Вилла Гризебах в Берлине отдает дань уважения фотохудожнику Руди Вайсенштейну, показывая его работы, документирующие становление еврейского государства. Корреспондент Jüdische Allgemeine Кристин Шмитт делится впечатлениями от выставки.
Перед магазином радиотоваров «Филипс» стоит толпа. Мужчины, одетые в легкие брюки и рубашки, выглядят так, как будто они чего-то ждут. Руди Вайсенштейн (1910-1992) сделал эту черно-белую фотографию 1 сентября 1939 года в подмандатной Палестине. Люди обступили радиоприёмник в магазине, чтобы следить за новостями, потому что в этот день войска Гитлера вторглись в Польшу. Европа, правда, была далеко, но жизнь в Палестине изменилась — она стала убежищем.
Жизнь Руди Вайсенштейна тоже изменилась. Убежденный сионист, он эмигрировал из чешской Йиглавы (нем. — Iglau) в 1935 году и в качестве багажа привёз с собой профессии фотографа и печатника. Он стал фотохроникёром, документировавшим становление Израиля на протяжении десятилетий. Одна из его самых известных фотографий, вероятно, та, на которой он — единственный фотограф – запечатлел, как Давид Бен-Гурион подписывает Декларацию независимости в 1948 году. В годы Холокоста Вайсенштейн потерял – за исключением отца – всю свою семью. Сегодня архив Вайсенштейна — одна из самых значительных фотоколлекций Израиля, насчитывающая около миллиона снимков. В настоящее время она оцифрована. Фотографии, показанные в эти дни на специальной выставке, открывшейся на вилле Гризебах в Берлине, взяты в основном из этого фонда.
Однако речь на выставке идет не только о Вайсенштейне. Куратор Сара Хадда разработала специальную концепцию: на выставке также представлены фотографии современницы Вайсенштейна, Элен Ауэрбах, переданные для временной экспозиции Академией художеств Берлина, а также некоторые работы французского фотохудожника Кристиана Болтански.
Болтански редактирует фотографии, ищет новый взгляд на них, чем удивляет аудиторию, заставляя всмотреться как минимум дважды. Сара Хадда говорит о своей кураторской концепции: «Это три творческих биографии, которые служат зеркалом нашей бренной жизни. Выставка призвана сопоставить картины, как диалог художников». Болтански имеет дело с утраченным, Вайсенштейн, напротив, мечтает о новом обществе.
Болото или пустыня, на которых за несколько месяцев возникал еврейский поселок, дети, уличные сцены или культурные мероприятия — Руди Вайсенштейн старался задокументировать настроение подъёма в Израиле — его фотографии можно читать как «дневник надежд», — говорит куратор Хадда. Большое место в экспозиции занимают и фотографии, выполненные на заказ. Они порадуют глаз любителей музыки, потому что Вайсенштейн, как фотограф Израильского филармонического оркестра, запечатлел многих знаменитых исполнителей и дирижеров. Все они оставили автографы на фотографиях. Но летописцу еврейской жизни приходилось фотографировать и туристов, и пляжные сцены, и солдат, ведь ему нужно было зарабатывать хоть какие-то деньги на жизнь. Со своей женой Мириам Арнштейн, бывшей танцовщицей, в 1940 году он открыл магазин фотографий «При-Ор», приносивший семье средства к существованию. Сегодня им продолжает руководить их внук, Бен Вайсенштейн.
Современница Вайсенштейна Элен Ауэрбах (1906-2004) тоже открыла фотостудию, чтобы зарабатывать на жизнь. Она стала фотографом в то время, когда многие еврейские женщины взяли в руки камеру, и жила в Палестине с 1933 по 1936 год, прежде чем переехала в США вместе со своим мужем. Эрец Исраэль не стал для них родиной.
Ауэрбах была родом из ортодоксальной семьи, и, по словам куратора, в ее работах можно разглядеть осколки ее религиозности, например, застенчивые взгляды членов семьи на камеру во время обряда обрезания, или отрешенные лица запечатлённых пешеходов. Ауэрбах приносит особое спокойствие в образы, например, когда изображает со спины маленького мальчика, наблюдающего за верблюдами на пляже.
Работы Кристиана Болтански (р.1944) пронизаны совсем другим настроением. Француз, сын отца-еврея и матери-католички, по-своему осмысляет Холокост. В его творчестве всегда происходит деформация памяти. Если в 1939 году Вайсенштейн изображает смеющихся и веселых детей в школе «Бен‐Иегуда» в Тель-Авиве, Болтански делает фото девочек из еврейской школы на берлинской Агустштрассе в том же 1939 году. Он заклеивает лица смеющихся девочек прозрачной бумагой, чтобы фотография выглядела смятой. И сопоставление с фото Вайсенштейна демонстрирует совпадение настроений в эту минуту и резкое различие судьбы этих детей в дальнейшем.
Но и без всего этого контекста друзьям Израиля доставит удовольствие увидеть картины его истории. Исходящее от них спокойствие едва ли сохранилось сегодня в оживленной стране. Концепция выставки привлекательна, она обращена ко зрителю, это позволяет рекомендовать ее каждому, кто интересуется Израилем и фотоискусством.
