простой — здесь отдыхают бывшие советские евреи, которые помнят этот курорт со времён своей молодости, когда республики советской Прибалтики были доступной Европой и сюда можно было было ездить без виз из Москвы и Ленинграда, Киева и Кишинева, Калининграда и Гродно. Приграничный белорусский город находится в получасе езды от литовского, который в царские времена входил в состав Гродненской губернии. Теперь на дорогу из Гродно в Друскининкай требуется не меньше двух часов — очередь на границе и паспортный контроль с двух сторон. И вот израильские пенсионеры едут в Друскининкай отдохнуть от Израиля — от его жесткого летнего солнца, от его шумной молодежи, от его высоких цен. И это совсем не те пенсионеры, которые создают спрос на всякого рода кошерные услуги. В большинстве своём это бывшие советские интеллигенты, которые способны оценить холодный литовский борщ-свекольник, тушеные лисички, картофельные драники и цеппелины (будем считать, что евреи заказывают в ресторане их только с творогом). И летние друскининкайские израильтяне слишком интеллигентны, чтобы тосковать на отдыхе по наставлениям раввинов, которые могут запретить в дни между 17 таммуза и 9 ава (июль-август) посещение бассейнов и саун. Кстати сказать, почти во всех санаториях водного курорта теперь есть комфортабельные SPA-центры, каких не было в советское время, есть в Друскининкае и грандиозный аквапарк с уймой водных развлечений и девятнадцатью банями разной температуры и влажности. А ещё есть uno-park. Вот здесь-то очень часто можно услышать иврит — чисто израильские дети и внуки летних завсегдатаев городка, родившихся в СССР, по совету дедушек и бабушек тоже отдыхают от Израиля в Литве и предаются развлечениям, которые позволяют участникам освоить под руководством инструкторов навыки лазанья по деревьям, а также познакомиться со всеми видами испытаний и полетов в парке.
Но мы отвлеклись от еврейской жизни, вернёмся к ней. Итак, нет на популярном еврейском курорте синагоги и кошерного супермаркета, но есть кока-кола и, следовательно, Хабад! А раз есть Хабад, то есть все, что надо еврею — тфилин и кошерный шабат. У того самого «поющего фонтана» с утра пятницы присевших на лавочку евреев подкарауливают прибывшие в город юные посланники вильнюсского раввина Шолома-Бера Кринского. Нет, надо брать выше — самого Любавичского Ребе! Кстати, как раз в эти дни исполнилось 25 лет с того дня, как он… ладно, не будем нарываться на полемику с наиболее ревностными его адептами. Итак, с утра, накануне шабата, евреям предлагалось исполнить мицву тфилин, одни отказывались, другие, тяжело вздохнув, исполняли. Вечером молитва и встреча субботы происходили в арендованном хабадниками зале одного из самых фешенебельных отелей города — «Europa Royal». На кабалат шабат собралось несколько десятков мужчин и женщин — и сразу неожиданные встречи с давними знакомыми, либо с теми, с кем есть общие друзья «через одно рукопожатие». Вечером миньян был. Увы, утренняя молитва была совершена без кадиша и чтения Торы. Собрались самые преданные еврейской традиции, но мужчин было недостаточно. Две соблюдающие дамы из Иерусалима согласились с тем, что Друскининкай — прекрасное место, но шабат без еврейского общества был бы мучением.
